потом поцеловал Россу в макушку сквозь ткань пилотки. — Ты бы знала, как я соскучился.
Росса приподнялась на цыпочках, чмокнула отца в щёку, а потом отстранилась, сияя.
— И я, — проговорила она.
— Дай на тебя посмотрю, — сказал Георг и сделал шаг назад.
Основной цвет техножречества Марса или, например, Стирии — красный, на Дитрите — пурпурный, но Росса к культу Бога-Машины относилась постольку-поскольку, поэтому в её военной форме преобладали серые и тёмные оттенки. Исключение — маленькая золотая звезда на погонах, пурпурная окантовка и подклад пальто.
— Боже-Император, какая же ты всё-таки красавица, — проговорил Георг чуть тише. — А вытянулась как!
Росса издала короткий смешок и ответила:
— Да это просто сапоги такие, пап. Ну, может, пару сантиметров прибавила да и только.
Георг снова сгрёб её в объятия и сказал на ушко:
— Как же я тебя люблю.
Росса пошмыгала носом, высвободилась и смахнула одинокую слезу рукавом.
Георг спросил:
— Как мама?
Росса проглотила ком, сделала глубокий вдох, а потом ответила:
— Да всё в порядке!
— Не хочет, ну, с тобой путешествовать?
— Нет. — Росса помотала головой. — Она всё ещё злится. Она бы здесь пожила, если ты не против.
— Да нет, конечно. — Георг махнул рукой. — Меня это нисколько не затруднит.
— Спасибо-спасибо! — Росса чуть на месте не подпрыгнула.
Георг посмотрел на свиту Россы, помахал им — ответили Ловчий и несколько телохранителей, пожелавших продолжить работу безопасниками на борту "Амбиции" — а потом обратился к дочке:
— Пойдём?
— Пап…
Росса закусила губу, сложила руки за спиной, помялась немного, а потом всё-таки проговорила:
— Ну… я тебе писала.
— Ах да. — Георг вздохнул. — Твой мальчик.
Георг снова перевёл взгляд на свиту и теперь без труда нашёл среди крепких мужчин молодого человека в такой же, как у Россы, форме. Георг обратился к дочке:
— Как-то он не спешил знакомиться.
Росса пихнула кулаком отцу в грудь и воскликнула:
— Да ну, ты — страшный! Как будто не знаешь, что о тебе говорят!
Георг посмеялся и ответил:
— Дело в этом? И только-то…
— Нет… просто, — Росса потупила взор и проговорила тише: — Мы… мы хотим пожениться.
— Ну, это мы ещё посмотрим.
— Пап!
— Позови его.
Жених оставил вещевые мешки, — свой и Россы, — приблизился.
Это был подтянутый человек выдающегося телосложения, на котором военная форма смотрелась просто идеально. Жгучий брюнет, который брился до синевы и наверняка сражал девушек наповал взглядом больших глаз редкого синего же оттенка.
Георг прищурился, — заметил некоторые черты лица, которые уже видел раньше.
— З-здравствуйте, господин Хокберг. — Молодой человек сотворил знамение аквилы и низко поклонился. — Оч… очень приятно с вами познакомиться. Меня зовут Эдуардо.
— Эдди, значит, — проговорил Георг так, что Эдди проглотил холодную слюну.
Росса поправила отца:
— Эдо.
— Эдо, откуда ты? — спросил Георг. — Я мог знать кого-нибудь из твоих родителей?
— А я с "Амбиции" вообще-то, — ответил Эдуардо и слегка улыбнулся. — Должны знать. Отец рассказывал, что как-то за руку с вами здоровался.
Георг ещё больше нахмурился, задействуя все извилины, ещё не погубленные разнообразными курительными смесями, алкоголем, наркотиками и нервной работой.
— Карбоне, — подсказала Росса. — Его отца зовут Марио Карбоне.
— Чего?! — вырвалось у Георга.
Эдуардо побледнел, но Росса схватила его за руку и прижалась сбоку.
Георг посмотрел на сладкую парочку исподлобья, помолчал немного, тяжело вздохнул и сказал:
— Ладно. Я не сержусь… просто удивлён. — Георг посмотрел Эдуардо глаза в глаза.
Тот вообще-то немного выше, но, скорее всего, почувствовал себя, как насекомое, которое вот-вот раздавят.
— Как-нибудь надо поговорить по душам, — проговорил Георг. — И с тобой, и — особенно — с твоим папашей.
3
— Попался!
Уран только рассмеялся, когда я его поймал.
Славный малый. Возможно, когда-нибудь — жив буду — напишу и о его приключениях. Если он, конечно, захочет участвовать в каких-нибудь приключениях.
— Не устал ещё? — спросил я.
Мальчишка только головой помотал.
— Ну, хорошо. — Я отошёл к стене и начал считать достаточно громко, чтобы слышал даже ребёнок, который сейчас от меня убегал: — Раз, два, три…
Объявив "иду искать", я повернулся и оглядел открывшееся зрелище.
Разнообразные лавки с сувенирами, экзотические товары с соседних и дальних миров, инопланетные животные в клетках, отдельные музыканты и целые труппы бродячих артистов.
В тот день чета ван Дейков выбрался на прогулочную палубу орбитальной станции, и я составил им компанию. Техножрецы Дитрита не одобряли развлечения, но не мешали развлекаться гостям их сурового мира.
Неподалёку на подмостках как раз началось представление под названием "Неодолимый Крестовый Поход", если судить по вывеске.
Высокий блондин с лавровым венком на голове и в бутафорских синих доспехах из самого дешёвого пластика преклонил колено перед мумией на позолоченном троне.
Вот у капеллана Ор’ноко неплохо получалось изображать Бога-Императора, здесь же артисты рисковали получить обвинение в ереси за столь оскорбительный образ Его. Ни единой толики Силы с большой буквы, а только рухлядь, которая вот-вот развалится.
— Отец! — воскликнул неизвестный мне блондин в роли Робаута Жиллимана. — Я подвёл Тебя! Но клянусь! Я верну всё, что утрачено! Я построю такой Империум…
Прослушав пылкий и продолжительный монолог до конца, я несколько смягчился. Ну ладно, играют здесь, похоже, от души, а то, что реквизит ужасный… Ну где вы видели дорого выглядящий театр?! Только если с государственной поддержкой или под опекой какого-нибудь аристократишки, который увлекался бы всем этим делом.
В следующую секунду я понял, что снова ошибся с оценкой. Внезапно рухлядь на позолоченном троне ожила и рывками, но всё-таки протянула меч "Робауту Жиллиману", и меч этот воспламенился! Блондин в лавровом венке принял оружие, повернулся к зрителям на скамейках внизу, салютовал им и воскликнул:
— Крестовый Поход начинается! К звёздам!
Ну нихрена себе! Надо как-нибудь оценить представление, пока театр не отправился туда, куда "Амбиция" не заходила.
Я подобрался к девушке с корзинкой, которая принимала от зрителей подношения, потянулся к мошне и выудил оттуда целый золотой трон.
— Спасибо!
Девушка ещё и подмигнула мне напоследок, напоминая, чего же я лишён по понятным причинам.
Кровь с молоком, щёки алые, вся такая приятная пышечка, ещё и блузку наполовину расстегнула…
Ох.
Схожу, наверное, в бордель,
