Так вот, этот УК давно сгорел и зиял выгоревшими глазницами оконных проемов в три ряда трех этажей, обдавая днем холодом, а ночью страхом. Если бы была возможность его обойти, я бы непременно так и делал. Но таковой не имелось по простой причине. Он был соединен небольшим туннелем на уровне третьего этажа с нашим действующим учебным корпусом. УК стоял именно так, что его можно было увидеть практически отовсюду, как напоминание о непонятной слежке. Он виднелся между деревьями, когда я стоял на плацу. Он смотрел на меня, когда я бегал по стадиону. Он чернел издали при входе на КПП. Он дышал холодом, когда я возвращался с занятий. В его стены никто не входил, ну или старался не входить.
Однажды наш комбат, полковник морской пехоты рассказал историю, связанную с этим местом. Нет, он не посадил меня к себе на колени и не поведал об этой истории только мне. Нет. Он заметно волновался, когда всему нашему построенному на плацу «войску» (более 600 человек) зачем-то поведал вот о чем. Поскольку его слова передавать буду я, то и делать это буду от первого лица.
Давным-давно, когда сникерсы еще были редкостью, а жвачка заменялась детьми гудроном и древесной смолой, на этом месте стояла воинская часть каких-то сухопутных войск. И как из этого следует, был личный состав из срочнослужащих в количестве нескольких взводов, охранявших здешние склады. Дело было сразу после развала Союза. Шло активное разоружение и сокращение военных. Оставшиеся в должностях разворовывали склады, время от времени поджигая для устранения улик, ангары. А солдаты, предоставленные сами себе, пили самогон и шатались без дела и контроля. В одну из декабрьских ночей, с пятницы на субботу, во время сильной вьюги, несколько «срочников» горячих южных кровей, гогоча на своем языке, сверкая золотыми зубами и дыша перегаром, затащили в это здание девушку из соседнего поселка. Вдоволь над ней поиздевавшись и надругавшись, они убили ее. Ее нашли только весной, когда сугробы растаяли на заднем дворе, где всю зиму не убирали снег.
Никто тогда не понес наказания. Из-за недостаточности улик, некомпетенции деревенских «сыщиков», а может, из-за того, что звери, совершившие это, демобилизовались и уехали в свой аул, где их никогда бы не выдали местные власти, побратимые узами крови и времени (этого комбат не уточнил). После этого большинство военных вывезли, оставили только взвод под командованием старшего лейтенанта для охраны складов от полного разграбнения населением.
Спустя год этот офицер выпустил два магазина из своего табельного пистолета и два магазина из «калаша» в стены своего кабинета, находившегося в этом УК, и, полив все бензином, поджег. Выбежав из горящего здания, он продолжал стрелять в окна второго-третьего этажей, пока магазин не опустел. После этого вытащил пистолет и застрелился. Здание старого УК выгорело, но огонь не перекинулся на новую пристройку — наш учебный корпус, соединенную коридором на уровне третьего этажа, благодаря прибывшим на место пожарным.
Этот случай охарактеризовали как затянувшуюся депрессию молодого офицера с последующим помешательством и суицидом. Кто-то говорил, что он был не в себе и странно себя вел. Другие — что сильно пил. Кто-то считал его замешанным в преступные разборки бандитских группировок. В общем, как всегда, когда кто-то умирает, остальные пытаются все на него свалить. С мертвого не спросят. На всякий случай это подразделение расформировали и перевезли имущество в другое место. Несколько лет батальон пустовал.
Но пришло время, и начались ремонтные работы. Сгоревшее здание не стали трогать, все остальное покрасили, помыли, застеклили и разместили там первый курс курсантов училища им. Дзержинского и Пушкинского ВМИИ.
Есть такой пост — дневальный внешней охраны, сокращенно ДВО. У тебя есть напарник, с которым ты ходишь по определенному маршруту ночью на территории батальона. Ваше оружие — самый тупой (затачивать не дают) в мире предмет после кирпича, штык-нож. Он рассчитан на запугивание «малявок-школьников» — поклонников фильма «Рембо», но для того чтобы им поранить себя или кого-то, необходимо на него упасть или попасть им прямо в глаз. На моей памяти такого не случалось, поэтому и считаю такой вид оружия бесперспективным и менее опасным, чем отвертка. Но это все детали, для того чтобы поведать о случившемся…
Из записи дежурного по части:
02:32 — на КПП прибежал постовой ДВО и сообщил о том, что какие-то женские крики привлекли их внимание. Напарник послал его за помощью, а сам забежал в заброшенный учебный корпус.
02:37 — по тревоге построено все подразделение ДВО и направлено в это место для возможной помощи.
