— Оооо… — я ловлю новую горячую волну возбуждения, которая начинает пульсировать под его пальцами, усиливая мои ощущения. — Одноклассник Женя. Только целовались. Партнёр по танцам. Тоже целовались пару раз. Артем, тот самый. С ним могло бы быть, но не было. Испугался того, что я была девственницей…Ваня! — На последнем слове мое дыхание перехватывает. Иван жестко сжимает мои губки, заставляя дрожать от смеси боли и удовольствия бёдра.
— Ты — только моя, — отпускает мои руки и обхватывает пятерней шею, заставляя запрокинуть голову и подставить губы под безжалостные поцелуи. — Я запрещаю тебе думать о других мужчинах и оставаться с ними наедине. — Его пальцы ускоряются, терзая мои самые чувствительные местечки. — Ты меня поняла?
— Да… — я всхлипываю, а он закрывает мне ладонью рот и, делает с моим телом какие-то правильные, агрессивные движения, позволяя мне кончить.
— Тише, тише, — несколько глубоких поцелуев в мои распахнутые в немом стоне губы. — Я знаю, что ты хорошая, моя любимая девочка…
Сознание ещё плавает, но я понимаю каждое слово, которое Иван говорит.
— Я хочу быть твоей любимой девочкой, — подставляю под поцелуи шею и дрожу от мурашек по коже.
— Так о чем фильм, детка? — посмеивается Иван. — Кажется, мы пропустили начало.
— Это все потому, что ты — извращенец, — шиплю и дотягиваюсь до сладкого попкорна. Набиваю его себе в рот и пытаюсь успокоиться, чтобы не чувствовать спиной горячее тело и эрекцию Ивана.
Глава 36. Пока ты спал…
Иван
— Что ты делаешь? — Сокращаясь от горячей волны возбуждения, крепче стискиваю руль и на всякий случай сбрасываю скорость.
— Мщу, — клацает эта зараза на меня зубками и снова кладёт свою руку на мою ширинку.
Сжимает твердеющий ствол, и тянет вниз язычок ширинки.
— Блять, детка, — от болезненной тесноты в штанах развожу ноги и чуть съезжаю вниз по сиденью. — Я же за рулем. Здесь негде припарковаться.
— Ну и что? — Сосредоточено и игриво.
— Мы разобьёмся….
— Я в тебя верю… — хихикает и сжимает головку члена через ткань джинс.
В моем затылке искрит от желания, и второй раз за два часа возбудиться и не кончить — это просто настоящий мазохизм.
Я съезжаю на крайнюю правую полосу и включаю аварийку.
Одурев от остроты ощущений, хватаю Олю за шею сзади и впечатываю ее губы в свои, жадно трахая ее ротик языком. Мммм! Мать твою! Это просто невыносимо хорошо, но я отрываюсь.
Потому что следить за дорогой тоже нужно. Я смотрю на знаки, отмечая, что через пять километров будет поворот на лесопосадку. Ну держись, детка…
С рычанием вдалбливаюсь затылком в подголовник, чтобы не отключаться от реальности и вести машину, пока Оля расстегивает ремень и выпускает мой член на свободу.
— Вау… — ведёт по влажной головке большим пальцем и обхватывает ствол остальными. — Я тоже хочу делать тебе приятно…
Даже в темноте заметно, как пылают румянцем ее щеки. И мне безумно хочется самому контролировать этот процесс. Провести членом по губкам, которые Оля, смущаясь, покусывает зубками. Проникнуть в ее горячий ротик и заставить задыхаться…
— Черт, детка, — я перехватываю ее за волосы на макушке и заставляю посмотреть вверх на себя. — В рот его возьми!
Оля секунду смотрит на меня своими затуманенными глазами, а потом моргает, показывая что поняла. Робко касается головки губами и оставляет на ней первый смачный поцелуй.
Я слепну и инстинктивно подаюсь бёдрами вперёд. Нет, стоп, так нельзя! Это очень опасно! Но остановить ее… нереально.
Тёплый язычок изучающе скользит по всей длинне члена, оставляя влажных дорожки. Задерживается на уздечке и обрисовывает несколько раз головку. Придерживая пальчиками ствол, чуть царапает его ноготками, с каждым движением заставляя моргать чаще, чтобы не отключаться.
