— Это ещё не всё! — крикнула та вместо «спасибо», — Было ещё два колечка и кулончик…
— Ну что ж, поехали за кулончиком, — с готовностью предложила Валентина Петровна.
— Стойте, стойте, надо сначала составить протокол, — метался страж порядка.
Но его никто не слушал. Все двинулись толпой за Валентиной Петровной, сели в пикапчик, который возил отдыхающих в бассейн в соседний санаторий, и поехали на квартиру обездоленной поварихи — искать украденные драгоценности Сигуровой.
«Это Бог наказал меня за то, что я отбила Мартыновича у массажистки, так бы он ей одной мозги крутил», — размышляла Валентина Петровна.
Сигурова с каменным лицом сидела на самом заднем сидении и очень удивилась, когда к ней протиснулась соперница-повариха.
— Слышь-ка, подруга, а чего он к тебе вернулся? Только ради этих золотых бранзулеток?
— Мы с ним собирались в Финляндию поехать, — Сигурова гордо подняла заплаканное лицо с размазанными глазами. — Я путёвки уже выкупила. Через две недели должны были отправиться.
— Ай да Женик! У нас свадьба, а медовый отпуск с другой!
Ментовский УАЗик завёлся не сразу. Но уж когда завёлся — завонял, завыл, обрадовался мигалке и поехал, весело подпрыгивая на плохой дороге, чтобы доставить справедливость и закон к дому Валентины Петровны.
В это время две обманутые женщины уже объединили свои силы и напали на расслабленного Евгения Мартыновича, который сидел в халате перед телевизором и бесконечно щёлкал кнопкой пульта, вырывая из множества программ обрывки фраз, сосредоточенные лица ведущих, глаза лемуров, фары приближающихся машин, долгие поцелуи любовников и смелые схватки бандитов с милицией. Это составляло тренинг на удерживание в голове логических связей в параллельном мышлении, что повышало квалификацию Евгения Мартыновича. Он мог вести сразу несколько проектов! Конечно, это добавляло некоторой нервозности в жизнь, но в целом — поток ласки, любви и кайфа становился непрерывным. Он не рассуждал об опасных ситуациях в его профессии — за удовольствия надо платить всегда!
В этот раз расчет предъявили две разъярённые женщины. Сколько в них вмещалось любви — столько оказалось жестокости. Сначала Мартынович пытался с ними торговаться, отдал почти все свои запасы припасённого золотишка, потом отдал всё, что мог отдать. Но ни ласковые слова, ни искреннее раскаяние не помогли ему. Били его не короткими под дых, а размашисто и чем попало, и останавливаться любовницы не хотели. Предметы, которые применялись для наказания, отличались разнообразием, и женщины периодически хватали на кухне всё новые и новые приспособления для своих пыток. Их безжалостность к совсем ещё недавно любимому мужчине удивляла своей изощрённостью. Связанный шнуром от утюга, он с ужасом слушал, как эти две мегеры обсуждали план оскопления, а когда увидел в руках Сигуровой алюминиевую механическую мясорубку, понял, что живым его не отпустят.
Милицейский бобик въехал во двор, где жила Валентина Петровна, когда уже всё было закончено. Две уставшие женщины со всклокоченными волосами и потными лицами устало спустились к милицейской машине.
Валентина Петровна протянула вперёд руки:
— Вяжите. Это я его убила!
— Нет, убила его я, — выступила вперёд Сигурова.
Они добровольно сели в машину, а милиционер, взяв понятых из ожидающей развязки толпы, пошёл в квартиру Валентины Петровны.
Среди разбитых горшков с цветами и кухонной утвари трупа не наблюдалось.
Успешно выполнив номер «душа отлетела», труп спешно переоделся в спортивный костюм и бросился из квартиры. По лестнице жених опасался спускаться, затаился этажом выше. Дождавшись, когда митусня в квартире, где его пытали любовницы стихла, он выбежал из дома на длительную тренировку в виде бега трусцой.
