Борис Акунин – писатель:
«В России живут бок о бок два отдельных, нисколько не похожих народа, и народы эти с давних пор люто враждуют между собой. (Чтоб он провалился, византийский орёл с двумя головами – шизофренический символ, выбранный Иоанном Третьим в качестве герба нашего государства.)
Есть МЫ и есть ОНИ. У нас свои герои: Чехов там, Мандельштам, Пастернак, Сахаров. У них – свои: Иван Грозный, Сталин, Дзержинский, теперь вот Путин».
Евгения Чирикова – политик, лидер движения «Экологическая оборона Московской области» (в 2011 году отмечена наградой Госдепартамента США «За храбрость»):
«Российские люди во многом похожи на крупный рогатый скот. Они стерпят всё, что угодно».
А вот мнение писателя, публициста, телеведущей Татьяны Толстой, между прочим – внучки Алексея Толстого, автора «Хождения по мукам», «Петра I» и гениальной повести «Детство Никиты».
Вот её слова:
«Страна не такова, чтобы ей соответствовать!.. Её надо тащить за собой, дуру толстожопую, косную! Вот сейчас, может, руководство пытается соответствовать, быть таким же блядским, как народ, тупым, как народ, таким же отсталым, как народ».
Артемий Троицкий – рок-журналист, музыкальный критик:
«Я считаю русских мужчин в массе своей животными, существами даже не второго, а третьего сорта. Когда я вижу их – начиная от ментов, заканчивая депутатами, то считаю, что они в принципе должны вымереть».
А теперь другие цитаты:
«Недочеловек – это биологически на первый взгляд полностью идентичное человеку создание природы с руками, ногами, своего рода мозгами, глазами и ртом. Но это совсем иное, ужасное создание. Это лишь подобие человека, с человекоподобными чертами лица, находящееся в духовном отношении гораздо ниже, чем зверь. В душе этих людей царит жестокий хаос диких необузданных страстей, неограниченное стремление к разрушению, примитивная зависть, самая неприкрытая подлость. Одним словом, недочеловек. Итак, не всё то, что имеет человеческий облик, равно. Горе тому, кто забывает об этом. Помните об этом».
Эти чудовищные слова – из нацистской брошюры «Der Untermensch» («Недочеловек»), 1942 года издания.
А вот ещё один образчик мысли:
«Мир, каким мы его хотим видеть – прекрасный, упорядоченный, справедливый в социальном отношении, мир, который, может быть, ещё страдает некоторыми недостатками, но в целом счастливый, прекрасный мир, наполненный культурой – каким как раз и является Германия. На другой стороне – стоит 180‑миллионный народ, смесь рас и народов, чьи имена не произносимы и чья физическая сущность такова, что единственное, что с ними можно сделать, – расстрелять».
Так упражнялся в красноречии рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер.
«Русские – это не народ в общепринятом смысле слова, а сброд, обнаруживающий ярко выраженные животные черты. Это можно с полным основанием отнести как к гражданскому населению, так и к армии».
А это высказывание Йозефа Геббельса, рейхсминистра пропаганды Третьего рейха, датировано 1942 годом.
Посмотрите: то, что говорят Троицкий, Новодворская, Чирикова. Разве не совпадает это, в сущности, с тем, что говорили про нашу страну и про нас с вами Гиммлер, Геббельс и иже с ними? В том числе – и про нашу армию, которая разгромила фашистскую нечисть дотла и бросила штандарты и знамёна Третьего рейха к подножию Мавзолея на Красной площади в Москве.
То, что демонстрируют сегодня наши либералы, – разве это не идеология превосходства?
С чего начинается либерализм? Со свободы. Вот только вопрос: для кого эта свобода? Свобода для одних. Но как-то не вписываются в эту свободу другие, те, кто думает и живёт иначе. Не вписывается – и всё! Вот есть либералы – чистые, красивые, пушистые, талантливые, образованные (об этом как раз и говорил писатель Акунин); и есть другие – вечно путающиеся под ногами, представляющие собой массу недочеловеков, балласт, от которого вполне можно и нужно избавиться.
Вымирает народная масса – ничего страшного! Ведь большинство людей в России не вписываются в представления о мире и свободе тех людей, чьи высказывания мы с вами читали выше. Чем больше вымрет «чёрного» люда – тем лучше. Так было в девяностые, при Гайдаре, такими же категориями мыслят либералы и сейчас.
