Дергает вниз ширинку и освобождает член, спуская вниз джинсы. Переступает… Я смотрю на него во все глаза, стараясь не бояться.
«Не бояться!» — Уговариваю себя, но девичья паника побеждает.
Обхватываю крест на крест руками грудь и плотно сжимаю бёдра, начиная нервно дрожать.
— Оля… — Иван, видя мою панику, разочаровано и агрессивно выдыхает, — что не так?
— Я… — опускаю глаза и не могу признаться.
Глава 31. Моя
Иван
«Да ну нахер! Только не съезжай сейчас!» — Раскалённая головка члена распирающе пульсирует в моей ладони. Мне невероятно хочется пожестить. Сломать к чертовой матери этот стоп-кран, который решила дёрнуть моя девочка, силой распахнуть ее бёдра и вдавиться в неё. Шёлковую, мокрую, тугую…
— Я… — поднимает на меня глаза полные паники.
Да ладно! Меня немного отпускает. Девочка? Серьезно? Такая голодная, горячая, отзывчивая…
— Я ещё ни разу ни с кем, — качает головой и закусывает с досадой губку так сильно, что та белеет.
Глубоко вдыхаю, пытаясь взять под контроль уже сорвавшиеся на добычу инстинкты.
Подхожу и осторожно, но с силой развожу Олины бёдра снова в стороны и скольжу ладонями вверх по спине, рисуя узоры. Ее позвоночник вибрирует от напряжения.
— Ты у меня тоже первая, — шепчу, ловя в поцелуй вкусные губки и убираю с плеч мокрые волосы, пропуская пряди через пальцы.
— Не смешно, — чуть обижено и настороженно фыркает.
— Я не шучу, — довольно усмехаюсь. — Мне ещё ни разу не доводилось быть у женщины первым. Это приятно.
И вдруг осознаю, что это охренительно как приятно. Что Оля вся по-настоящему будет только моя.
Необъяснимо и заранее в груди начинает кипеть ревность на каждого, кто посмеет посмотреть или дотронуться. Ну нахер! И всех друзей сомнительных мужского пола тоже в топку! Животное, неконтролируемое уже сейчас готово рычать и защищать «своё».
Вот это я попал! Мне хочется поржать над своей ванильностью в голос, но нельзя. У меня тут испуганная молодая самочка, и она не поймёт.
— Обними меня за шею, — прошу Ольгу.
Она робко исполняет. Я подхватываю ее на руки и прижимаю к груди. — Ничего не бойся. — Втыкаюсь губами в ее ушко, ощущая ответные мурашки по коже. — Сегодня я буду любить тебя нежно. Вылижу тебя, заласкаю. Ты когда- нибудь пробовала себя там на вкус? Игралась?
Оля отвечает что-то нечленораздельно-отрицательное и мотает головой.
Это все мы исправим.
Опускаю ее на кровать и, не давая опомниться, сразу нависаю сверху.
Оставляю несколько несдержанных поцелуев на подрагивающих бёдрах и двигаюсь выше. Аааа! Как же сложно думать в первую очередь не о себе!
Но я прислушиваюсь к внутренним ощущениям и все-таки ловлю эту волну кайфа, когда нужно ещё немного потерпеть, а потом… Ох черт! Сокращаюсь от подкатившего в пах удовольствия.
Перевозбужденное тело слишком ярко реагирует на фантазии. И я обязательно скормлю ей их все, но чуть позже.
Осознав мои намерения, Оля протестующе начинает вертеть попкой и уворачиваться от моего настойчивого языка.
— Поцелуй меня, — тянет вверх за плечи и начинает нести сладкую, испуганную ахинею, но я зависаю взглядом на ее припухших от возбуждения, влажных губках и впиваюсь в них глубокими поцелуями. Оля выгибается мне навстречу. Сладкая, вкусная, тёплая…
— Ваня, Ваня… — впивается пальчиками мне в макушку и шею, уже больше не пытаясь убежать.
Отрываюсь и поднимаюсь влажной дорожкой поцелуев по ее животу до груди. Немного несдержанно играю с сосками. Срываюсь с поцелуев на засосы и укусы, метя нежную кожу. Это же мое! Уши закладывает от давления.
Член упирается в ее горячий вход, и мне невероятно хочется резко, до самого упора натянуть мокрую девочку на себя. Она готова. Да и вообще, лучше покончить с неприятными моментами первого раза быстро.
