Подхожу ближе к воротам, открываю их, выглядывая на улицу...
— Доброе утро, — холодно произносит Родион.
Встречаемся взглядами.
Нашел.
Ну кто его просил искать?
Кто его просил снова вмешиваться в мою жизнь?!
Не изменился. Такой же холодный, властный и высокомерный. Смотрит на меня свысока, с легким снисхождением. В его глазах я глупый ребенок, который нашкодил.
— Это ты устроил вчерашний треш в ресторане?
Кивает. Конечно, кто же еще. Это стиль Белова. Уверена, что у него уже есть досье на Виктора, Максима, Ренату, Лику и даже на таксиста, подвозившего меня вчера.
— Виктор где?
— Едет назад, будет примерно... — посматривает на часы. — Часов через пять.
— Давно вычислил меня?
— Около недели.
— Скажи только одно: у тебя такая цель — портить мне жизнь?
— Нет, Ника, — выдыхает, качая головой, срывая маску высокомерности. — Моя цель —оградить тебя от неприятностей, зла, грязи и всех экшнов, которые ты сама себе устраиваешь.
Даже не хочу слушать. Одна и та же песня всю жизнь.
— Была рада увидеться. Я жива-здорова, со мной все хорошо. Не трогай меня. Не трогай Виктора. Назад в твой сценарий моей жизни я не вернусь! — пытаюсь закрыть ворота, но Родион хватается за ручку. Дергает, не позволяя закрыться.
— Сядь в машину, поговорим, — сквозь зубы просит он.
— Нет, — нервно усмехаюсь. — К тебе в машину я не сяду.
Зефир пытается прорваться сквозь меня, скалясь на брата. Какой хороший охранник, чувствует плохих людей.
— Тогда приглашай к себе, — ухмыляется. — Мы все равно поговорим, и ты меня выслушаешь. Давай сделаем это цивилизовано, без представлений на улице.
Глава 25
Вероника
— Уютно, — совсем не искренне выдает брат, осматривая гостиную. Цокаю, ухожу на кухню. Мне нужно много кофе, чтобы прийти в себя и начать соображать. Брат идет за мной. Зефир за ним. Настороженный, периодически скалится. Хороший мальчик, глажу его за ухом. — Хорошо устроилась, — иронично комментирует Родион. — А я, идиот, там места себе не нахожу, ищу ее, ночами не сплю, переживаю. А у нее все хорошо. Оказалось, мечта ее жизни - захолустье, работа официанткой и мужик-уголовник, годящийся в отцы, — высказывает мне, проходясь по кухне, выглядывает в окно.
Закрываю глаза, пытаясь держать себя в руках. Принцессой оставаться все сложнее и сложнее.
Молча варю кофе в турке, как это делает Виктор. Он научил меня правильно. Достаю две чашки, сахар, сливки.
— Присядь, пожалуйста, — указываю брату на диван. — Давай просто спокойно поговорим. Ты способен на конструктивный диалог? Способен меня не просто слушать, а услышать?
— Конечно, способен, Вероника, — устало выдыхает Родион, снимает куртку, присаживается, принимая от меня кофе.
Сажусь напротив, отпиваю кофе.
— Можно сначала скажу я? А потом ты начнешь свою осуждающую меня лекцию.
Брат скептики сжимает губы, но взмахивает рукой, призывая меня продолжать.
— Спасибо. Да, сбежала, но я оставила тебе письмо и прислала много сообщений о том, что у меня все хорошо. Если бы ты слышал меня и не давил, я бы не скрывалась. Да, представь себе, мне нравится этот город, работа официанткой и мои новые друзья. Я сделала пару татуировок и записалась на курсы в студию профессионального фотографа. И, представь себе, счастлива. Да, я встретила мужчину, который спас меня несколько раз. Если бы не он, я пропала бы. — Родион открывает рот, но я знаю все, что он хочет сказать. — И нет, твои извращенные домыслы неверны, — останавливаю его тираду. — Виктор ничего не хотел получить взамен за помощь, это только в твоём циничном мире никто ничего не делает просто так. Наши отношения начала я. Именно я настояла.
— Не сомневался, — ухмыляется Родион. — Ты склонна к необдуманным поступкам. Тебя нужно спасать от тебя же самой.
