Зафир выдвинул стул от стола в тени веранды и нарочито медленно сел, переплетя пальцы перед собой.
– Садись. – Твердая команда прозвучала холодно, на контрасте с вечерней жарой, но Дестини все равно не подчинилась и осталась стоять. Зафир нахмурился. – Нам много нужно обсудить, но мы не начнем, пока ты не сядешь.
Властная аура окутывала его, как плащ. Хотя Дестини не хотела ничего обсуждать, она все-таки вытянула стул и села, скрестив руки на животе, словно защищая маленькую жизнь внутри. Зафир посмотрел на ее руки с минутным выражением раздражения, а потом снова взглянул ей в лицо; она никогда не видела его глаза такими холодными.
– Ты не можешь сказать ничего, что заставит меня передумать, Зафир.
– Если ты проводила со мной время ради прибыли, то я заключу с тобой новую сделку, которая обеспечит тебе жизнь в роскоши до конца твоих дней при условии, что наш ребенок будет воспитываться как законный наследник королевства Кезобан.
Он излучал ледяную ярость, задетый за живое. Но Дестини должна была нанести ему еще один удар, который причинял боль ей самой.
– Даже это щедрое предложение не заставит меня передумать. Я не хочу этого ребенка.
Прозвучавшие вслух, эти слова пробудили все ее страхи; она ничего не желала так сильно, как защитить маленькую жизнь у нее внутри, даже если для этого придется игнорировать ее любовь к отцу ребенка. Она поняла, что, что бы ни случилось, она родит этого ребенка. Даже если анализы будут положительными, Милли останется с ней до конца и в случае чего возьмет его себе и будет любить, как своего.
– Понятно. – То, как спокойно он воспринял ее признание, ранило ее. – Значит, для нас обоих будет выгоден договор, по которому ты покинешь Кезобан после рождения ребенка.
– Что? – Она вскочила на ноги, стул с грохотом рухнул на мраморный пол веранды.
– Я заплачу тебе любую сумму, чтобы ты осталась в Кезобане в качестве моей жены до рождения ребенка.
– Я не оставлю ребенка здесь. За кого ты меня принимаешь?
Неужели он действительно считает ее настолько бессердечной? Но она сама хотела создать такое впечатление.
– Я считаю, что ты захочешь лучшего для своего ребенка; а для него будет лучше вырасти здесь, во дворце, как будущий правитель страны. – Зафир не сводил с нее глаз, его руки были так же спокойно сцеплены, но внимание в его взгляде не оставляло сомнений, что он видит каждый нюанс эмоций, которые она пыталась скрыть.
У Дестини земля покачнулась под ногами. Она была вынуждена сесть, чтобы не выдать свою слабость. Прямо сейчас ей оставалось только согласиться на его чудовищные условия, чтобы закончить этот разговор, а завтра – уговорить его, что она все равно должна вернуться в Англию. Она сглотнула.
– Если тебя это устраивает, я согласна.
– Решено. Завтра объявят о нашей помолвке.
На следующий день Зафир все еще сходил с ума от гнева на расчетливость Дестини, которая торговалась так, словно ребенок был не более чем ошибкой, от которой она хотела избавиться. Всего несколько дней назад он считал, что влюблен в нее, хотя раньше никогда не испытывал таких эмоций; но как он мог любить настолько холодную женщину? Она просто обманывала его, заставляя поверить, что между ними что-то было, хотя на самом деле просто пыталась организовать сделку, которая обеспечит ее на всю жизнь.
Но что бы она ни делала, никуда нельзя было деться от того, что случилось нечто, что она вряд ли планировала. Ребенок. Его ребенок. Он сразится с самим дьяволом, лишь бы сохранить его и удержать в Кезобане. Конечно, когда объявят, что он выбрал в жены Дестини, могут быть проблемы, ведь она не такая женщина, какую все ожидают видеть его супругой. Но она будет матерью наследника, и это главное.
Любит он ее или нет – теперь это было не важно. Теперь его вел долг.
Сидя в роскошном пиршественном зале и глядя поверх голов собравшихся, Зафир был рассеянным как никогда. Его внимание то и дело обращалось к высоким аркам дверей в ожидании появления Дестини. Он не мог поверить, что, несмотря на всю боль, которую она ему причинила, он все еще жаждал ее увидеть, и больше того – обнять ее, поцеловать снова. Ему приходилось усилием воли напоминать себе, что она не та, какой он ее считал.
Наконец, когда огромный зал заполнился элитой королевства, появилась и она. Его сердце стукнуло громче. Дестини была бледна, темные глаза казались слишком большими на ее лице. Она спала? Или всю ночь ворочалась, как и он?
Шум разговоров в комнате сменился любопытным шепотом, а потом стих, наверняка в ответ на ее одежду – роскошные пурпурные и золотые шелка. В точности как Зафир велел Мине ее нарядить. Это были цвета шейха; они отмечали его владение девушкой.
Их взгляды встретились, и снова вспыхнула та искра, которая всегда возникала между ними. Похоже, ничто не могло ее погасить. Зафир поднялся на ступенях трона и жестом велел привести девушку к нему. Гости расступились на ее пути; шепот становился все громче, комнату наполняло напряженное ожидание.
Дестини присоединилась к нему на ступенях, и Зафир взял ее за руку; для его народа одно это означало очень многое. Он обратился к собравшимся на арабском. Дестини замерла в ожидании, но он только жестом указал на нее. Зрители замерли, пораженные. Ради Дестини Зафир повторил на английском:
– Приветствуйте женщину, на которой я намерен жениться; она прибыла издалека, но сама судьба прислала ее ко мне и назначила в жены.
По комнате разнесся гул возбужденных разговоров. Зафир повернулся к Дестини: в ее темных глазах, таких мягких и нежных, светилась настороженность. Он хотел бы прогнать ее страхи, обнять ее, поцеловать. Но следовало соблюдать протокол. Их союз никто не должен подвергать сомнению.
В углу зала зародилось ликование и разнеслось по всей аудитории. Зафир выдохнул с облегчением.
– Тебя хорошо приняли, – прошептал он, придвинувшись чуть ближе.
– Когда они узнают правду, то будут не так довольны твоим нарушением традиций, – ответила она также едва слышно, не переставая улыбаться. Она уже отлично играла свою роль.
– Народ доволен. Они видят, что с тобой я счастлив, что ты прогнала темноту, которая царила над нами после смерти Табины. Для них мы сошлись по любви. – Говоря это, он вдохнул ее запах, который заполнил его разум и тело желанием, смешанным с виной. Он не имел права на счастье, на эти чувства, но теперь ему придется жить с этой иллюзией ради ребенка. – И мы поженимся через неделю.
– Неделю?! – Дестини едва не лишилась дара речи. Вчера она согласилась на сделку, чтобы перестать спорить, чтобы у нее было время собраться с мыслями и понять, что делать. Но она не соглашалась выходить замуж уже через неделю. Она не могла!
