И вдруг из двух разных групп наблюдателей один за другим стали выскакивать люди и бежать в сторону песков. И люди Хыдыркули, и люди Карягды на бегу обнажали сабли.
— Да помогите же их разнять, иначе они перебьют друг друга!..
Хаджимурад с Назаром кинулись за бегущими. За барханом, в лощине, сверкало и звенело множество обнажённых сабель. Хаджимурад ворвался в самую середину и, зычно крикнув: «Стойте!», дважды выстрелил вверх. В это время Назар и ещё несколько человек тоже принялись разнимать дерущихся. То ли выстрелы, то ли решительность смельчаков несколько остудили воинственный пыл. Люди той и другой сторон прекратили драку, хотя сабли пока ещё не прятали в ножны. Но, видимо, те и другие начинали осознавать, что они натворили. Убито было человек пять, а ранено раз в пять больше. Хыдыркули лежал на песке чуть живой… Карягды, обливаясь кровью, пытался встать на ноги и что-то сказать. Пострадали в одинаковой мере те и другие. Какой-то добросердечный человек стал жечь свою лохматую папаху и прикладывать к ранам пострадавших пепел, чтобы остановить кровь. Другой старик, приехавший на той издалека, разорвал свою белую чистую сорочку и принялся перевязывать пострадавших. К месту недавнего побоища всё подходили люди. Тем, кто мог сидеть я седле, помогали отправиться домой. Для тяжелораненых на спинах верблюдов стелили мягкий селин, и их тоже развозили по домам.
Хаджимурад и Назар помогали хоронить убитых.
Так трагически закончился этот той.
Вечером Хаджимурад пришёл к тяжелораненому Хыдыркули и справился о здоровье старика. У обескровленного хозяина хватило сил лишь отрицательно покачать головой, дескать, плохо. Но он беспокоился сейчас не только лично о себе. Ему казалось, что люди Карягды могут снова налететь на них и добить всех окончательно. Боялся, что если рядом с его поредевшей роднёй не будет старшего или просто такого, как гость, сильного человека, она не устоит перед врагом. Старик слабым голосом спросил:
— Ты собираешься сейчас уезжать?
— Хыдыркули-ага, разрешите нам сегодня отправиться по своим делам, — произнёс в ответ Хаджимурад.
Раненый с тревогой посмотрел на гостя и скорее простонал, чем сказал:
— Если Карягды нападёт на нас, то может и всех оставшихся в живых перебить…
— У Карягды тоже дела не лучше ваших, — заметил Хаджимурад, — но если вы всё-таки считаете это нужным, мы до утра можем остаться.
— Спасибо, дорогие гости, — еле произнёс обессилевший Хыдыркули.
Воры
В предрассветной молочной дымке два всадника выехали из низины Каррыбая. Узенькая тропка вилась между барханами и зарослями селина и уводила всадников в глубь Каракумов. Хаджимурад был погружён в горькие раздумья. Ведь Хыдыркули и Карягды вроде бы даже не из разных племён. Может, один утамыш, а другой тогтамыш или ганджик и тилки… Но нм, видите ли, в обширнейших Каракумах тесно и они на смерть воюют за пастбища. Губят своих и чужих людей. А потом ещё один другому будут мстить за пролившуюся кровь. «Интересно, выживет ли Хыдыркули? Ай, откуда это знать, рана ведь у старика тяжёлая. Конечно, если попадётся хороший табип, может, и поднимет его на ноги, но прежнего здоровья, наверно, и он старику уже не вернёт. Пусть же поможет аллах..»
— Сколько там было убитых? — спросил он у друга.
— Со стороны Хыдыркули двое и потом ещё один умер. Этот последний был совсем юнцом. Хыдыркули пока о смерти сына не знает. Старику нельзя об этом говорить. Он и так то и дело теряет сознание. У Карягды тоже есть убитые и много тяжелораненых. Теперь война между двумя баями не скоро кончится…
И опять оба всадника погрузились в раздумья.
«А ведь хозяин тоя так хорошо подготовился к своему важному торжеству, — подумал Хаджимурад. — Для гореша приготовил богатые призы — чекмень, кушаки и даже овечек. Хозяин праздника собирался устроить соревнования в стрельбе по мишеням, а ближе к вечеру — скачки. Но не успела начаться борьба, как последовала эта печальная драка. Обычно той редко кто осмеливается нарушать, люди издавна почитают такие торжества, видно, у этих двух спор зашёл слишком далеко…»
Солнце стояло уже почти над головой и палило нещадно. Надо было поскорее найти подходящее место для привала. У всадников от жажды начинали трескаться губы. Но они больше тревожились о своих изнурённых лошадях… «По приметам, сообщённым скотоводами, колодец должен быть где-то поблизости, — подумал Назар. — Только вот название у колодца нехорошее — Кервенгыран — «погубивший караван…»
— Интересно, из-за чего могли так странно назвать колодец: Кервенгыран? — спросил он у друга.