Но я ещё немного, сам удивляясь, что такое могу, нежничаю с ее ротиком и пугливым язычком, который она все никак не хочет отдать мне в плен. Ловлю его зубами и ощутимо прикусываю, отвлекая внимание.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
И тут же, под шокированный вздох, фиксирую ее бёдра и резко вхожу. Ноготки больно вспарывают кожу на плечах.
— Нет! Нет! — Оля, всхлипывая, пытается свести ноги и вывернуться.
— Все! — Вдавливаю ее бёдра своими в кровать и ловлю лицо в ладони, заставляя смотреть в глаза. Медленно, чувственно целую, давая время привыкнуть к себе. — Все, моя хорошая.
Меня топит ярким, болезненным, незнакомым чувством, которое пока ни как не попадает на язык и не желает складываться в слова.
Оля истерично дышит и часто моргает, пытаясь расслабиться.
Скольжу зубами по чувствительной шее и впиваюсь зубами в ключицу. Смещаюсь поцелуями на грудь, и, наконец, Оля перестаёт панически зажимать меня снизу. Я делаю ещё один толчок бёдрами уже до упора и зацеловываю распахнутые в беззвучном стоне губы.
— Ты как? — Хриплю ласкаясь щетиной по ее щекам.
— Почти хорошо, — сдавлено шепчет, — не останавливайся!
— Так? — немного выхожу и делаю резкий рывок, выбивая из Ольгиной груди ещё один стон.
— Да!
— Да? — Меня не нужно просить дважды, больше не щадя ее, разгоняюсь.
— Да, да! — захлебываясь в эмоциях, вцепляется в мою спину пальчиками и оплетает ногами.
— Умница моя, — покусываю губами кромку ее ушка. — Самая красивая, самая вкусная, самая лучшая девочка…
И через пару минут она выгибается, сжимая своими внутренними мышцами член, которому и так очень в ней тесно.
— Ваня… Ваня! — ее срывающиеся вскрики кипятят кровь.
Меня просто ослепляет яркостью ощущений, и я догоняю свою девочку через несколько секунд. Программа «присвоения» работает в голове на двести процентов, поэтому я эгоистично кончаю «не выходя». Просто не понимаю, как можно с ней трахаться не «на живую», и не до конца. Мое!
Оля дрожит, тихонько постанывая и ловя отголоски ещё не отпустившего удовольствия.
Выхожу из неё и перекатываюсь на бок, утягивая Ольгу к себе спиной. Крепко прижимаю и дышу запахом шелковой макушки.
Моя девочка смущенно замирает.
— Мы не пойдём в ванну? — Шепчет потрясённо.
— Позже… — целую нежную кожу за ее ушком. — Тебе нужно полежать.
— Щиплет… — неуютно ерзает бёдрами.
— Жди меня здесь. — Выпускаю ее из объятий и встаю с кровати.
Я сам себе не верю, что собираюсь это сделать….
Глава 32. Наказание и кайфы
Оля
Тело ноет, будто по нему проехался асфальтовый каток. Поворачиваюсь на бок, поджимаю к животу ноги и утыкаюсь носом в подушку. Она пахнет Иваном, а ещё чем-то терпким со специями. Этот запах проникает глубоко в легкие, кружит голову и заставляет меня вспоминать самые горячие моменты прошедшей ночи. Это все я делала?
Оказывается, я — распущенная женщина. А Иван… Открываю глаза и смотрю на небольшой ковшик, стоящий на тумбочке, с водой и полотенцем. Вспоминаю, как сам Грозный вытирал им мою кожу в самых неприличных местах. А потом целовал ещё, так горячо, что наверняка остались следы.
От накатившего стыда ныряю с головой под одеяло.
Но теперь я по крайней мере понимаю, почему люди так любят секс. Ради этого ощущения, когда по телу, будто бы, бежит ток. Когда в голове становится пусто, аж до звона, пальчики на ногах сводит судорогой и… ещё он. Твой мужчина. Он везде. И ваши дыхания смешиваются, тела становятся единым целым, от поцелуев болят губы, и… все взрывается вокруг объемным, красочным фейерверком.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Я осторожно ощупываю себя пальчиками между ног, там, где саднит больше всего, и чувствую, что мне все-таки стоит поскорее сходить в душ. Я вся там хм… в Иване.
Вылезаю из-под одеяла и сажусь на кровати, оглядывая сонными глазами квартиру.
Мне становится не по себе от того, что я нигде не вижу своего мужчину. Но его пиджак лежит на диване, а значит… накидываю на себя одеяло и топаю к кухонному балкону. И действительно нахожу там Ивана, говорящего с кем-то по телефону.