— Аааа…. мммм, — из горла вырывается стон, когда эта зараза все-таки пускает член в свой ротик глубже. — Пососи его, Оля, — рычу одной рукой пытаясь удержать руль, а второй давлю девочке на затылок, чтобы, зараза, не вздумала сейчас отстраниться и оставить дело незавершенным.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Как быстро ты становишься развратной, — задыхаясь от ощущений задаю ее движениям ритм и, с облегчением заметив поворот, съезжаю на второстепенную дорогу.
Машину начинает покачивать сильнее из-за дорожных неровностей, и Ольга, выкрутившись из моих рук, бьется головой об руль и отстраняется.
— Блин! — Хнычет, облизывая распухшие губки и потирая макушку. — Больно. Куда мы приехали? — Оглядывается в темноту за окнами.
Я паркуюсь, временно прячу член в джинсы и выхожу из машины.
— Пошли, — распахиваю дверь, помогая Ольге выйти, и только она попадает в мои руки, сразу впиваюсь в бесстыжие губки. — Ты же хотела беспредел.
— Нет… — она нервно и возбужденно хихикает. — Давай в машине.
— Нет… — отпускаю ей по попке шлепок и пока она недовольно взвизгивает, впиваюсь поцелуями в шею.
Утягиваю Ольгу в глубину посадки подальше от фонарей и дорожек.
— А если нас увидят? — шепчет чуть испугано, когда я останавливаюсь, сбрасываю к своим ногам пиджак и начинаю давить ей на плечи, вынуждая стать на колени.
— От этой мысли тебе будет ещё острее, — растягиваю и приспускаю штаны. — Давай, любимая. Ты не закончила.
— Извращенец… — шипит, преданно глядя мне в глаза снизу вверх, пока я обрисовываю головкой ее влажные губы.
Это охренительно горячо. Не потому что у меня такого никогда не было. Места, на самом деле, были ещё более неожиданными, а женщины извращеннее. Смысл именно в том, что они делали то, что для них привычно, а Оля каждый раз переступает со мной новую для себя грань. И это в десятки раз вкуснее — уводить девочку туда, где ей пошло, стыдно, но кайфово.
Больше не контролируя себя, я вдавливаюсь в ее ротик, сминаю губки, и, не позволяя себя оттолкнуть, двигаюсь глубже под жалобные мычания.
Отпускаю, позволяя отдышаться.
— Сволочь! — Оля жадно хватает ртом воздух.
— Дыши носом, детка… — снова перехватываю ее за волосы на затылке и направляю в рот член, жадно рассматривая, как он таранит нежную щечку.
Чувствуя, как головку начинает болезненно распирать подкатывающим удовольствием, отстраняюсь и поднимаю уже совершенно одуревшую от возбуждения и адреналина Ольгу на ноги.
Разворачиваю ее к себе спиной и, зацеловывая шейку и сминая грудь, подвожу девочку к дереву. Черт, кажется это сосна…
— Руки на ствол, — рычу ей в ушко. — Прогни спинку.
Всхлипнув, подчиняется.
Я выпускаю из выреза спереди ее грудь и задираю до бёдер платье.
— Что ты делаешь? — Оля вибрирует и телом и голосом.
— Трахаю тебя, — ныряю пальцами под кромку мокрых трусиков, сдвигаю их в сторону и сразу вхожу в свою девочку.
Она со стоном чуть проседает в моих руках.
— Ваня, — всхлипывает. — Оооо…
Беру в ладони ее покачивавшуюся грудь и, грубо стиснув, разгоняюсь глубокими толчками, натягивая девочку на себя. От пошлости происходящего даже у меня рвёт крышу.
С громким вскриком Оля кончает первой. Я зажимаю ей рот ладонью, чтобы действительно нас в самый последний момент никто не запалил и, пока Оля ещё не пришла в себя, срываюсь в тот ритм, который нужен моему телу, чтобы спустя пару минут тоже улететь.
— Сволочь, — Оля уворачивается от моих поцелуев, пока я прижимаю ее спиной к той самой сосне, на которой только что были ее руки. — Ты испортил мне платье — она все в смоле. Мои волосы в смоле. А ещё ты занимался со мной сексом в лесу…
— Ты напросилась, — запечатываю поток ее сознания глубоким поцелуем и слышу, что все-таки к нам приближаются голоса. — Нам пора бежать, если не хочешь, чтобы кто-то увидел твой затраханый видок.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— О Господи, — вспыхивая, она подкатывает глаза. — Пошли отсюда.
Но спустя пятнадцать минут, когда мы оказываемся дома, идея трахаться в лесу мне уже не кажется такой уж гениальной.