Я хочу познакомить вас со своеобразным литературным и гражданским ответом этой либеральной идеологии, который прозвучал в эссе Захара Прилепина:
«Либерал уверен, что наступили иные времена и в эти времена войдут только избранные. Те, кто не потащит за собой хоругви, телеги со скарбом, почву, ворон в голове.
То есть только он – либерал – войдёт в новое время. Как бы голый. Другим он тоже предлагает раздеться: оставьте всё, пойдёмте за мной голые, без вашей сохи, атомной бомбы, имперских комплексов.
И вот ты оставил всё, пошёл голый, прикрываешь срам, двух рук мало: срам повсюду: ты сам по себе – сплошной стыд и срам. Сморгнул глазами – и вдруг выясняется, что тебя обманули. Он-то одет, наш новый друг! Он-то вовсе не голый, но, напротив, наряжен, заряжен, поводит антеннами, настраивает локаторы, сканирует, всё сечёт.
У него, загибаем пальцы, хартия о правах. У него экономическая целесообразность. За ним – силы добра. У него честные глаза, неплохой английский. И даже русский лучше вашего – а вы и родным-то языком владеть не умеете, лапти. “Вот смотрите, как надо” (наш друг замысловато делает языком, мы внимаем, зачарованные).
Он всего добился сам, это только мы взяли взаймы, отняли, украли. Это у нас история рабства, пыток, кнута, а у него, представьте, есть своё собственное прошлое, память о нём, боль. У нас пепла, который стучит в наше сердце, – нет, а у него есть, и его пепел более пепельный. Наш мы уже развеяли, а его пепел остался – и лишь о нём имеет смысл вести речь. Говорить про наш пепел – оскорбительно, в этом определённо есть что-то экстремистское.
Его история мира всегда начинается с «европейского выбора». Пока нет «европейского выбора» – вообще никакой истории нет, одни половецкие пляски и соловецкие казни».
По-моему, замечательно точное наблюдение. Полностью разоблачающее суть современной либеральной идеологии.
А теперь давайте заглянем поглубже в сплочённые ряды либералов, зайдём на их «либеральную поляну» и посмотрим на их либеральное содружество, чем-то похожее на сектантство. Именно на сектантство. Ведь стоило только одному из видных и заслуженных либералов, реформатору Анатолию Чубайсу сказать нечто, что пришлось не по нраву нашим либералам, – это сразу же вызвало невероятно агрессивную реакцию последних.
А сказано-то было в череде других слов только следующее:
«Нам всем нужно остановиться. Я подчёркиваю – всем. Власти, оппозиции, либералам, коммунистам, националистам, консерваторам… Всем.
Пора остановиться и хотя бы на минуту задуматься: куда мы приведём Россию?»
Думающий и умеющий анализировать происходящее Чубайс поделился своими тревогами открыто, но «либеральная секта» закрылась и не захотела его слушать. На Чубайса посыпались упрёки. Обвинения – в предательстве. Всё это произошло на месте убийства Бориса Немцова. Само по себе убийство человека – всегда ужасно. Тем более – человека известного, имеющего много поклонников, яркого, талантливого. Произошла трагедия. На месте этой трагедии Анатолий Чубайс и сказал эти несколько приведённых нами выше пронзительных слов.
Стоило только одному из видных и заслуженных либералов, реформатору Анатолию Чубайсу сказать нечто, что пришлось не по нраву нашим либералам, – это сразу же вызвало невероятно агрессивную реакцию последних.
И вот как среагировала на эти слова либеральная общественность.
Евгений Киселёв:
«Анатолий Борисович, а вам не кажется, что этими словами вы, только успев положить цветы на место убийства вашего друга, тут же предали его?..
Извините за прямоту, Анатолий Борисович, но – при всем уважении к вашим былым заслугам и неоспоримым менеджерским талантам – вынужден констатировать: все эти последние пятнадцать лет вы проповедовали политику соглашательства с правящим режимом, непротивления путинскому злу…»
Альфред Кох, бывший не так давно вице-премьером российского правительства:
«В чём должна остановиться оппозиция, а, Толя? В чём должны остановиться либералы? В протесте? Они должны проявить смирение во Христе (в которого ты не веришь)? Что конкретно должны они сделать? Что они не так делают?
Они должны отказаться от права на митинги, чтобы их не убивали?
Они должны отказаться от права на выборы, чтобы их не сажали?
