– Куда ты смотришь, меш-шок?
– По мячу попадать надо! Понял?
– Я тоже сейчас – как толкану…
– Мужики, собрались! Последнюю играем, до трех.
После душа несколько успокоились.
– Ты где пропадал-то, Саныч?
– Так… по службе. Потом заразу какую-то подцепил, теперь долечиваюсь.
– Нашли время! Тебя нет, Эдика в Чечню послали с бойцами, Громов халтурит сутками…
– Мы ведь так и первенство проиграем. Сегодня как сонные мухи прямо!
– Кстати, слышал – Вовке два года условно влепили?
– Да, он вчера отзвонился. Когда пить будем?
– Я – бросил! Здоровья нет вовсе…
– По такому случаю, чисто символически…
– В следующую баню, наверное. Как раз народ подтянется.
– Смешные времена! Раньше с «Динамо» за что садились? Ну, драка… ну – вымогательство на крайний случай! А теперь? Взятки какие-то, контрабанда, коррупция.
– Умные все очень стали, заучились… А штангу толком поднять не могут!
Здесь была своя система ценностей – европейское образование, марка автомобиля и количество звезд на погонах котировались не слишком высоко. Во всяком случае меньше, чем объем бицепса…
Над стадионом скопился вечерний туман.
– Поехали! – пригласил Виноградов, открывая дверцу.
– Я на своей. – Освальд показал на припаркованную у боксерского зала «девятку».
– Хорошо. Сейчас тогда ребят нужно до метро подбросить – и ко мне. Посидим, чайку похлебаем… Не торопишься?
– Куда? – пожал плечами Освальд. Квартира, которую он снимал, считалась холостяцкой – и таковой, собственно, была, невзирая на постоянное нахождение в ней разнообразных особ женского пола.
– Вот и прекрасно…
Пока жена не ушла спать, о деле не разговаривали. Наконец гость поинтересовался:
– Будешь записывать?
– Так, кое-что. Для памяти…
– Ладно! – Освальд сосредоточился и приступил к докладу: – Все совпадает. Есть такой человечек… Зовут его действительно Шерешевин Аркадий Борисович.
* * *
– Как фамилия? – переспросил Виноградов, услышав ее на пути в древний Назарет. – Я попытаюсь запомнить.
Он немного лукавил – именно этого человека назвал перед расставанием Китаец. Собственно, потому майор и пересек океан в обратном направлении – чтобы узнать подробности…
– Не надо. Все, что необходимо, записано. Вынете, как я показал, карту из путеводителя – и там вкладыш. Бумага тонкая, но очень крепкая. И воды не боится!
– А на пленке что тогда?
Леня пожал плечами:
– Не знаю. Мне не положено…
Недавний заботливый доктор вновь превратился в таксиста. Он вел себя соответственно: прижался вправо, сделал ручкой очередному патрулю и, не снижая скорости, вывернул на второстепенную дорогу.
– Да, но если кто-то захочет полюбопытствовать… таможня или же пограничники, – что это там я заснял для домашнего просмотра?
– Не беспокойтесь! Там запись двойная: поверху всякая дребедень туристическая, а настоящая с ней параллельно, только дешифратором воспроизводится.
Мимо замелькали банановые рощи – часть того, что принято называть деревьями, укрывали от солнца синие пластиковые мешки.
– Что же касается содержания пленки… Наше с вами дело маленькое – отвезти да передать кому попросили. – Человек, назвавшийся Леней, баранку крутил вполне профессионально. Он вообще, видимо, много чего умел. – Еще у Экклезиаста сказано: «Во многом знании – много печали!» В России читают Писание?
– В России все читают… Вы, кажется, хотели мне что-то рассказать? Насчет Шерешевина, если не ошибаюсь?
– Да, конечно! Минуточку… – Водитель принял чуть в сторону, уступая дорогу бронированной колонне. Танки и боевые машины пехоты были покрашены под цвет пустыни: желтые, в грязных маскировочных разводах. – Насчет той проблемы… Начну сначала, но коротко.
Наши люди в Санкт-Петербурге сообщили, что на них вышел какой-то поц с коммерческим предложением. Ему понадобилось быстренько перекинуть через границу два лимона баксов – но не просто, а так, чтобы фактически деньги туда-сюда не таскались. Понимаете?
– Ну что же, вполне разумно. – Виноградов понимал, что даже при самых надежных связях существует вероятность нарваться на проблемы с таможней. Вероятность эта ничтожно мала, но и сбрасывать ее со счетов не стоило.
