— Сейчас я хочу, чтобы ты внимательно смотрел. Ты здесь?
Голова Бенлуи накренилась, но глаза оставались открытыми… тогда Эссейл подошел к багажнику.
Открыв замок, он поднял дверь и вытащил мужчину, которого они похитили перед тем, как ехать в галерею.
Брат Бенлуи совсем не упирался. С другой стороны, Эрик подкрался к Эдуардо в его же доме и вколол шприц героина в толстую вену на его шее. Сейчас мужчина также был раздетым. Более стройное сложение указывало на то, что он был моложе и тщеславней… на мускулах виднелись следы от автозагара.
Эссейл бросил его под ноги Бенлуи.
Он не ожидал, что удивление сдвинет дело с мертвой точки. Но поможет то, что произойдет дальше.
Пока старший Бенлуи наблюдал, Эссейл перевернул бессознательного мужчину на спину, вытащил кляп, достал второй шприц. Внутри была прозрачная жидкость — Налоксон, антидот, используемый в реанимациях в случае передозировки опиатами… и когда он всадил иглу в вену на руке Эдуардо, у того быстро щелкнул включатель.
Эдуардо резко очнулся, его торс оторвался от снежного настила.
Эссейл жестко схватил мужчину за подбородок. Резко повернув голову, он прорычал: — Поздоровайся со своим братом… не будем забывать о приличиях.
Глаза округлились, и мужчина резко заговорил с братом на испанском. Эссейл прервал его, достав кинжал и направив острие ему в лицо.
— У твоего брата есть помещение, куда он отвозит людей для убийства. Где оно?
— Я не знаю, о чем ты…
Эссейл оседлал мужчину и схватил его за макушку… Эдуардо использовал много химии, волосы были сальными, но ему удалось крепко вцепиться. Приставив острие к горлу парня, он старался говорить медленно и предельно понятно.
— Куда он увозит людей? Я знаю, есть место, тайное, безопасное. Не в его доме. Не в городе.
Старший из братьев Бенлуи наконец заговорил, поток слов, обращенных к брату, был гортанным и подчеркивался резкими вдохами. Глаза Эдуардо в ответ округлились еще больше, и не обязательно знать испанский, чтобы понять смысл: скажешь хоть слово, и я убью тебя собственными руками.
Эссейл встал между ними и опустился, встречая взгляд Эдуардо.
— А сейчас я буду тебя пытать.
Выбери место, любое.
Эссейл решил начать с плеч. Резким выпадом он глубоко воткнул лезвие в плоть под ключицей… больно, но не смертельно.
В ушах зазвенело от крика, но он удерживал кинжал на месте. Потом отпустил рукоять.
— Где это место? — Не получив мгновенного ответа, он провернул лезвие в ране. — Куда он отвозит пленных?
Еще раз провернул. Опять крики.
И тогда Рикардо заговорил снова, его голос прорывался сквозь драму, подкрепляя сообщение. Но агония одержит верх… Эссейл удостоверится в этом.
Сдавая назад и позволяя маленькому Эдди восстановиться, он наблюдал, как кинжал поднимается вверх-вниз одновременно с мучительным дыханием.
О, как могут пасть власть имеющие. Эдуардо всегда был финансовым контроллером, одетым с иголочки. Но, вот он, волосы спутаны, глаза налились кровью, снег размазан по его голой коже.
Эссейл смерил его взглядом, полным сострадания к сбитому животному, все еще брыкавшемуся.
— Не слушай его. Если будешь слушать, я убью тебя мучительно медленно. Единственный шанс спасти себя — рассказать мне то, что я хочу знать.
Рикардо что-то отрывисто рявкнул.
— Не слушай его. — Эссейл не сводил взгляда с Эдуардо. — Говори со мной. Спаси свою жизнь.
Эдуардо все пытался посмотреть на брата, но Эссейл встал поперек паникующего взгляда, пока Эдуардо не издал стон, его глаза закрылись на искаженном лице.
Эссейл дал ему немного времени, но потом потерял терпение. Он потянулся за кинжалом со словами:
— Вернемся к боли…
— На севере! — Завопил Эдуардо. — На северном шоссе! Север! Южная сторона горы Ирокез! Только одна дорога ведет туда, ответвление у основания горы! Проедешь полмили и увидишь дорогу!
Прижатый к внедорожнику, Рикардо взорвался от ярости, которая сквозила в каждом слове, хотя смысл сказанного терялся из-за трудностей перевода.
Эссейл сделал глубокий вдох носом. От Эдуардо не пахло хитростью.
Свежая кровь, да, и едкий привкус ужаса. Также трогательный стыд, который напомнил Эссейлу о запахе свежих овощей из погреба.
Мужчина говорил правду, ту, что была известна ему.