— А может, не надо спасать? Мне так комфортно жить. Не задумывался? Может, я хочу работать официанткой и заниматься фотографией, может, я кайфую от такой жизни? Ну не хочу я быть юристом, адвокатом, судьей, прокурором, не хочу идти по твоим стопам. Я девочка и хочу делать красивые фотографии, любить мужчину старше меня на целую жизнь. Прекрасного, достойного мужчину.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— В том-то и проблема, Ника. Ты живёшь иллюзиями и притягиваешь неприятности. За своим бунтарством не видишь реальной жизни. Нет никакого достойного мужчины. Виктор Астахов убил свою жену, за что отсидел срок, — выдает мне Родион.
Пауза.
Меня раздирает истерическим смехом.
— Ну а что не маньяк? Ничего лучше придумать не мог?
Не верю. Виктор не способен никого убить. Тем более жену, которую так любил.
— Ну посмейся, это нервное, — отодвигает чашку Родион. — Скажи мне, Ника, я когда-нибудь лгал тебе? Он вышел по УДО чуть больше года назад. Все доказательства у меня в номере гостиницы.
— Его жена погибла пять лет назад, он вышел год назад. Четыре года за убийство? —прищуриваюсь я. — Прокол, старший советник юстиции.
На самом деле мне не хочется в это верить. Но в глубине души я понимаю, что Родион действительно мне никогда не лгал.
— А я и не называл его законченным отморозком, иначе вместо меня здесь уже была бы группа захвата. До зоны он был довольно небедным человеком. Полагаю, откупился, — снова иронизирует. — Я не позволю тебе жить с уголовником! Мне легче запереть тебя, а его уничтожить за то, что посмел прикоснуться к моей сестре. Так что давай по-хорошему собери вещи, и мы уезжаем. Хочешь, будут тебе курсы, собственная фотостудия - все что угодно, но только дома, под моим контролем, — уже сквозь зубы проговаривает он.
Да господи! Кто там режиссёр моей жизни?
Прекрати сочинять эти экшены!
Голова кругом, пульсирует реальной болью, словно я с похмелья. Моя психика не выдерживает.
Не снимайте больше этот фильм!
Меня срывает. Накатывают слезы, которые я не могу сдержать, они беззвучно льются из глаз, зажимаю рот рукой, чтобы не закричать.
— Вероника... — уже мягко отзывается Родион, встаёт с места, хватает меня за плечи, резко поднимает рыдающую на ноги и обнимает, прижимая к себе. — Все, прости, — шепчет он мне. — Я дико перенервничал, поседел, наверное. Поехали в гостиницу, ты успокоишься, придёшь в себя и трезво оценишь ситуацию.
Виктор
Внутри полное ощущение надвигающегося пи*деца. Что-то очень хреновое нарастает и нарастает, наслаиваясь одно на другое. За рулем я максимально сосредоточен, жизнь научила меня контролировать дорогу. Но сейчас мчу домой и теряю самообладание. Рената звонит без конца в истерике. Ресторан прикрыли, наложив штрафы. Да, у меня не все идеально, как и в любом бизнесе, но не настолько, чтобы я не мог это решить. Вспоминается большой бизнес. Но там все волки, загрызут за малейшую ошибку. Здесь же было проще. Не могу представить, кому настолько перешел дорогу. В голове не укладывается. Но я давно понял, что к бизнесу надо относиться проще, с холодной головой, решать все проблемы без нервов и срывов. Материальные блага ничего не стоят по сравнению в душевными.
А душа разрывается. Ника игнорирует меня последние два дня. Отписывается, что все хорошо, но на звонки не отвечает. Больше всего раздражает полное непонимание ситуации.
Открываю окно машины, и холодный воздух бьет в лицо, пытаюсь отдышаться и взять себя в руки. Прикуриваю, не помню какую по счёту сигарету, пустеющая пачка подсказывает, что скурил уже дневную норму. Тошнит от горького дыма, но никотин дает иллюзию успокоения. Всего на несколько минут, а потом я закуриваю новую сигарету.
Набираю номер Вероники, наверное, в десятый раз за последние полчаса. И если до этого она просто не отвечала, то сейчас ее телефон отключён. С психом швыряю телефон на сиденье.
Малыш, что происходит?
Что не так, мать твою?!
Голова раскалывается. Превышаю скорость, проезжая под камерами. За последний год ни разу не нарушал правил. Но сейчас полное ощущение, что я опаздываю.