34. Факультатив
Размышляя то о Марусе, то о проекте Юрика, Евгения Ивановна утверждалась в мысли, что «надо что-то делать». Она вспомнила своего одноклассника, который преподавал сценическое движение на театральном факультете Академии искусств. Валерий Романович любезно согласился заниматься с будущей моделью. Любезность стоила 10 долларов за академический час.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Раз в неделю Маруся отправлялась в спортивный зал, арендованный в школе, где три девочки, похожие на куклы Барби в разные периоды её жизни, и мальчик, напоминающий бегемота, «снимали зажимы», учились правильно падать и плавно двигать руками. Занятия Марусе не нравились: бока в синяках, колени болели. Валерий Романович сердился на группу, язвил, называл всех обидными словами. Куклы Барби плакали, а Бегемот тихо матерился. Маруся героически терпела все издевательства, не выдавала своих эмоций, боясь оскорбить Евгению Ивановну.
Валерий Романович проявлял максимальную изобретательность на своих уроках, любил «работу с предметом», особенно со стульями. Ученики должны были пролезть в окно спинки стула и плавно перекатиться на пол. Несмотря на долгие объяснения техники падения с живыми примерами, одна из девочек сломала себе руку, и факультатив спешно закрылся. Маша и Бегемот искренне обрадовались, что дыра в спинке стула не соответствовала их комплекции и они остались живыми.
— Мы обязательно продолжим занятия, немножко изменив их характер. Есть много разных направлений в сценическом движении, которые не только раскрепощают, но и развивают пластику… — виновато объяснялся Валерий Романович и предложил пойти на открытый зачёт по танцу второго курса актёрского отделения.
Маруся слушала вполуха. Ей не хотелось никаких занятий, но отказываться от них означало подвести Юрика.
Они поднялись на второй этаж в большой зал, где вдоль стен располагались места для зрителей. За столом сидели два преподавателя, к которым присоединился Валерий Романович. Пришедшие с ним Маша и Бегемот сели за спинами судей и сразу вызвали нездоровый интерес студентов: кто эти пришельцы — члены комиссии или просто странные гости. Пришедшие вместе смотрелись очень гармонично и даже представительно на фоне худых студентов, стоявших вдоль стен.
Экзамен проходил бурно. Испанская хабанера уступила место финской полечке, после которой следовал украинский гопак. Затем запыхавшиеся танцоры исполнили дикие танцы далёкого племени людоедов, и всё закончилось кубинской сальсой. Комиссия была в хорошем настроении, из зала попросили всех выйти, чтобы начать обсуждение экзамена.
— Классный экзамен, будто на концерте побывал. Может, наш Валерий Романович будет нас учить танцевать? — предположил Бегемот тяжело спускаясь по лестнице за Марусей.
— Да за деньги он чему хочешь научит! — хмуро отозвалась она. — Тебя как зовут?
— Миша.
— В группе все называли тебя Бегемот! А меня — Корова. Прикинь, Миша, какая пара: Бегемот и Корова. И они вместе танцуют!
Парень обиженно засопел:
— А что здесь такого?
Марусе разговаривать больше не хотелось. Она прибавила шагу, но толстяк догнал её и зашагал рядом:
— А как тебя по-настоящему зовут?
— Мария Ивановна Шиян.
— Что ж так официально?
— Дистанцию держу, Миша, а то вдруг в кино пригласишь, — усмехнулась Маруся.
— И действительно хотел пригласить, — улыбнулся собеседник. — Ну, если не в кино, то просто провожу.
Они бодро шли по направлению к цирку. Там у бухгалтерши ожидалась встреча со Стилистом, который собирался повезти свою модель на примерку.
Он приехал на десять минут раньше назначенного времени и увидел Марусю с толстяком. Толстяк забегал вперёд, размахивал руками, бухгалтерша смеялась.
«Чёрт, да он клеится к ней! Вот достаёт блокнот, что-то пишет и протягивает ей листок. Никак свой номер телефона. Она не вынимает руки из карманов, не берёт его грёбаную бумажку, качает головой. Но он настойчив. Берёт её за руку. Они поворачивают в обратную сторону».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Стилист вышел из машины и пошёл за парочкой, бормоча: «Нашла батона себе в друзья». Он подошёл так близко, что услыхал, о чем они говорят. Толстяк предлагал Марусе всяческую защиту и поддержку во всём, а также свою крепкую мужскую дружбу. Так и сказал: «Будем дружить!» — тоном, не терпящим возражений.