– Мы получали валюту там, потом этот Шерешевин прилетел налегке в Штаты – и ему выдавали такую же сумму. Что он станет со своими деньгами делать дальше – не наша проблема.
– А вам нужна «черная» наличность в России, – снова кивнул Владимир Александрович. Естественно, контроль за иностранными фирмами жесткий, а взятки, к примеру, давать все равно надо… Да мало ли о каких тратах вовсе не обязательно знать налоговым органам? Не будешь же проводить по кассе покупку наркотиков или контракт с наемным убийцей.
– Правильно, но не в этом дело… Мы решили поца кинуть, на всю сумму.
– Как это – кинуть?
– Да просто, без всяких там… Взяли бы у него деньги, а потом просто ничего не дали взамен. Пусть жалуется в Организацию Объединенных Наций!
– Но ведь вполне возможно, что…
– Нет, исключено! Люди, за которыми кто-то стоит, не станут пользоваться услугами сомнительных посредников… Обычно так поступают нахальные одиночки.
Такси въехало в пыльную арабскую деревеньку, и Лене пришлось сбавить скорость до семидесяти.
– Вот, мать их! Того и гляди козу задавишь – или курицу какую-нибудь…
Однако живность находилась под присмотром: вдоль обочины возились только не очень опрятные смуглые пацаны. Очевидно, их судьба волновала родителей меньше, чем возможная потрава домашнего скота и птицы.
– Существует договоренность между нашим шефом, Китайцем и тем парнем, который из Германии всей Европой заправляет. Если речь идет о «русских делах» – то обмениваться информацией. Чтобы не получилось накладок… Например, исключение двойного «налогообложения» для бывших соотечественников. Или наоборот – чтобы кто-нибудь не увильнул! Опять же – экономия: не надо по два раза одного и того же чиновника подкупать. А то они сейчас умненькие пошли… – Леня рассмеялся какому-то своему не утратившему свежести воспоминанию. Продолжил: – Вот мы и дали знать Китайцу, что готовим мероприятие. Ну а он, неожиданно, попросил тормознуться!
– А почему?
– Это уж вам виднее! – не поддался на виноградовское моргание ресницами Леня. – Мы народ воспитанный, не хотят объяснять – не напрашиваемся… Значит, так надо.
– Наверное. – Действительно, Владимир Александрович знал то, о чем не догадывался даже зоновский кореш господина Иващенко.
А именно: когда Китайцу не удалось лихим штурмом добраться до того, за кем теперь гонялся майор, мудрый старик начал обкладывать крепость с дальних подступов. В том числе – запросил через партнеров в России полный, подробный список всех связей беглого мента: родных, друзей, соседей… Шерешевин Аркадий Борисович в перечне стоял под номером шестнадцать – не то чтобы в первых рядах, но и не в самом конце. Значился как институтский товарищ и партнер по нечастым выездам на утиную охоту. Компромата никакого, доход ниже среднего – что взять с научного сотрудника, пусть даже старшего?
Поэтому, получив из Израиля довольно формальную весточку о фамилии потенциального кандидата на облапошивание, недоверчивый лидер «русской мафии» за океаном попросил уточнений.
Ответ не заставил себя ждать, и последние сомнения осыпались к татуированным более четверти века назад ногам Китайца. Надо было действовать – Виноградов появился как нельзя кстати.
И вот теперь Владимир Александрович увозил из полыхающей в интифаде Земли обетованной необходимое: адреса, телефоны, условные фразы и рекомендательные письма к тем, кто должен был ему помогать дома.
Все это стоило значительно дороже, чем названная собеседником сумма. Миллион долларов! Полтора миллиона… Жизни Рэмбо и Николая, жизни тех, кто попался под пули на «Променаде», и тех, кто еще погибнет, – все это напоминало всего лишь случайно обломанные сучья на страшной тропе, отделяющей Виноградова от цели.
Шла охота… Большая Охота!
– Вы меня слушаете? Мы уже в Назарете.
– Да, конечно! – И майору опять захотелось вернуться сюда одиноким и нищим паломником…
…Впрочем, теперь о тех мыслях напоминал только перламутровый иерусалимский крестик на шее.
– Шерешевин Аркадий Борисович… Это копии анкеты, выписка из личного дела. Надо?
– Посмотрим. Никто не знает, что пригодится.
Освальд осторожно, двумя пальцами, вынул из кружки вываренный чайный пакетик. Отложил его на блюдечко.
– Еще налить? – потянулся к плите Виноградов.
– Нет, попозже. Боюсь документы попачкать.
– Тоже верно! Ты пока докладывай, а я заварю покрепче, не это позорище цветочное. Итак?
