Каждый из этих эпизодов — это уже готовый сценарий. Интересно, буду ли я обладателем авторских прав после того, как выйдет эта книга?
Следующий эпизод относится к моей сестре Рут. Хотя Рути и не смогла занять место Оделе в мамином тоскующем сердце, моя сестра, с ее арийскими белокурыми косами, очевидно белокурыми даже на черно-белой фотографии, и безупречным немецким, оказалась важнейшим достоянием нашей семьи, что доказывает подаренная ей женой консула корзинка для вышивания, которую Рут хранила в течение тридцати лет; но лучше всего она помнит — благодаря этой фотографии, где все они вчетвером позируют перед Акрополем «в ярчайшем солнечном свете, спиной к славе Греции», я цитирую Рути, — улыбающихся британских солдат в коротких хаки, которые заставили нескольких беженцев сойти на берег в Гибралтаре, и, конечно, последние судьбоносные дни в Лиссабоне.
Все в порядке, визы уже готовы, их уже ждут четыре койки на трансатлантической «Новой Элладе», однако, когда корабль причалит в Нью-Йоркском заливе, им потребуются транзитные визы — всего только на несколько часов, за которые они вместе с багажом успеют погрузиться на поезд, идущий в Канаду, и, прямо как в книжке Шолом-Алейхема,[196] американский консул настаивает на проверке зрения, в данном случае у отца, страдавшего ужасной близорукостью, им называют местного офтальмолога, но он, как выясняется, уехал в отпуск и вернется только после отплытия корабля. Все четверо опять тащатся в консульство, где отец на своем зачаточном английском излагает возникшую проблему и просит направить его к другому специалисту. Консул отрицательно качает головой. Тут отец впадает в ярость, как во время той стычки с польским легионером на улице Большая Погулянка в Вильно, он хватает консула за руку и кричит:
«Вы сумасшедший человек! Вы хотите погубить этих детей? Назовите мне другого врача или я вас убью!»
Хронологически это было первое произнесенное по-английски предложение в моей истории.
Все потеряно, не сомневается мама. Уж не знаю, что подумал в этот момент консул, но тут вдруг проскочила какая-то искра, и, высвободившись из рук отца, американец указал на фотографию белокурой девочки и сказал:
«Ваша дочь, мистер Роскис, напоминает мне мою собственную. Я дам вам визы».
В соответствие с семейным преданием «Новая Эллада» подняла якорь во второй день Рош га-Шопе, а если верить «Чужакам в раю»,[197] этот же корабль увозил от опасности Франца Верфеля[198] и Генриха Манна.[199] Корабль вошел в нью-йоркскую гавань в канун Йом Kunуpä,[200] само путешествие породило множество счастливых историй, некоторые из которых сдобрены греческими словами, а в качестве драматического финала немецкая подлодка потопила «Новую Элладу» на обратном пути в Европу. Остававшиеся им несколько дней на земле Европы мой брат Бен использовал, чтобы сделать еще несколько фотографий, среди них тот откровенный случайный снимок, где родители идут по центру мощеной лиссабонской улочки, а на заднем плане — кирпичное здание и другие пешеходы. А поскольку отец на полшага опережает маму, кажется, что они одного роста, они оба хорошо одеты, выглядят, как пара во время второго медового месяца, и старательно улыбаются. Но мамина голова чуть склонена влево, будто ее отвлекает некий внутренний голос, а отец смотрит прямо вперед, словно хочет шагнуть прямо из фотографии.
Часть вторая
Я начинаю возражать
Глава 16
Раскладывая пасьянс
Я ненавидел коллективные выезды на природу, скаутские игры, командные соревнования и вообще все чересчур соревновательное, если только результат не неизвестен заранее, как в игре «обрадуй мамочку», но это еще не значило, что я не мог соревноваться сам с собой. Например, все мальчики моего класса собирали карточки, и я научился выменивать или выигрывать их у лучших игроков. Но карточки, которые мне были особенно важны, я никогда не ставил на кон первыми. Дикий Запад с портретами и биографиями Джесси Джеймса,[201] Вайетта Эрпа,[202] Дикого Билла Хикока[203] и Анни Оакли[204] были такими живыми, что в нос ударял запах пота и лошадиного навоза. Однако в Канаде большинство еврейских мальчиков были зачарованы только Одиноким Ренджером,[205] Роем Роджерсом[206] и Дейл Эванс.[207] Так или иначе, но по-настоящему я любил карточки, воспроизводившие в миниатюре первые полосы «Ворлд», «Нью-Йорк тайме» и других газет того времени. По трем причинам я бы никогда не проболтался, что собираю «первые полосы»: (i) они стоили 25 центов за пачку и были дороже бейсбольных карточек, а тем, что родители меня балуют, не стоило слишком хвастать; (2) поскольку они были квадратными, а не прямоугольными, в них было очень трудно играть; и (3) кого, кроме особых умников, интересуют вчерашние новости? «Первые полосы» еще более утверждали меня в моем убеждении, что все самое важное случилось до моего рождения.
После почти года собирания коллекции мне недоставало всего двух карточек до полного набора из 125 штук. В последнее время, однако, мне попадалось много дубликатов, как будто производители карточек нарочно меня испытывали. Поэтому однажды субботним утром я решил — хватит! Сегодняшняя попытка будет последней! И чтобы повысить ставки, я положил в карман только 25 центов. На подходе к магазину Капланского, на углу Бернар и Макэхран, рядом с синагогой общины Эдат Исраэль, которая, если бы я не поторопился, скоро начала бы изрыгать из себя Штернталей и прочие знакомые мне семейства, внутренний голос заговорил со мной и сказал: «Давид, в этот раз ты сорвешь куш». С тех пор я слышал этот голос только еще один раз. Но это уже другая история.
Мистер Капланский, господин с редеющими рыжеватыми волосами и веснушчатым лицом, приветствовал меня, как обычно, он ничего не подозревал. «Одну пачку «первых полос», пожалуйста», — сказал я, выкладывая волшебные четверть доллара. Чтобы скрыть дрожь в руках, я повернулся к нему спиной и разорвал желто-синюю упаковку. И вот что я обнаружил внутри вместе с квадратной пластинкой присыпанной пудрой жвачки: СТЭНЛИ ВСТРЕЧАЕТСЯ С ЛИВИНГСТОНОМ, ПАДЕНИЕ ФОНДОВОЙ БИРЖИ, АМЕЛИЯ ЭРХАРТ ПРОПАЛА В МОРЕ, УБИТ ЭРЦГЕРЦОГ ФЕРДИНАНД и ХИЛЛАРИ ВОСХОДИТ НА ЭВЕРЕСТ — по меркам мира сего, в основном это были дурные вести, но для меня это была победа. Первая и четвертая были теми самыми карточками, которых мне не хватало.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
