class="p1">
Внутренность редута ужасала, трупы навалены друг на друга, все амбразуры разрушены, брустверы снесены, пушки опрокинуты и сброшены с лафетов. Тогда я заметил труп русского артиллериста с тремя орденами в петлице. В одной руке храбрец держал обломок сабли, другой обнимал пушку, которая так верно ему служила. Осколок гранаты разбил бочонок с дегтем, которым русские смазывали оси орудий. Багровое пламя расплескалось по земле, черный дым устремился в небо, затмевая собой эту скорбную картину.
Когда наступила ночь, битва прекратилась. Прекрасная в течение дня погода к ночи сделалась сырой и холодной. Внезапная перемена заставила нас жестоко страдать от холода перед рассветом. Лишенные дров, мы отдыхали в темноте и слышали только стоны несчастных раненых.
Мой вид был так ужасен, что вы бы сочли его оскорбительным. Пуля продырявила кивер, куски моего платья остались в руках у русского солдата во время рукопашной схватки. Я был задет двумя пулями довольно легко. Картечью меня ударило в правое бедро. В общей сложности это была моя двадцать первая рана.
Под утро мои стрелки унесли меня в госпиталь. Хирург оказал помощь и с радостью сообщил, что у меня счастливое поранение.
Мне трудно сравнивать французскую армию с неприятельской. Мы воюем плохо одетые, замерзшие и невыспавшиеся. Я участвовал во многих компаниях, но никогда еще не воевал в таком кровопролитном бою с такими выносливыми солдатами как русские.
Милая Эмилия! Заверяю вас в том, что я счастлив лишь тогда, когда вы рядом со мной. Как только закончится русский поход, я буду проводить все свое время рядом с вами, чтобы мне не оставалось ничего, кроме как вас любить.
Глава 18
Паспорт, билеты, виза
Филиппову было не по себе. Он сидел один на лавке в чужом московском дворе. Помпезная сталинка высилась над ним своими пятью этажами, а в центральной части – восьмью. Уставившись взглядом на дверь углового подъезда, Иван Макарович понимал, вероятность того, что Элина Коган выйдет из нее в ближайшие несколько часов – почти нулевая. Ее телефон по-прежнему был недоступен.
«Там помогут», – Филиппов мысленно повторил слова Брылеева о московских товарищах. – «Чем? С пистолетами ворвутся в квартиру? Так ведь он сам велел не светиться».
Иван Макарович достал телефон и подержав его в руках, позвонил Расторгуеву в Питер:
– Станислав. Что там у вас?
– Да по сути ничего нового нет, – ответил тот.
– Как насчет Карасева?
– Ищем. Без изменений.
– Лучше ищите! Времени осталось в обрез. – Филиппов, отключился и мысленно себя отругал: – «Ребята не спят, сбиваются с ног. Зачем сказал? Черт его знает».
Заметив, что к подъезду направляется женщина, он встал с лавки и поспешил за ней. В открывшуюся дверь протиснулся очень ловко. Несмотря на свою тучность, Иван Макарович был подвижным, хоть и немолодым человеком.
Поднявшись на второй этаж, он подождал, пока этажом выше хлопнет дверь. Приблизившись к квартире Элины Коган приложил ухо к двери.
«Тихо».
– Мужчина! Немедленно уходите, иначе я вызову полицию! – раздался старушечий голос из квартиры напротив.
Вздохнув, Филиппов спустился по лестнице и вышел на улицу. Конечно, он мог посветить удостоверением и расспросить соседку, но Брылеев приказал не отсвечивать, и это сводило на нет все усилия. Он просто не знал, что предпринять. Оставалось сидеть на лавочке как в засаде и ждать, пока появится парочка Коган-Апостолов.
«И, вот ведь, что обидно». – Продолжил сокрушаться Филиппов. – «Сама позвонила в Управление. Знаю, что Коган причастна к убийству, а допросить не могу. Да что там допрасить, найти ее не могу. А ведь, она ключевой свидетель и может многое прояснить».
Услышав звонок своего телефона, Филиппов тут же ответил:
– Слушаю.
– Иван Макарович? Здравствуйте. Это Брылеев.
– Здравствуйте, Владлен Викторович.
– Даю вам новые вводные. Бросайте все и отправляйтесь в Варшаву. Апостолов и Коган уже там.
– Вот, значит, как… – проворчал Филиппов. – Два дня назад обещал вдове Файнберга кого-нибудь прислать, а тут сам к ней явлюсь.
– Для этого туда и поедете. Думаю, эти двое у нее уже побывали. Навестите ее, получите как можно больше информации. Нам нужно понять, что ими движет, и какова их цель.
– И что же? – Рассердился Филиппов. – Так и будем плестись у них в хвосте?
– А это я у вас должен спросить. – Ровным голосом ответил Брылеев. – Загранпаспорт, надеюсь, с собой?
– А если у меня нет Шенгенской визы? – Иван Макарович вредничал.
– В вашем паспорте стоит трехлетняя мультивиза. Год назад вы с женой были в Париже.
– Все-то вы знаете…
– Работа у нас такая. – Усмехнулся Брылеев. – Билеты до Стамбула и на стыковочный рейс в Варшаву вам придут на электронную почту. Командировочные перечислят на карту.
Прозвучал сигнал сбербанковского приложения. Филиппов сообщил:
– Уже пришли.
– Вылетаете через пять часов из Шереметьево. Поторопитесь, вам надо купить валюту.
– Успею.
– В Варшавском аэропорту вас встретит мой человек.
– Как мне его узнать? – спросил Филиппов.
– Он сам вас узнает.
Стыковочного рейса в Стамбульском аэропорту Иван Макарович ждал три часа. Благо было где погулять и поесть, иначе время убил бы зря. Едва не опоздав на Варшавский рейс, Филиппов проспал весь полет и проснулся лишь во время посадки, когда стюардесса потрясла его за плечо:
– Пожалуйста, пристегните ремень.
Багаж был нетяжелый, только его портфель, так что Филиппов вышел налегке. В зале прилета, его деликатно взял за рукав незаметный мужчина:
– Иван Макарович?
– Так точно. – Ответил он.
– Давайте ваш портфель и пойдемте к машине.
– Сам понесу.
До центра города ехали молча. Остановившись у дома Файнбергов, водитель протянул Ивану Макаровичу банковскую карту и визитку:
– В отель заселитесь сами. При необходимости, звоните по указанному номеру телефона.
– Мой запишите… – сказал Филиппов.
– Ваш у меня есть.
Автомобильная дверца захлопнулась, и машина сразу уехала. Иван Макарович усмехнулся и покрутил головой.
«Шпионский боевик, да и только».
Решив, что нагрянуть без предупреждения некрасиво, Филиппов позвонил на мобильник вдовы Файнберга, но та не ответила. Тогда он решил идти самоходом, поднялся на третий этаж и нажал на кнопку звонка.
Из-за двери послышался настороженный голос:
– Kto tam jest?
– Следователь Филиппов из Москвы. Веду дело о гибели вашего мужа.
После продолжительного молчания, голос ответил:
– От вас уже приходили. Я вам не верю.
– Я сам вас предупреждал никого не впускать! – Возмущенно разразился Филиппов.
– Я и не пустила. Но потом пришли ваши сотрудники.
«Верно сказал Румянцев, она точно тепленькая», – подумал Филиппов, и вслух произнес:
– Если откроете дверь, я покажу вам свое удостоверение.
– Покажите в глазок.
– Вот, смотрите! – Иван Макарович приблизил к глазку разворот своего удостоверения.
После этого раздался щелчок,
