Парень, украдкой посмотрев на меня, хихикнул, а я возмутилась:
— Почему это я не знаю? Да я одиннадцать классов окончила! А звательного падежа все равно нет!
Парень вновь хихикнул, а его учитель, пристально оглядев меня со всех сторон, погрозил мне пальцем и строго заявил:
— Уходите, пока я его величеству не пожаловался, что вы мешаете его сыну заниматься.
— Подумаешь! — дернула плечом я и не выдержала, показала хихикающему недоумку язык и вышла.
И где они нашли этого чудо-учителя? Он ведь, в силу своего преклонного возраста, уже в маразм, небось, впал, поди и имя-то свое забыл. Это же надо такое придумать — звательный падеж!
— Слушай, — услышала я голос своего защитника, — ну не лезь ты со своим уставом в чужой монастырь!
— Но он ведь чушь порет! — проворчала я.
— Ты что, хочешь ускорить процесс своего задержания?
— Не-ет… — испуганно мотнула я головой.
— Вот и молчи!
Я вздохнула и пошла к лестнице.
— Нет, нет! — завибрировал голос Вицемира. — Ищи другую лестницу! Или ты хочешь вновь спуститься в главный зал?
— А где ее искать, эту другую лестницу? — пробурчала я.
— Хм… Попробуй открыть вон ту дверь с резной ручкой.
Повертев головой по сторонам, я увидела деревянную дверь с ручкой в виде оскаленной пасти с торчащими из нее клыками. Осторожно повернув клык, я открыла дверь и, никого не обнаружив, вошла в комнату. Из этой комнаты вели еще две двери. Решив идти наугад, я минут через двадцать бесполезного блуждания и никого ни разу не встретив, плюхнулась в кресло, находившееся в очередной комнате.
— У тебя случайно планировки замка нет? — устало обратилась я к защитнику и откинулась на спинку.
— Нет, — ответил тот, а я вздрогнула, когда открылась дверь в мою комнату.
— Не волнуйся, это прислуга, — шепнул мне на ухо Вицемир.
Я внимательно оглядела мужчину. Он был одет в рваное тряпье и, увидев меня, резко склонился передо мной.
— И-извините… — заикаясь проблеял мужчина, явно испугавшись. — Мне было велено здесь прибрать… Я не знал, что здесь кто-то есть.
— Да ладно, — неожиданно смутилась я. — Вы лучше подскажите мне, как попасть в подземелье?
Оставаясь в полусогбенном положении, слуга вскинул на меня удивленный, смешанный со страхом, взгляд.
— Что вас так удивило? — не поняла я, поддавшись немного вперед.
— Так вы же в подземелье собрались, а туда по доброй воле никто не захаживает!
— Я должна проверить одного заключенного… И прекратите наконец кланяться!
Слуга выпрямился.
— Спуститесь по парадной лестнице… — начал объяснять он, а я его перебила:
— Обязательно по парадной надо спускаться?
— Ну, просто другая лестница вам вряд ли подойдет!
— Это еще почему?
— Так она грязная!
— Ничего, — успокоила я его, — именно такая мне и нужна. Где она находится?
— Так прям за этой дверью! — слуга махнул в сторону неприметной двери, а я вскочила с кресла.
— Она не заперта?
— Нет. А зачем? Эта лестница приведет вас прямо в комнату допроса, пройдете через нее, попадете в пыточную третьего класса, а уж за ней еще одна лестница, которая и приведет вас в подземелье.
— Пыточную какого класса? — опешила я.
— Третьего. Самый простой класс, — мужчина беспечно махнул рукой. — Там только гвозди под ногти вбивают, пальцы ломают да зрения лишают путем накаленных тупых игл. Если немного подождете, как раз к началу пыток поспеете, — обрадовал он меня.
— Нет уж, спасибо, — поморщилась я. Что же тогда делают в пыточных второго и первого класса?
Слуга молча поклонился и вышел, не начав уборку помещения. Не успела я порадоваться, как где-то раздался громкий крик:
— В замке чужой! Поднять тревогу!
— Это я, что ли, чужой? — спросила я Вицемира. — Неужто мужичок меня выдал?
— Без понятия, тебе лучше поспешить, — что я и сделала.
Открыв дверь, я сразу выскочила на прохладную лестничную клетку. В нос ударил какой-то неприятный запах, и чем ниже я спускалась, тем больше он усиливался. Вскоре я оказалась перед дверью, ведущей, по словам слуги, в комнату допроса, и в ней явно кто-то находился. Надеюсь, телефона у них нет, и их еще не успели предупредить, что я чужая. Набрав в легкие воздуха, я пинком открыла дверь И оказалась в душном помещении. За дубовым столом сидел полный мужчина и что-то писал, а у двери, что вела в пыточную, стояла полусонная стража, которая при виде меня тут же встрепенулась. Мужчина, сидевший за столом, поднял на меня тупой взгляд и рявкнул:
— Ты еще кто такая?
