На своей половине Бен, улегшись, тоже прокручивал перед глазами события этого вечера. Прекрасно он провел время, прекрасно… Уж сколько лет такого вечера у него не было! Как ее глаза сияли, когда зажглись газовые рожки. Чудесная она девушка, так обо всех заботится, о бродягах этих своих, и за что только судьба так сильно ее ударила…
За столом он все время болтал, рассказывал одну нелепую историю за другой, пока она не перебила его:
– А знаете, Бен, отчего мне так больно… не просто оттого, что он меня не любит, предал меня, нет, самое ужасное… что он через меня переступил, взял и отбросил раз стала не нужна.
– Ничего он вас не отбросил, Эллен, просто немножко обманул, вот и все.
– Все, вы правда думаете, что это все? – Она невесело засмеялась, думая о чем-то своем. – Похоже, со мной дело совсем скверно. Столько лет ухлопала на психотерапию, а все коту под хвост.
– Не понимаю.
– Ну, как вам объяснить, это ведь с детства у меня, как и все остальное… Вскоре после того, как я родилась, отец ушел от мамы – он пил сильно, отец мой, ему вообще нельзя было семью заводить. А мама… мама очень это тяжело переживала. Она и меня-то на свет родила, чтобы заставить его жениться, а теперь на тебе, пожалуйста. Мне кажется, она одного хотела, чтоб я сгинула куда-нибудь. Правда, бить она меня никогда не била, но только все равно жестоко со мной обращалась, уж лучше бы ударила разок-другой. Она вот что мне каждый день твердила: «Еще раз меня не послушаешься, я возьму и умру, а у тебя будет злая мачеха, и станет она тебя лупить с утра до ночи».
Ему больно было такое слушать, но ей рассказывать – еще больнее. И он молча ждал, когда она выговорится.
– А я, когда такое слышала, ужасно пугалась. Ночами спать не могла. Крадусь тихонечко к маме в комнату, чтобы удостовериться: не умерла она, вон спит и ровно так дышит. – Эллен залпом осушила свой бокал. – Вот почему я так боюсь, что меня выбросят раз не нужна.
Бену хотелось приласкать ее, но она, словно извиняясь, что повергла его в мрачное настроение, переменила тему.
– Слушайте, а расскажите еще про Милта, как вы с ним озорничали.
И он старался припомнить что-нибудь особенно смешное.
Когда вошли в квартиру, она, отправляясь к себе, легонечко клюнула его в щеку. Он и сейчас чувствует прикосновение ее губ.
Бен повернулся на другой бок, уставившись в стену, отделявшую его комнату от ее спальни. В каких-то десяти футах она от него, всего каких-то десять футов их разделяют, не больше. «Спокойной ночи, – прошептал он. – Пусть тебе что-нибудь хорошее приснится».
Глава X
Рихард не улыбался. Краешком глаза Эллен видела, как он сосредоточенно шагал по справочному залу, пока она готовила сводку для руководителя онкологического центра.
Он решительным шагом вошел в библиотеку, явно приготовившись к объяснениям, но вот приходилось ждать, пока Эллен освободится.
– Одну минуточку, доктор Вандерманн, – с подчеркнутым радушием сказала она, делая вид, что не замечает, в каком он состоянии. – Итак, доктор Рейбен, чем еще могу быть вам полезна?
Онколог поблагодарил ее и направился к выходу.
– Ах простите, доктор, была еще одна статья, сейчас проверю… ну конечно, вот она, в последнем номере «Журнала Американской медицинской ассоциации».
Ей доставляло особое наслаждение то, что Рихард вынужден дожидаться. Мелкая, ничтожная месть, но другой ей пока не дано.
Онколог, наконец, удалился, она повернулась к Рихарду, вся лучась приветливостью:
– Ну как дела?
– Ты меня поставила в идиотское положение, – он еле сдерживался, чтобы не заорать.
– Я тебя поставила? – Эллен удалось разыграть искреннее недоумение. – Когда, чем?
– Ты прекрасно знаешь. Вчера, в ресторане.
– Да что ты, я, получается, что-то перепутала. Мы же договаривались отпраздновать сегодня, разве нет?
– Что ты такое несешь? Ты же мне сама сказала, что встретимся через час.
– Не могло этого быть, я вчера ужинала с моим квартирантом.
– Квартирантом? – Рихард ушам своим не верил.
– Да, ты же знаешь, он такой славный. Сводил меня в «Кейдж и Толнер».
– А я как дурак дожидался тебя в «Гриле».
– Бедняжечка! Очень нехорошо вышло, – в ее тоне появилось что-то неприятное. – Ты бы лучше Джину пригласил, чем связываться со мной.
– Прекрати, пожалуйста!
– Ты же всюду ее за собой таскаешь.
– Эллен, послушай-ка…
– Тише, Рихард, тише. Тут ведь библиотека. Молодой врач, вошедший когда они разговаривали, перелистывал в углу журнал, бросая на них любопытные взгляды.
– Поговорим попозже, – пробормотал Рихард сквозь зубы. – Мне на операцию пора.
– Конечно, как не понять, ты на операцию всегда спешишь, – сарказм чувствовался слишком сильно, чтобы он ничего не заподозрил.
А она продолжала негромко, стараясь четко выговаривать каждое слово:
– Вчера вечером я пыталась тебя найти, чтобы сказать про этот факс из издательства. И я тебя нашла, – она окинула Рихарда ледяным взглядом. – С нею вместе.
– Так ты, значит… – он не договорил, наконец-то догадавшись.
– Вот именно, – и она уселась за компьютер, стала что-то считывать на дисплее, как будто его тут вовсе не было.
С минуту он поколебался, потом подошел к ней вплотную.
– Эллен, выслушай меня, пожалуйста… Она не отрывалась от работы.
– Эллен, прошу тебя, я жутко виноват…
– Ты? Разве ты можешь быть в чем-то виноват? – презрительно отпарировала она.
– Глупость получилась, я сам понимаю, глупость и мерзость. Но ты же должна понять, что для меня все это никакого значения не имеет. Я ведь только тебя люблю.
– Понимаю, понимаю, меня ты любишь, а с нею трахаешься, правильно?
Рихард молчал.
Молодой врач теперь уже откровенно прислушивался, не сводя с них глаз.
Она снова сосредоточилась на дисплее, сделав вид, что вся поглощена работой и просто не замечает, что Рихард все еще здесь. Слышала, как он тяжело вздыхает, потом до нее донеслись звуки его удаляющихся шагов. И тут вдруг ее что-то пронзило: ведь он уходит не из библиотеки, из ее жизни уходит. Остановить его, вернуть? Она не тронулась с места.
Экран компьютера отражал ее лицо: расширенные от напряжения глаза, в которых застыла невыносимая боль, слезы, текущие по щекам. Нет, она не из сильных духом. Говорить может резко, оборвать тоже может, но все равно чувствуется, что ее так легко обидеть, и уязвима она очень, и такие разрывы даются ей ужасной ценой. Эллен решительно смахнула слезы и установилась на дисплей.
Когда вечером она вернулась домой, Бена не было. На кухне стояло блюдо с салатом, которого хватило бы на несколько дней, а сверху она нашла записку, что он пошел играть в карты, даже пририсовал пикового туза.
