Предваряя любое обсуждение их отношений, Кьяра заговорила о рукописи Генри.
— Я предпочла бы поговорить о манускрипте. У меня есть все основания полагать, что пергамент целиком посвящен некоему растению с чудодейственными живительными силами, — начала она. — Как вам всем известно, древние греки начали торговать пряностями с Индией и Дальним Востоком задолго до европейцев.
— Верно, — пробормотала Кейт. — Мне на глаза как-то попался древний Periplus— описание маршрутов плавания в прибрежных водах. Так вот, там очень подробно рассказано о торговых путях по восточным морям. Плавания всегда приурочивали к сезону муссонных ветров. На это совпадение впервые обратил внимание грек Гиппал[8].
— Все, что касается мореходства, весьма увлекательно, — холодно произнесла Шарлотта. — Но не будем отвлекаться от основной темы.
— Кейт права, — сказала Кьяра. — Купеческие корабли старались использовать господствующие ветры. Чаще всего они заходили в порт Малабар, где греки меняли олово, изделия из стекла и средиземноморского коралла на слоновую кость, шелк, жемчуг, пряности и растения, неизвестные на Западе.
— В данном случае Шарлотта права, — остановила подругу Ариэль. — Кьяра, расскажи нам поподробнее о Хэдли.
— Рассказывать особо нечего, — ответила она уклончиво. — Даже не знаю, с чего начать.
— Можешь начать с того, каким он тебе показался, — сухо заметила Алессандра. — Ты ведь уже пообщалась с ним.
— Он хорош как грех и обладает каким-то дьявольским шармом, — сказала Кьяра и умолкла.
— Продолжай, — поторопила ее Кейт.
Кьяра почувствовала, что краснеет под пристальными взглядами подруг.
— И… По правде говоря, просто не знаю, что и думать. То меня бросает в жар, то в холод. — Она поморщилась. — Как будто это имеет какое-то значение.
Алессандра что-то сочувственно пробормотала.
— Он пытался поцеловать тебя? — Кейт не скрывала любопытства.
Кьяра залилась румянцем.
— Мне неинтересно говорить о Хэдли. Мы, кажется, собрались подискутировать о науке, а не о сексе.
— Секс тоже наука, — съязвила Кейт. — Это основной элемент биологии.
— Ладно, не будем издеваться над ней. — Шарлотта поджала губы. — Вернемся к рукописи. Если растение, о котором ты говоришь, обладало чудодейственной силой, почему оно было окружено тайной?
Благодарная за предоставленную передышку, Кьяра принялась объяснять:
— В период Средневековья церковь относилась к науке как к ереси. Множество переписчиков шифровали тексты в надежде, что они таким образом дойдут до потомков.
— Тайны, — мрачно протянула Кейт. — Проклятое общество всегда готово сгноить любого, кто осмелится бросить ему вызов.
Тайны. Кьяра незаметно вздохнула: она была уверена, что ее не единственную из «грешниц» одолевают демоны.
— Нам это известно лучше, чем кому-либо другому, — произнесла Алессандра. — Но продолжай, Кьяра. То, что ты говоришь, весьма любопытно.
— Да, конечно. Я пока прочла несколько первых страниц. Однако у меня сложилось впечатление, что в рукописи содержится что-то необычайно интересное.
Все оживились, но больше всех Ариэль. Она очень интересовалась ботаникой.
Продолжая рассказ, Кьяра упомянула о списке вопросов, которые ей прислал Генри.
Кейт отложила бисквит в сторону.
— Знаете, я недавно прочла одну из статей сэра Генри. У него прекрасный стиль — ясный, четкий. И отличное чувство юмора.
— Так и должно быть. Без отличного чувства юмора поднять на ноги такого шалопая, как Хэдли, и при этом не наложить на себя руки или не прибить самого воспитанника, невозможно.
Кейт проигнорировала это замечание.
— Хотелось бы знать, почему мы никогда не встречали уважаемого джентльмена на собраниях научного общества.
Кьяра прикусила язык, поскольку не знала, одобрит ли ее Лукас, если она расскажет о болезни его дяди. Что, если он хочет оставить это в секрете?
— Может, ему не нравятся подобные сборища? — предположила Алессандра.
— Интересная точка зрения. Многим думающим людям не нравится, когда их отвлекают от дела. — В задумчивости Ариэль побарабанила себя пальцами по щеке. — Я знаю. Мы навестим его.
— Отличная идея! — заявила Шарлотта. — Встреча с баронетом поможет нам быстрее разобраться в секретах рукописи.
Кьяра решила не возражать. Если сэр Генри не захочет никого принять, его слуги сумеют отправить всех восвояси.
Ариэль листала исписанную, фиолетовую от чернил тетрадь.
— Отлично, отлично, — тихо вторила она Кейт. — Вообще-то мне очень хочется спросить сэра Генри о том, что он думает о статье Кингстона об индийских орхидеях. Давайте завтра после обеда отправимся к нему.
— Давайте, — сказала Кьяра.
— Так вот ты где, умник!
Лукас, читавший спортивный журнал, поднял глаза.
Ему была знакома эта раскрасневшаяся физиономия, но он никак не мог вспомнить, кто это. Насмешливо приподняв бровь, он вежливо осведомился:
— Простите, что?
Перегаром пахнуло еще отчетливее, когда мужчина перегнулся через кожаную спинку его кресла.
— Я не дурак, Хэдли. И прекрасно понимаю, что у тебя на уме. Но предупреждаю, мы не потерпим, чтобы ты вмешивался в мои семейные дела.
— Вы явно преувеличиваете свои умственные способности. Я понятия не имею, о чем вы говорите. — Он продолжил читать статью о предстоящих в Ньюкасле скачках. — А теперь давай вали отсюда и доставай кого-нибудь другого.
Вместо того чтобы убраться подобру-поздорову, мужчина стал вести себя еще агрессивнее:
— Сам отвали!
На них зашикали из разных концов клубной читальни.
— Мы узнали, что ты собираешься сделать предложение моей тетке. Хотя одному Богу известно, почему из всех остальных именно тебя привлекло ее состояние. Ты же сам богат, как Крез.
Понятно, этот урод — Артур Баттершем, племянник леди Шеффилд. Лукасу пришлось очень постараться, чтобы держать себя в руках.
— Можешь сколько угодно задирать ей сучьи юбки, — все не унимался Баттершем. Было видно, что он уже нагрузился, хотя вечер только начинался. Бренди придал ему храбрости, и он едва держался на ногах. Чтобы не упасть, теперь он опирался мясистой задницей на подлокотник кресла. — Но имей в виду, мы никому не позволим увести ее деньги из нашей семьи. Они наши по праву, и мы еще порадуемся, когда эта ведьма заплатит за вероломное убийство моего дяди.
Лукас не торопясь отложил журнал.
— Спасибо, что предупредил. Хочешь еще что-нибудь добавить?
Баттершем хмыкнул и покачал головой:
