10 Мосолов А. А. Указ. соч. С. 52, 26.
11 Указанные документы опубликованы в мемуарах С. Ю. Витте (Т. 3. Гл. 52. Манифест 17 октября. С. 3–56), а также в книге А. А. Мосолова «При дворе последнего императора» в гл. «Читая труды Витте», где автор отмечает субъективизм, неискренность премьера.
12 См.: Витте С. Ю. Указ. соч. Т. 2. С. 458–466.
13 Текст Манифеста приводится по «Сборнику законоположений и постановлений, относящихся к деятельности Государственной Думы». СПб., 1913. С. 5–6.
14 Гессен И. В. В двух веках. Жизненный отчет. 1937 г. // Архив русской революции. Т. 22. С. 209.
15 Выразительную сцену спора у картины в мастерской Репина дает Гессен (Указ. соч. С. 206), а также Розанов (в книге «Среди художников». М., 1994. С. 398). На первом плане у Репина, по его мнению, «маньяк», «Назарей революции».
16 Мосолов А. А. Указ. соч. С. 62.
17 Троцкий использует известное определение «диктатуры сердца» Лорис-Меликова — «волчья пасть и лисий хвост», принадлежавшее Михайловскому, сотрудничающему в нелегальных изданиях. Параллель между двумя графами (один стал графом за взятие Карса в 1878 г., второй за уступку Южного Сахалина) представляется, однако, исторически несостоятельной.
18 Дневники императора Николая II. С. 289–294.
19 Ольденбург С. С. Царствование императора Николая II. М., 1994. Т. 2. С. 100.
20 Там же. С. 305.
21 Там же.
22 Там же. С. 323.
23 Там же. Т. 1. С. 326–328.
24 Мэсси Р. Указ. соч. С. 100–102.
25 См. подробнее в нашей работе «Царь и мужики» // Слово. 1997. № 3; 1998. № 1.
26 Ольденбург С. С. Указ. соч. Т. 1. С. 339.
27 Редакционная статья «Конституция и самодержавие» // Право. 1906. № 1. 19 февр. С. 573.
28 Из дневника Константина Романова // Красный архив. 1930. Т. 6 (43). С. 92–116; 1931. Т. 1 (44). С. 126–140.
29 В таком же духе были воспитаны дети великого князя: старший, Олег, подававший большие надежды как пушкинист, погиб в боях 1914 г., трое других были сброшены в 1918 г. в шахту вместе с великой княгиней Елизаветой Федоровной.
30 Из дневника Константина Романова // Красный архив. 1931. Т. 1 (44). С. 139–143.
31 Там же. С. 143–149.
32 Менделеев Д. И. Заветные мысли. М., 1995. С. 413. Полное издание (впервые после 1905 г.). В изданиях советских лет этот текст отсутствовал, да и весь текст, особенно о политическом устройстве Думы, печатали с большими изъятиями.
Конституционная реформа
Этап I
Работа над документами
На первом этапе реформ до Октябрьского манифеста император и его правительство старались удержать в неприкосновенности Основные законы. Эти законы, в сущности, не изменялись со времен гениального кодификатора М. М. Сперанского. Они воспитывали в подданных законопослушных граждан, повышали их правовую культуру, внушая российским подданным убеждение, что страна управляется на твердом основании закона. Сами императоры поддерживали эти убеждения, показывая своеобразный пример законопочитания — царь может изменить любой закон, но, пока он не отменен, монарх не должен закон нарушать. Царь по отношению к закону «сам себя сдерживает», так определял эту своеобразную ситуацию председатель Государственного Совета граф Блудов в беседах с императором Николаем I. Эти же мысли внушал наследнику цесаревичу Александру воспитатель В. А. Жуковский, а Николаю Александровичу — его наставники академик Бунге, Платонов и др.
Основные законы четко и жестко определяли границы правового пространства. За эти грани не имели права, да и возможности, выходить творцы законопроектов. Самое малейшее нарушение немедленно пресекалось — народ в эпической мудрости дал свое определение этой ситуации — «со своим уставом в чужой монастырь не суйся!».
В октябрьские дни 1906 г. резко изменилась вся ситуация, в том числе государственно-правовая. Произошел громадный выброс правовых проблем, накопившихся в глубинах национальной жизни. Правовое пространство вдруг оказалось недостаточным, узким, стесняющим и было внезапно прорвано. Октябрьский манифест был государственным признанием случившегося прорыва (силою возмущенных масс)1 границ, очерченных старыми Основными законами.
Этот выброс проблем надлежало как-то обуздать, оконтурить, обозначить хотя бы какими-то красными флажками, как при охоте на волков. Границы, очерченные и охраняемые законами «времен Очакова и покоренья Крыма», были прорваны2. И встал вопрос: что делать? С чего начать? Вопрос же о том, кто виноват старались свести на нет, позабыть, чтоб не накалять страсти, — и без того горько и смутно.
Раздались предложения, что нужно срочно заштопать дыры, завалить пролом в стене каменьями, в правовом выражении это означало не трогать старые Основные законы, а только отремонтировать, поправить некоторые статьи, что-то внести и новое в духе «евроремонта». Предложили форму, а именно — указать в специальном определении Правительствующего сената новые дополнительные, а также измененные статьи, но фундамент Основных законов (1832 г.) не рушить. Ведь сумели же его сохранить творцы Великих реформ царя-освободителя?! Почему бы внуку не повторить опыт деда?
Но были и другие громкие возгласы о необходимости сущностного пересмотра Основных законов, издании не сенатского определения (по отдельным статьям), а новой редакции Законов, их пересмотр на новых началах конституционного права.
Эти две позиции видны на всех этапах работы по пересмотру Основных законов, работы, увенчанной изданием новой их редакции, которую вдумчивые современники (Н. С. Таганцев) называли Конституцией Николая II.
«Была какая-то закулисная игра в деле создания Основных законов, — заявляет премьер граф С. Ю. Витте, — которая мне открылась впоследствии»3.
Мысль о закулисной игре, некоей таинственности рождения Конституции 1906 г. присутствует в старой историко-правовой литературе (даже учебной), созданной свидетелями, а возможно, и соучастниками свершившегося. Так, профессор Н. И. Лазаревский, автор широко известного в былые годы лекционного курса, счел нужным написать следующее: «История этих Основных законов не может считаться точно установленною. На основании проникших в свое время в печать сведений можно заключить, что кем-то был составлен проект этих законов, который поступил к государю и в начале марта 1906 г. был им передан в Совет министров. Советом проект был рассмотрен в нескольких заседаниях 10–19 марта, подвергнут ряду изменений и представлен в новой редакции государю. Эта редакция (напечатана в „Праве“ 1906 г.