— Рикардо в машину, — сказал он резко…
— Подождите, — крикнул он, когда кузены подчинились. — Разверните его.
Эссейл зашел за спину Эдуардо и придержал торс мужчины в вертикальном положении. Посмотрев на Рикардо, он мрачно сказал:
— Ты забрал мое, я забираю твое.
Рывком вытащив кинжал из мясистого плеча, он полоснул лезвием по горлу Эдуардо.
Рикардо пытался отвести взгляд, его тело дернулось, зажатое кузенами.
— Рикардо, это только начало. — Эссейл оттолкнул захлебывающегося мужчину в сторону как мусор, коим он и являлся. — Сейчас мы и начинаем.
Он подошел к Бенлуи.
— Но я верю, что ты должен в последний раз посмотреть на слабость твоего брата. Только подумай, если бы он был таким же сильным, как ты, то мог бы умереть достойно. Увы, не судьба.
Эссейл сел на пассажирское сиденье спереди. Достал склянку с кокаином.
Он вдохнул по 2 затяжки в каждую ноздрю, кузены, тем временем, затолкали Рикардо в багажное отделение, а резкий звук клейкой ленты подсказал, как основательно они подошли к вопросу безопасности.
Протянув руку и включив потолочное освещение, Эссейл развернул карту штата Нью-Йорк, отмеченную тремя красными буквами «А»… не имея понятия, куда смотреть.
Эрик сел за руль и поднес свой айФон к лицу Эссейла.
— Ехать пять часов.
В голове загудело. Даже с Бенлуи в плену, он страшился того, что могли делать с Марисоль. Пять часов — это очень долго. Слишком, мать твою, долго, учитывая, что она пропала двадцать четыре часа назад.
Черт побери, почему Бенлуи оказался превосходным стратегом?
— Значит, поехали, — выдавил Эссейл.
Глава 14
Коммодор — сомнительное место для проживания в Колдвелле. Уходя вверх на двадцать этажей, этот жилой дом возвышался над Гудзоном и был разделен на огромные квартиры с внушительным метражом, современными кухнями и ванными. Окна от пола до потолка открывали вид во все четыре направления, что также служило декором наравне с тем, что расставляли собственники, и ходили слухи, что звезды Манхэттена отдыхали здесь от суеты.
На крыше, кстати, было посадочное место для вертолета.
айЭм вышел на восемнадцатом этаже и повернул направо. Примерно через сто футов он остановился перед дверью с надписью «18А» и открыл медный замок, на котором настояли они с братом, когда заехали сюда пять лет назад.
Он зашел в квартиру площадью в три тысячи квадратных футов, его «Меррелс» почти не стучали по полированному полу, на котором не было ковровых дорожек, а модерновая мебель была минималистичной не просто в плане стиля, но и по количеству.
Черт… открывающийся вид по-прежнему впечатлял. Особенно сейчас, ночью, когда выключено внешнее освещение: город надел вечерний наряд, все сияло, от скопления огней небоскребов и до изогнутых мостов-близнецов, красных стоп-сигналов и белого цвета фар автомобилей, двигавшихся вдоль берегов.
Так легко позабыть о том, что в сердце Колдвелла было столько же бедности, сколько богатства… если не больше: с высоты, будучи оторванным от реальности, не замечая мусора и воя сирен, было очень соблазнительно поверить дезинфицированной версии 518 региона.
Но он был не глуп.
Напротив были раздвижные стеклянные двери, ведущие на террасу, и, включив освещение, он пересек комнату и открыл одну половину, холодный ветер ворвался внутрь, будоража застоявшийся воздух. Его гость появится не раньше, чем через час, но он хотел, чтобы помещение выглядело обжитым. Вернувшись к открытой кухне, он навел неброский беспорядок, поставив пару уже чистых тарелок в стойку возле раковины, раскидав по кухонной поверхности… так, посмотрим… пару ложек. Съеденная наполовину пачка картофельных чипсов «Кейп Код», которые уже протухли. Номер «GQ», который пролистали и оставили открытым на странице с курткой, которая бы понравилась Трэзу.
Потом он поставил вариться кофе.
Они с братом больше не собирались возвращаться сюда, но он должен сохранить это место, потому что было важно, чтобы с'Хисбэ не догадывались, что они переехали. Поисковая группа, рыскающая по Колдвеллу, крайне нежелательна. Особенно если она, каким-нибудь образом, придет к порогу особняка Братства…
айЭм повернулся к стеклянной двери. На террасе, в темноте ночи, подобно духу, материализовалась фигура. Массивная мантия развевалась на жестком ветру, поднимаясь вверх, по гладким стенам здания.
— Добро пожаловать, — айЭм пригласил верховного жреца ровным голосом. — Ты рано.
