class="p1">Лорд Арлингтон прислал за Кэтрин одну из своих собственных карет с гербом и застекленными окнами, и она была рада, что оделась достаточно нарядно для такого экипажа.
В Горинг-хаусе слуга провел посетительницу прямо к его светлости. Лорд Арлингтон ожидал ее в гостиной, выходившей на юго-запад. Тата стояла в островке тусклого солнечного света, лившегося в окно. Какой-то мужчина в кресле, повернутом так, что людям, находившимся в комнате, было видно лишь спинку этого кресла, но не человека за ней, играл с ребенком. Няня девочки тихонько застыла рядом, опустив голову и сложив руки перед собой. Представившаяся глазам Кэт сцена показалась ей на удивление домашней, что совершенно не ассоциировалось с лордом Арлингтоном.
Сам хозяин дома стоял у камина, поглощенный разговором с еще двумя мужчинами. Когда слуга объявил о приходе госпожи Хэксби, он резко осекся и повернулся к ней, отвесив весьма галантный поклон.
– Рад вас видеть, мадам, – произнес его светлость. – Позвольте представить этих двух джентльменов: сэр Томас Клиффорд и сэр Ричард Беллингс.
Кэт сделала книксен. Оба мужчины были средних лет, но помоложе Арлингтона. Клиффорд выглядел румяным и бодрым. Кэтрин слышала, что при дворе этот человек пользуется большим влиянием. Клиффорд отличился во время недавней войны с Голландией и теперь занимал высокую должность в казначействе. О Беллингсе Кэт не было известно ничего, и она окинула этого джентльмена быстрым оценивающим взглядом. Сэр Ричард был жилистым сутулым человеком с удлиненным подбородком, по обе стороны которого свисал длинный темный парик. Когда госпожа Хэксби вошла, он стоял у окна и что-то строчил в записной книжке.
В дальнем углу комнаты раздался заливистый смех Таты. Арлингтон обернулся, и на секунду его обычная серьезность уступила место улыбке. Снова поглядев на Кэт, он указал на папку в ее руках.
– Вы принесли планы птичника для Мадам? Пожалуйста, положите их вот на тот стол.
Кэт повиновалась. Она стояла спиной к другим присутствующим. Все молчали, кроме Таты. Отчего-то малышка снова и снова повторяла: «Пуф-пуф-пуф». Разложив планы на столе, Кэтрин обернулась. Взгляды всех трех мужчин были устремлены на нее. Создавалось впечатление, что их больше интересовала архитекторша, чем чертежи. Глядя мимо них, Кэт увидела, что Тата весело хлопает пухлыми ладошками.
– Скажите, вы хорошо владеете французским? – осведомился Арлингтон.
– Да, ваша светлость… хотя, конечно, не в совершенстве. В нашем доме снимает квартиру один француз, гугенот, и если я вдруг не сумею подобрать нужное слово, когда буду писать пояснения к чертежам, то могу обратиться к нему.
В комнате вдруг стало тихо. Даже Тата перестала хлопать в ладоши.
– Вы не поняли вопроса, мадам. Вы хорошо говорите по-французски?
– Ну, это как посмотреть, – ответила Кэт. – За француженку меня никто не примет. Но когда я была ребенком, тетушки позаботились о том, чтобы я выучила основы языка, и теперь я знаю достаточно, чтобы меня поняли в свете.
Арлингтон взглянул на Беллингса:
– Сэр Ричард?
Худой мужчина отложил перо и шагнул вперед:
– Mademoiselle, si je puis me permettre, comment êtes-vous arrivée en ce lieu aujourd’hui?[8]
К счастью, он задал вопрос не на разговорном, а на классическом французском и не слишком тараторил. Кэт ответила Беллингсу на том же языке, запинаясь и время от времени умолкая: составить вразумительную фразу при ее ограниченном словарном запасе было непросто. Кэт сообщила, что ее привезли в карете его светлости и ехала она через Пикадилли. Дорога, идущая мимо Уайтхолла и Вестминстера, лучше, но длиннее, да и повозок там больше.
Затем Беллингс поинтересовался, над какими проектами Кэтрин сейчас работает. Пока они беседовали, Тата и ее товарищ по играм нашли себе новую забаву: из угла доносилось бойкое, но не слишком ритмичное хлопанье в ладоши.
– Хлоп-хлоп, хлоп-хлоп, испеки ты мне пирог…
– De quelle envergure était cet entrepôt? – спросил Беллингс. – Et où se trouvait-il précisément?[9]
Слово «envergure» привело Кэт в замешательство, поэтому она решила проигнорировать его, надеясь, что собеседник не будет настаивать на полном ответе.
А песенка не умолкала: тоненький детский голосок так и звенел, а низкий мужской звучал приглушенно.
– Хорошо, мой господин, испеку, и не один…
– Par les docks, monsieur, un peu ouest de la Tour de Londres[10].
Когда стишок заканчивался, играющие начинали сначала, ведь малышка находила особую прелесть в повторении – и, конечно же, ей очень нравилось хлопать в ладоши.
– Помнем пирог, похлопаем, напишем букву «Тэ»…
Кэт рискнула произнести еще одну фразу:
– Le monsieur qui l’a commandé vient de recevoir un lion de l’Afrique[11].
– И будет очень вкусно и Таточке, и мне!
Последние несколько слов девочка выкрикнула так пронзительно, что все повернулись на ее голос. Кресло со скрипом отодвинулось. С него встал очень высокий смуглый джентльмен. Взяв Тату за руку, он опустил голову и с серьезным видом посмотрел на девочку:
– Боюсь, мы с тобой мешаем разговаривать и твоему батюшке, и этой леди, и этим джентльменам. Поэтому мы должны извиниться перед ними, правда?
Кэт присела в низком реверансе и склонила голову.
– Сэр, вы чересчур снисходительны к моей дочери, – поспешил заверить его величество Арлингтон. – Не позволяйте ей вам докучать.
Выпустив руку короля, Тата, покачиваясь, зашагала к отцу. Обхватив его колени, малышка снизу вверх поглядела на Кэт.
– Цып-цып, – многозначительно произнесла она. – Смотри, я цып-цып.
И девочка издала звук, лишь отдаленно напоминавший кукареканье. Кэтрин изобразила что-то вроде улыбки.
– Госпожа Хэксби, – произнес король, – прошу вас, встаньте.
Кэт повиновалась и подняла взгляд. Прежде она видела Карла II всего лишь однажды, но в тот раз он не видел ее. Кэтрин не думала, что король такой высокий, и вблизи его лицо выглядело еще более смуглым, чем издали. Монарха трудно было назвать красавцем, но рост и осанка придавали ему величавый вид. Честно говоря, Кэт ожидала большего. А впрочем, король такой же человек, как и все.
– Мне известно, что лорд Арлингтон заказал у вас проект птичника для моей сестры, Мадам, и моих племянниц. Будьте так добры, покажите мне чертежи.
Кэт не за что было любить Карла II Стюарта, однако его серьезный тон и любезные манеры пришлись ей по душе. Между тем король уже приблизился к столу и стал перебирать листы бумаги, поднося их к свету, чтобы рассмотреть эскизы как следует. Его величество задал несколько разумных, весьма практичных вопросов: где лучше всего строить такое здание, какие материалы она рекомендует использовать и куда именно должны вести основные входы и выходы.
– Очень изысканно, – заметил король, разглядывая главный фасад. – Напоминает мне павильон работы Лево в резиденции моей матушки, Шато-де-Коломб. – Король улыбнулся ей. – А