— Я посланец самого великого Дамортона! — рявкнула я в ответ. — Пропустите немедленно! Мне приказано проверить всех заключенных на предмет выявления среди них Избранной! А будете препятствовать, превращу всех в жаб! Такая перспектива вас устраивает?
Толстячок побледнел, а стража вмиг отошла от двери, пропуская меня в пыточную, через которую я должна буду попасть на лестницу, ведущую в подземелье.
— Вас проводить? — пискнул один из стражников.
— Проводи лучше себя в баню! Вонища от тебя хуже, чем от хряка!
Стражник, похоже, смутился, а я, открыв дверь, попала в (слава богу, пока еще пустую) пыточную и, быстро проскочив ее, выскочила наконец на искомую лестницу.
В подземелье было жутко и сыро. Подозреваю, что у меня после всей этой ароматерапии случится острая мигрень. Вицемир возник рядом со мной, и я ему сказала:
— Твоя очередь, веди к Люське, пока я плесенью от сырости не покрылась.
Коридоры здесь были освещены еще скуднее, чем у гоблинов, и нам приходилось двигаться почти наугад. Попрошу Люську, чтоб подарила мне фонарик за ее спасение (если таковое, конечно, произойдет).
— Нам направо, — сказал Вицемир, уставившись в карту. Интересно, что он там видит? Хотя что это я? Ведь он у нас талантливый, с многочисленными способностями!
— Вот это правильно! — удовлетворительно крякнул снеговик, успев подслушать мои мысли. — Хоть раз услышал о себе справедливую вещь из твоих уст! Точнее, из твоих мыслей, — поправился он, не отрывая взгляда от карты.
Я хотела ему что-то ответить, но услышала позади шум. Сначала раздался топот, затем звон железа, после чего заметно прибавилось света. Не иначе как меня с факелами разыскивают.
— Держи жезл, — протянул мне снеговик волшебную палочку эльфа. — Включай невидимость.
— Но ты же сам сказал, что… — опешила я, а Вицемир меня перебил:
— Я немножко перепутал, заклинание против невидимости наложено не на этот замок.
— Ну ты и жук! — только и смогла сказать я и срочно воспользовалась жезлом эльфа, став невидимой.
Где-то совсем рядом проорали:
— Приказано, если не сможем взять живьем, убить на месте!
Мимо меня промчались два стражника, которых я пообещала превратить в земноводных, и скрылись за первым поворотом.
— Чуть с ног не сбили, — проворчала я и обратилась к защитнику: — Ты хоть за руку меня держи, а то ведь я тебя не вижу.
— Хорошо.
Я почувствовала теплое воздушное прикосновение защитника, и на душе стало немного спокойнее.
Наконец-то мы добрались до камер с заключенными.
— Люська где-то здесь? — тихо спросила я и вознамерилась чихнуть, но перетерпела.
— Нет, она дальше, через три коридора.
— Давай поспешим, а то как бы они не начали четвертовать со злости узников.
Мы ускорили шаг. И тут и там слышалась брань стражников вперемешку со стонами заключенных.
— Была б моя воля, я бы всех освободила, — у меня вырвался горький вздох.
— Освободила бы она, — хмыкнул снеговик. — Да среди них запросто может оказаться, например, людоед, который вот уже несколько лет сидит на вынужденном голодном пайке. И я даже догадываюсь, кто станет для него первой жертвой.
Отпускать всех и сразу мне расхотелось, и я стала думать, чем может сейчас заниматься Люська.
Наконец-то мы дошли до камеры, в которой содержали мою подругу! Я жезлом эльфа открыла замок на железной двери, и та со скрипом распахнулась, а я стала видимой.
— Люся! — осторожно позвала я подругу и вошла в вонючую камеру.
— Лера… — простонал защитник и материализовался, а я услышала, как дверь в камеру захлопнулась, после чего раздался довольный мужской голос:
— Я поймал ее! Поймал живьем!
— Запри и стереги ее, а я пойду доложу начальству! — раздался второй, низкий бас.
Я простонала от досады, но, тут же вспомнив о подруге, окликнула ее:
— Люся, Люся!
Тишина. Камера оказалась пустой. Вот те раз! Не туда пришли?
— Да все правильно! — изумился защитник и, достав зеркало, попросил его показать Люську.
Она почему-то стояла на четвереньках в каком-то узком и низком тоннеле.
— Где это она? — не поняла я, а Вицемир, убрав зеркало, стал осматриваться.