— Да, возможно, из-за самого караванщика, если он вдруг оказался бестолковым.
Одолев песчаный перевал, всадники увидели внизу обширную равнину, ка которой виднелось несколько чабанских кибиток. Недалеко от них разглядели и колодец. Путники оживились и изнурённые лошади теперь сами, без понукания, зашагали быстрее. Вдали, справа от колодца, сгрудилась отара. Впереди показались всадники, которые гнали пеших людей, нахлёстывая их плётками.
— Всадники бьют пеших плётками! — выкрикнул Назар.
— Вижу, за мною, разберёмся, что там! — и Хаджимурад подстегнул своего скакуна. За песчаным спуском начался равнинный такыр. Лошади побежали быстрее и вскоре они нагнали всадников.
— Кто же эти бедняги, которых так хлещут плетями?! — возмущался Назар.
— Да кто бы они ни были, их следует освободить! — твёрдо сказал Хаджимурад. — Сначала я выстрелю, а затем мы к ним поскачем с обнажёнными саблями. Если они станут удирать, отгоним их немного, и ладно. Если же начнут оказывать сопротивление, придётся силой отбить этих пленников.
Хаджимурад выстрелил. Всадники с плётками теперь уже изо всех сил стегали своих лошадей, удирая от преследователей.
Джигиты сразу же узнали пленных. Хаджимурад сначала протянул руку старшему:
— Саламалейкум, Ишанкули-ага.
Чабан с перепуга не мог слова вымолвить, и недоумённо молчал. Распознав своих освободителей, он не мог даже сдержать слёз:
— Второй раз вы так вовремя подоспеваете к нам на помощь! Тогда с волками расправились и отвели от нас большую беду, а теперь, можно сказать, от неминуемой смерти спасли…
— Кто же эти люди, за какую повинность и куда вас они гнали? — спросил Хаджимурад у чабана.
— Да они там на тое сцепились, Хыдыркули и Карягды, — объяснил чабан. — У туркмен есть пословица: два коня друг друга лягают, а ишак между ними сдыхает. Вот так и у нас, два бая не могут поделить между собою пастбища, а мы, бедняки, страдаем.
— Но ведь вы простой чабан, почему же вы-то должны страдать? — удивился Назар.
— Да ведь я тоже довожусь каким-то родственником Хыдыркули, — удручённо ответил чабан.
— Понятно, ага, понятно, — отозвался Хаджимурад, — пошли к колодцу, они вас, наверно, потерзали на жаре, да и нам этот колодец больше чем кстати.
Из кибитки им навстречу вышли старик и два молодых парня.
— Саламалейкум! — поприветствовали их всадники.
— Ребята, — обратился старик к парням, — примите у гостей лошадей, а мы пойдём в тень.
Два человека, которые уже здесь сидели, подвинулись, уступая место на войлочной подстилке Хаджимураду, Назару и чабану с сынишкой. Хозяин принёс лепёшки, чашки с чалом и каурмой.
— Угощайтесь тем, что аллах послал! — повторял добросердечный старик, то и дело поглядывая на чабана с сыном и удручённо качая головой.
После обеда хозяин стал расспрашивать своих гостей кто они, куда и зачем едут, откуда взялись те конные, которые мучили несчастных.
— Мы не знаем тех трусов, которые удрали от нас, но твёрдо уверены, что за этим бедным чабаном нет никакой вины, а остальное пусть расскажет сам Ишанкули-ага.
— Да тут и рассказывать нечего. Кровная месть между моим хозяином Хыдыркули и родичами бая Карягды, ведь на недавнем тое они устроили кровавую драку.
— Вы, значит, родственник Хыдыркули? — уточнил старик.
— Да, вроде бы довожусь ему роднёю, — кивнул чабан.
— Тогда понятно, — заключил старик, — всадники, должно быть, родственники Карягды, верно? А эти отважные парни спасли от смерти и вас, и вашего сына, так что вы им жизнью обязаны, — заключил хозяин дома, указывая на Хаджимурада и его друга, и тут же спросил ребят:
— Вы тоже были на этом тое?
— Были, будь он неладен, уж очень много там пролито крови, — сокрушался Хаджимурад.
— До некоторых колодцев уже дошли слухи, что два молодых парня, присутствовавших на тое, сумели разнять драчунов. Выходит вы и есть те самые парни? — хозяин дома пристально посмотрел на Хаджимурада.
— Не только мы, и другие разнимали, — смутился Хаджимурад.
— Это ведь нелёгкое дело — разнять противников. Обе стороны могут тебя сгоряча зарубить, приняв за своего врага. Вы сделали большое дело, будьте здоровы.