03:00 — в здании никого не обнаружено. Поиски продолжаются. Напарник утверждает, что видел своего товарища, входившего внутрь на призывы о помощи какой-то девушки.
04:00 — лично еще раз обследовал все здание и, уже собираясь уходить, заметил парня. Он сидел в углу на корточках, одетый в брюки и тельняшку. На вопросы о том, что произошло, и куда делась остальная одежда, молчал. Вся его голова была усеяна седыми волосами. Он раскачивался из стороны в сторону, глядя куда-то вбок и вверх. И, взглянув в мои глаза только раз, сказал: «Если бы вы увидели то, что видел я, вы сошли бы с ума». После этого его затрясло, и он упал в приступе, похожем на эпилептический припадок. Он умер через месяц, так и не выходя из комы…
Вот такую вот историю рассказал нам комбат. Конечно же, как и многие слушатели, как и вы, я не сильно-то поверил этому, посчитав, что комбату нужно зачем-то отогнать нас от той части батальона. Мы посмеялись и забыли об этой истории.
Однажды я, СВИН и товарищ по фамилии Малютин (эпизодический товарищ) решили «откосить» урок и спрятаться в старом здании. Мы забрались на второй этаж и, присев, начали рассказывать забавные истории из жизни. Смеясь и покуривая сигареты, иногда затихали, чтобы не пропустить тот момент, когда нас услышат и попытаются поймать офицеры. Все было спокойно, а наше местоположение и особенности здания позволяли даже в случае обнаружения скрыться от преследователя. Коридор тянулся на всю длину покрытых сажей стен и боковых перегородок, ответвлений в бывшие отдельные кабинеты, что открывало нам вид на противоположную сторону. Рядом с нами находился лестничный проем (такой же на другой стороне), а мы хоронились у перегородки рядом.
— На второй этаж еще подняться нужно, — размышляли мы и продолжали приятное времяпрепровождение (на третий этаж нам не хотелось подниматься из-за странного чувства дискомфорта). Вдруг СВИН напрягся и сказал: — Слышите?
Мы затихли и прислушались. С противоположной стороны здания, по коридору кто-то приближался к нам, неторопливо стуча каблуками. Цок-цок, цок-цок, цок-цок, — приближался звук, похожий на стук девичьих туфель. И чем ближе и громче он становился, тем быстрее начинали стучать чьи-то ноги, приближая их владельца к нам. Набойки из металла многие ставили себе на подошву для меньшего износа обуви, поэтому это мог быть кто угодно. Цок-цок, цок-цок, цок-цок, — засеменили чьи-то ноги, переходя на бег и со звоном разнося по стенам приближающееся эхо. Мы не выдержали и высунулись из-за своего небольшого кирпичного застенка. НИЧЕГО. Звук исчез. Спрятаться негде, все как на ладони.
Наша компания немного успокоилась и принялась снова рассказывать истории. Показалось — подумали мы. Но уже через несколько минут тишину снова нарушил этот звук приближающегося человека, переходящий на бег: цок-цок, цок-цок, цок-цок. Что-то приближалось, и на этот раз громче и быстрее. Оно неслось со всех ног к нам. В этот раз, когда мы выглянули из-за перегородки, звук не стих и, став еще громче, шел на сближение. Но визуально никого не было. Перепугавшись, мы выбежали на улицу и больше туда не входили. На третьем этаже, на черной от сажи двери, ведущей к новому корпусу, мы тогда нашли надпись, сделанную чьим-то пальцем: «Это вход в АД». Возможно, вы скажете, что это плод богатого воображения. Мы тоже об этом подумали. И чем больше времени с этого момента проходило, тем больше мы в этом себя убеждали. Но потом подобное произошло с целым взводом. Этих ребят отправили на уборку окрестной территории, и когда пошел дождь, они спрятались на втором этаже. Чьи-то подобные шаги, переходящие на бег, были приняты за шаги командира, и все высыпали на улицу в объятья другого проверяющего офицера.
— А кто же тогда там? — задавались мы вопросом и снова убеждали себя, что все показалось. Но уже, например, у нашей троицы не так убедительно это получалось…
Был такой наряд в той стороне, в действующем учебном корпусе, почему-то соединенном с проклятым зданием. Вахта заключалась в протирании штанов на первом этаже за столом у окна с 21:00 до 09:00, когда приходят преподаватели и сам комбат. Байки про эту вахту ходили всякие (про шумы странные, про чей-то плач). Но я посмеивался над рассказчиками, правда, после звука тех шагов не так сильно. Все мое нутро чувствовало что-то необъяснимое в этом месте, но рассудок успокаивал железной логикой, объясняя все банальным воображением.
