Так что Агнес Йохансен была явно не той дамой, которую искали.
Но ведь должна же она где-то находиться! И ее следовало оповестить о смерти сестры.
Ладно, пусть его коллеги займутся этим. У него же самого есть другие дела.
Поблагодарив супружескую чету, он отправился в Храм пастора Прунка.
Рикарду хорошо было известно, где находится старая заброшенная шахта. Никому не было до нее дела уже много лет, поэтому пастор и устроил там себе убежище, чтобы спокойно дождаться конца света. Рикард взял с собой и двух своих коллег: полицейского агента и стажера. Всех людей, находящихся в шахте, следовало препроводить в изолятор.
Больничное руководство было уже предупреждено о том, что, возможно понадобится еще один корпус под изолятор, поскольку ожидается поступление большого количества зараженных.
Но тридцать два человека сразу?.. Для больницы это была большая проблема.
Снаружи Храм вовсе не напоминал рай. Просто ржавые ворота в скале. Рай мог бы выглядеть и более привлекательным.
Рикард постучал в ворота. Никто не открывал.
— Это полиция. Именем закона, откройте!
Все было по-прежнему тихо. Может быть, там никого не было? Он надавил на ворота. Они были заперты изнутри.
Не случилось ли там чего? Не произошло ли отравления углекислотой, не погибли ли они от недостатка кислорода или от обморожения? Не собираются ли они устроить массовое самоубийство?..
Наконец из пещеры послышался голос пастора:
— Подите прочь, полицейские! Вы не имеете права вторгаться в наше священное убежище. Настал Судный день, и только нам удастся выжить в нашем убежище и стать хозяевами земли! Мы будем находиться здесь вплоть до самого решающего часа.
— Не болтайте чепухи, откройте ворота и впустите меня! Это серьезно!
— Ни один неверующий не войдет сюда. Поздно просить о пощаде! Врата Рая навеки закрыты для вас!
Рикард и его товарищи растерянно переглянулись. Ему пришлось несколько раз глубоко вздохнуть, чтобы не прийти в ярость.
— Пастор Прунк, все это очень серьезно! Мы свели на нет всякий риск дальнейшего распространения оспы. (Это было не совсем так, поскольку исчезнувшую женщину пока не нашли.) И нам пока не известно, есть ли в вашем убежище смертельный вирус. К тому же большинство из вас не имеет прививок. Понимаете вы это или нет? Гибель поджидает людей не за пределами вашего убежища, а как раз наоборот, внутри него!
Последовало длительное молчание.
— По крайней мере, выпустите детей! — призывал Рикард.
Истерический крик какой-то женщины был прерван словами пастора:
— Неужели не понятно, что сам Господь защитит нас? Мы не можем заразиться этой мирской чумой!
Полицейские посовещались между собой. Железные ворота были прочными, но взорвать их они не решались. Никто из находящихся внутри не должен был пострадать. К тому же все эти люди не представляли собой опасности для окружающих, пока находились взаперти.
Наконец Рикард крикнул:
— Вы еще слушаете меня, пастор Прунк?
— Пастор Прунк слушает, — ответил тот с достоинством.
— Мы можем пойти на компромисс, если вы пожелаете. Вы утверждаете, что сегодня мир должен погибнуть. Прекрасно! Значит, у вас до утра будет время на раздумья. Если мы, находящиеся снаружи, будем завтра живы, вы все выйдете отсюда и добровольно отправитесь в больничный изолятор.
— Я с радостью пойду на это, — с триумфом произнес пастор. — Посмотрим, кто из нас выиграет!
Полицейские ушли, из пещеры слышалось пение аллилуйи.
— Времени у него не так уж много, — заметил полицейский. — Уже темнеет.
Сурово улыбнувшись, Рикард сказал:
— Он придумает те же оправдания, к которым прибегали многие до него в подобных случаях: что это его молитвы спасли мир от гибели. Все эти проповедники скользкие, как угри.
— Меня мучают угрызения совести, — сказал стажер. — Мы перепугали их до смерти, особенно детей.
— Да, это так, — согласился Рикард. — Но у нас нет другой возможности вызволить их оттуда, пока ими управляет этот фанатик. Хорошо еще, что он считает Судным днем сегодняшний день. Было бы гораздо хуже, если бы все это растянулось на несколько недель. Тогда нам пришлось бы взрывать ворота.
— Не сходить ли нам пока на набережную? — предложил молодой стажер. — Может быть, нам удастся напасть на след исчезнувшей женщины?
— Маловероятно. Но давайте сходим! Кстати, как обстоит дело с командой «Фанни»?
— Они выражают недовольство, разумеется, — сказал полицейский. — Проклинают всех нас. Но у нас нет выхода.
— Их можно понять. Не слишком-то приятно сидеть, словно под арестом, на борту этой маленькой посудины несколько недель и терять при этом свои заработки. Никаких признаков заболевания пока нет?
— Пока нет. А ведь они должны были заразиться первыми, поскольку Маттеус находился на борту судна до того, как попал к нам.
— В первые дни он вряд ли представлял собой опасность заражения.
Но… давайте лучше подумаем о тех, кто укрылся в пещере. Не поставить ли нам на ночь охрану? Чтобы никто не смог улизнуть оттуда и распространить заразу дальше. Конечно, я не думаю, что кто-то из них заражен, все-таки они получили заразу, так сказать, из третьих рук, от Винни Дален, прикасавшейся к Маттеусу, от Каммы Дален, которая чистила одежду Винни. Большого риска, конечно, нет. Но мы не должны закрывать глаза и на самый малый риск.
— Охрану поставить нужно, — согласился полицейский. — Вечером я дам распоряжение об этом.
— Нужно послать туда по меньшей мере двоих, — сказал Рикард. — Если все тридцать человек будут ломиться в ворота, их не так-то легко будет усмирить.
Они направились дальше по улицам Хальдена, к центру. Под ногами у них был твердый, хрустящий наст. Над Фредрикстеном поднималась луна. На морозе у всех замерзли уши.
Вздохнув, Рикард сказал:
— Еще сегодня я думал, что знаю имя исчезнувшей женщины. Все свидетельствовало в пользу того, что это была Агнес Йохансен… Но это оказалось не так!
— Да, здесь есть какая-то тайна, — согласился полицейский. — Кстати, я забыл тебе сказать, Рикард, что эта молодая женщина из больницы, Винни Дален, звонила сегодня во второй половине дня и хотела поговорить с тобой.
— Неужели? — удивленно произнес Рикард и остановился. — Наверняка я отсутствовал в это время. Ты случайно не знаешь, о чем она хотела со мной поговорить?
— Она была чем-то напугана и плакала. Она говорила о Судном дне. Я пытался успокоить ее, сказав, что пастор просто шарлатан, но она была очень взволнована и хотела поделиться с тобой чем-то.
— Бедняжка, — вздохнул Рикард. — В изолятор мне уже сегодня не попасть, но позвонить туда я могу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
