Пытаясь успокоиться, он открыл бутылку домашней наливки, разлил жидкость по трём рюмкам и, не дожидаясь традиционных тостов и чокания, опрокинул свою рюмку в рот. Илона и Степан последовали его примеру. Вика поддержала их глотком привезённой с собой пепси-колы.
Наливка вызвала испарину. Горячая картошка и разогретая в сковороде тушёнка добавили жару. Общее настроение взыграло. Вика пыталась присоединиться к нему, но безуспешно. В самый разгар застолья она незаметно отделилась от компании и исчезла в комнате. Здесь, сидя в полумраке, наедине с бабушкиным портретом, ощутила потребность выговориться. Пользуясь отсутствием постороннего внимания и тишиной, стала облегчать душу. Выговорилась. И, обретя опору, избавленная от тяжкого груза вернулась на кухню. Когда дед, оторвавшись от оживленной беседы, обратился к ней с вопросом о Коле, она даже не вздрогнула – сработала защита. Не моргнув глазом, ответила:
– В гостях – у родственников.
Предвосхищая дальнейшие расспросы, подняла палец и помахала им в воздухе.
– Заноза. Глубокая была, еле достала.
Дед уставился было на палец, но она тут же поспешила спрятать его. Сжатым кулачком стукнула по столу:
– Не буду плакать!
И, устремив взгляд в дедовы глаза, со сталью в голосе повторила:
– Не буду!
Дед откинулся назад и расплылся в улыбке.
– Молодец. Капни-ка ей, Стёпа, в рюмку вишнёвки – в награду за храбрость.
– Не надо, – отмахнулась Вика. – Рана – пустяковая. И, вообще, прошу без опеки. Я почти совершеннолетняя.
– Почти не считается, – сказал дед.
– Это дело поправимо, – вмешалась Илона. – Я добавлю лет. Сколько тебе не хватает, Вика? Не стесняйся – бери и пользуйся.
– Слышал, дед? – торжествующе засветилась Вика. – Я уже совершеннолетняя.
– Сговорились? – прищурился дед.
– Да, – в один голос откликнулись обе.
Дед развернулся к Илоне.
– Раз так, тогда давай, красавица, сговариваться до конца. Хватит особняком ходить. Бери фамилию нашу.
От неожиданности Илона потеряла дар речи.
– Вступай в наши ряды, – загораясь, продолжил дед. – Будь Грековой, люби Степана, оставайся красавицей навек. Как глава династии благословляю.
Наступила пауза. Илона обвела Грековых взглядом, увидела родню, своё место между ними, почувствовала единое притяжение. И, приходя в себя, поспешила уклониться от искушения.
– Я возрастом ещё не вышла. Пусть красота созреет. Дождёмся совершеннолетия, дед Серафим.
От такого ответа дед угас. Вика, беззвучно смеясь, пригубила пепси-колу. Степан перевёл дух. Дедовский капкан не сработал. И хорошо. Иначе в собственных глазах было бы не оправдаться.
– Вот так, дед, – обратился он к нему. – Красота требует жертв. И династия твоя ей не указ.
– А пускай, – махнул рукой дед. – Мы пленных не берём. Всему своё время.
– Выпьем за мой диплом, – предложил Степан.
И, разряжая обстановку, поднял рюмку.
– О, – оживился дед.
Наполнил рюмку Илоны до краёв, плеснул наливки себе и, не слушая протестов красавицы, заставил её разделить радость за внука до дна. Предложил закусить. Жуя, посмотрел на Степана.
– Решил, кем будешь теперь?
– А я уже есть, – ответил Степан. – Молодой специалист.
Дед перестал жевать, пригляделся, помотал головой.
– Гудок.
Конец ознакомительного фрагмента.
