с неизменным спокойствием:
— Нечего бояться, Рози. Злые духи сюда не заходят. А те, что приходят на седьмой верхний, просто хотят поиграть.
Хорошие игры… Привели меня в камеру человека, который едва не убил. Но я не спорила с Шелли. Это были его друзья, пусть мне они и не нравились.
— А это какая буква? — Мишель тыкал в ровненькую, красивую А.
— Мы же с тобой вчера учили. Это А.
— А-а-а, — кривлялся Шелли. — Правильно, Рози?
— Мишель, давай серьезно. — Я нахмурила брови.
— А-а-а, — не унимался он, а потом вдруг затих.
— Что такое? — спросила я мальчишку. Он медленно поднялся со стула, будто прислушиваясь к чему-то.
— Духи неспокойны, — ответил мгновения спустя. — Им что-то сильно не нравится.
И кинулся бежать.
— Шелли! — вскрикнула я и бросилась за ним, перехватила уже у стены коридора. — Шелл, мы никуда не пойдем.
Но вы когда-нибудь пробовали остановить ветер? Я почувствовала, как что-то ударилось в спину, и отлетела шагов на пять назад, а Шелли нырнул в открывшуюся дверь. Я помчалась за ним. И ведь обещала Арману этого не делать! Позвать тюремщика?
— Брист! — крикнула вместо этого.
Раздалось рычание, и пес кинулся мне под ноги.
— Помоги найти Шелли, — попросила своего помощника, и Брист прыгнул вниз по ступенькам, будто мог видеть. Но, подозреваю, он просто чуял Мишеля и прекрасно знал Атеррас. Теперь я уже бежала за псом, зная, что он нас защитит. Лестница быстро закончилась, потянулся длинный коридор, и я даже не удивилась, когда он вывел к библиотеке, а изнутри послышался истошный мужской крик. И я узнала голос…
Быстрый бег до этого показался просто ходьбой, когда я метнулась в распахнутые двери библиотеки. Первым заметила Шелла — он замер у входа, будто остолбенел. А затем уже Шайна. Он лежал на полу у стеллажей и уже не кричал, только прижимал к груди старинную книгу в черной с золотом обложке, а над ним сгрудились тени. Черные, бесплотные, они склонялись к нему, и исчезали лоскуты одежды, а на светлой коже оставались кровавые следы зубов.
— Пошли прочь! — Я бросилась вперед. В минуту опасности разум будто угас, оставив желание помочь и защитить. — Прочь, я сказала!
Тени замерли, затем будто принюхались — воздух вокруг шевельнулся, зазвенел. А затем с той же радостью кинулись на меня.
— Нет! — вскрикнул Шелл, и вокруг меня вспыхнул светящийся темный купол, а недовольные тени завыли, потеряв добычу, но быстро вспомнили, что на полу остался вкусный парнишка. Только теперь между ними и Шайном стоял оскалившийся Брист. Он зарычал злобно, с угрозой, а в дверях наконец появился тот, кто мог прекратить этот кошмар. Арман.
— Вон! — Его голос прозвучал так громко, что показалось, будто кто-то крикнул у меня в голове. — Вон, я сказал!
Тени не желали уходить. Они были в своем праве и требовали отдать им добычу. Не знаю, откуда это пришло мне в голову, но я чувствовала их гнев и обиду. Будто они хотели сказать, что защищали сокровища Армана, а он неблагодарен.
— Вы напугали моего сына, — тихо, но оттого не менее страшно произнес тюремщик. — И напали на невинную девушку.
Последняя фраза позабавила теней. Они уж точно не считали меня невинной девушкой, только почему-то не торопились делиться наблюдениями с тюремщиком. Может, потому, что я казалась им смешной?
— Я сказал, немедленно оставили мальчишку в покое! — рыкнул Арман в ответ на сопротивление теней, и они испарились, а Шайн глухо застонал. Даже сейчас он не выпустил из рук свою добычу, несмотря на то, что на его теле проступало не меньше двух десятков укусов. Арман склонился над ним и покачал головой.
— Вы ведь поможете ему? — с замиранием сердца спросила я.
— Попытаюсь, — ответил тюремщик. — Главное, чтобы не было слишком поздно. Шелли, марш в свою комнату. Розалин, побудьте с мальчиком, пока я схожу за подмогой. Брист, присмотри.
Пес коротко тявкнул, а я присела на пол рядом с Шайном и коснулась его волос. Парень был без сознания и дышал рвано. Казалось, что каждый вздох может стать последним.
— Не бойся. — Я погладила его по голове. — Все позади.
Попыталась забрать у него книгу, но Шайн жалобно застонал, и книга осталась с ним. Даже названия было не разглядеть. А Арман вернулся несколько минут спустя в сопровождении Фитца.
— О, боги! — воскликнул гном, склоняясь над Шайном. — Это что же такое-то?
— Нечего красть у теней, — сурово ответил Арман, поправляя маску. — Хорошо, что Брист позвал меня. Иначе я бы нашел в библиотеке обглоданный скелет.
А Бриста привели мы с Шелли. Я прижала ладони к груди, стараясь унять пустившееся вскачь сердце.
— Идемте, Розалин, — приказал тюремщик. Они с Фитцем осторожно подняли Шайна и понесли прочь из библиотеки. Мы с Бристом пошли за ними. Я опустила руку на косматую голову пса, и он довольно рыкнул, а мне так было спокойнее. Мы спустились по лестнице, но не до первого этажа. Скорее, до второго. Здесь находилось несколько одинаковых дверей. За одной из них и скрывалась комната Шайна. Арман и Фитц положили парня на кровать, и тюремщик осторожно разжал его руки, забирая книгу.
— Подержите, сейчас она безопасна, — протянул мне тяжелый том.
Сейчас? А раньше? Эти тени были привязаны конкретно к книге? Или в чем дело? Я взглянула на обложку. «Сто запрещенных проклятий». Ничего себе! Даже страшно держать в руках. Фитц достал из кармана склянку с вонючей мазью. Арман освободил Шайна от остатков одежды, и гном начал втирать мазь в укусы, а я отвернулась.
— Пока все, — заявил гном. — Как думаете, господин Ферри, оклемается?
— Он придет в сознание, — ответил Арман. — Но нет гарантий, что сохранит рассудок. И мы пока не сможем предсказать, чем все закончится. Розалин, дайте мне книгу.
Я протянула тюремщику сборник проклятий. Он взглянул на обложку и едва уловимо вздохнул.
— Из-за этой дряни рисковать жизнью, — сказал с печалью. — Глупый мальчишка.
— Думаете, для себя хотел утащить? — спросил Фитц.
— Нет. У Шайна не хватит магии ни на одно из этих проклятий, — ответил Арман. — Так что его заказчик за стенами Атерраса. Только Шайн не учел, что теперь Атеррас вряд ли пожелает его выпустить.
Что? Я замерла, чувствуя себя птичкой в клетке. Атеррас ведь знает, что я пишу записки Люциану. А если он просто меня не выпустит? Ни меня, ни Джесси. Холодок пробежал по спине. Что же я наделала!
— Розалин, вам дурно? — спросил Арман, в мгновение ока очутившись рядом со мной.
— Немного, — ответила я. — Это так ужасно…
— Шайн сам выбрал свою судьбу. — Тюремщик отвел взгляд.
— Но неужели
