Я знала, что действие алкоголя кончается.
– Есть мужчины, которые любят меня. Есть сын, который обожает меня и видит во мне образец для подражания. Есть приемные родители, которых я считаю родными людьми и которые готовы умереть ради меня. Я заполнила пробелы в своем прошлом, когда отыскивала свою настоящую мать. Есть деньги, на которые я могу три года жить, ничего не делая. Но я несчастна!
Я чувствую себя отверженной и отягощенной виной, потому что Бог благословил меня трагедиями, которые я сумела пережить, и чудесами, которым я отдала достойную дань. Но мне всего мало! Я хочу большего! Не надо было идти в тот театр и добавлять этот провал к списку моих побед!
– Ты считаешь, что поступила неправильно?
Она замерла и взглянула на меня с испугом:
– Почему ты спросила об этом? Я молча ждала ответа.
– Нет, я поступила правильно. Вместе с одним журналистом я вошла в зал, не имея ни малейшего представления о том, что буду делать дальше, и внезапно все стало возникать как будто из ничего. Ощутила рядом с собой присутствие Великой Матери, почувствовала, что она ведет меня и наставляет и заставляет мой голос звучать уверенно, хотя, по чести сказать, уверенности во мне не было.
– Так на что же ты жалуешься?
– Так ведь никто же ничего не понял!
– Неужели это важно? Важно до такой степени, что ты примчалась в Шотландию прилюдно оскорблять меня?
– Разумеется, важно! Если я способна сделать что угодно, если знаю, что поступаю верно, то почему же не в силах испытывать к себе по этому поводу любовь и восхищение?!
Ах вот в чем дело. Взяв ее за руку, я повела Афину в ту комнату, где несколько недель назад она созерцала свечу. Попросила ее сесть и успокоиться, хоть и была уверена, что чай произведет необходимое действие. Потом прошла в свою комнату, взяла круглое зеркало и поставила его перед Афиной.
– У тебя есть все. Ты боролась за каждую пядь своей территории. Теперь взгляни на свои слезы. Взгляни на лицо, и ты увидишь, какое страдание написано на нем. Вглядись в лицо женщины в зеркале и постарайся понять ее.
Я выждала немного, чтобы Афина успела последовать моим инструкциям. А заметив, что она начинает впадать в транс, продолжала:
– В чем загадка жизни? Мы зовем это «благодатью» или «благословением». Все пытаются удовлетвориться тем, что имеют. Кроме меня. Кроме тебя. Кроме нас – горстки людей, которые, увы, должны будут пойти на определенные жертвы во имя чего-то большего.
Наше воображение больше, чем мир, окружающий нас, и мы выходим за предписанные нам пределы. В старину это называлось колдовством – и хорошо, что времена переменились, а не то нас с тобой сожгли бы на костре. Когда эти казни прекратились, наука нашла объяснение в так называемой «женской истерии», и хотя эта болезнь не грозит больше смертью на костре, но все же порождает целый ряд проблем – особенно на работе.
Не беспокойся, скоро это будут называть «мудростью». Смотри в зеркало – кого ты там видишь?
– Женщину.
– А еще?
Афина немного поколебалась. Я настаивала и наконец получила ответ:
– Другую женщину. Она умнее и искреннее меня. Это – как душа, которая не принадлежит мне, но составляет часть моего существа.
– Да, это так. Теперь я попрошу тебя вообразить один из самых важных символов алхимии – змею, пожирающую собственный хвост. Сможешь представить?
Она кивнула.
– Так живут люди, подобные тебе и мне. Они постоянно разрушаются и восстанавливаются. Все в твоей жизни происходит таким образом: от одиночества к встрече, от развода – к новой любви, из офиса банка – к пустыне. Лишь одно пребывает неприкосновенным – это твой сын. Он – путеводная нить всего твоего бытия, отнесись к этому с уважением.
Она снова расплакалась, но теперь это были совсем другие слезы.
– Ты пришла сюда, потому что увидела в пламени женское лицо. То же самое, что сейчас – в зеркале. Постарайся почтить его. Не позволяй подчинить себя тем, что думают другие, ибо через несколько лет, или десятилетий, или веков мысль эта преобразится. Живи сейчас тем, чем люди будут жить лишь в отдаленном будущем.
Чего ты хочешь? Быть счастливой? – Нет, это слишком просто и скучно. Одной любви? – Нет, это невозможно. Так чего же ты хочешь? Оправдания своей жизни: ты хочешь прожить ее как можно более насыщенно. Это одновременно – и ловушка, и экстаз. Старайся быть внимательной к опасности, старайся испытать радость от того, что станешь Женщиной, которую видишь за отражением в зеркале.
Глаза Афины закрылись, но я знала – мои слова проникли к ней в душу и останутся там надолго.
– Если хочешь рискнуть и продолжать учить – давай! Если не хочешь – знай, что прошла гораздо дальше, чем большинство людей.
Тело ее обмякло. Я подхватила ее, прежде чем она упала*, и, склонив голову ко мне на грудь, Афина уснула.
Я попыталась что-то прошептать ей, ведь я сама уже проходила через те же этапы и знала, сколь труден этот путь. Так говорил мне мой хранитель, мне пришлось испытать это на собственной шкуре. Но оттого, что этот опыт труден, он не становится менее интересным.
А в чем его суть? В том, чтобы жить как человек и как божество. Переходить из напряжения в расслабленность. От расслабленности – в транс. От транса – к самому насыщенному общению с людьми. А от него – вновь к напряжению, и так далее, уподобившись змее, кусающей собственный хвост.
Это нелегко – прежде всего потому, что требует безусловной любви, которой не страшны ни страдание, ни потеря, ни неприятие.
Но тот, кто хоть однажды отведал этой воды, никогда уже не сможет утолять жажду из другого источника.
Андреа Мак-Кейн, актриса
Однажды ты говорила о Гее, которая родила себя сама, а потом произвела на свет сына, обойдясь без мужчины. Ты совершенно правильно сказала еще, что Великая Мать постепенно стала уступать свое место мужским богам. Но позабыла о Гере, одной из внучек твоей любимой богини.
Гера занимает в ареопаге богов важное место, потому что связана с практическими нуждами людей. Она повелевает небом и землей, временами года и бурями. Если верить древним грекам, Млечный Путь, который мы видим на небе, – это молоко, брызнувшее из груди Геры. Прекрасной груди, заметим мимоходом, ибо всемогущий Зевс обратился в птичку для того лишь, чтобы прильнуть к ней поцелуем и не быть отвергнутым.
Мы прогуливались с ней по огромному торговому центру в Найтсбридже. Я позвонила и сказала, что мне хотелось бы поговорить, и Афина пригласила меня на зимнюю распродажу – хотя было бы гораздо лучше вместе выпить чаю или пообедать в тихом ресторанчике.
– Ты не боишься, что твой сын потеряется в такой толчее?
– Не беспокойся за него. Продолжай.
– Но Гера распознала эту уловку и заставила Зевса жениться на себе. Впрочем, сразу после церемонии царь богов вновь предался своей жизни олимпийца-плейбоя, соблазняя всех богинь и смертных женщин, что попадались ему на пути. Гера оставалась ему верна. И вместо того, чтобы винить супруга, говорила, что женщины должны вести себя иначе…
– Не так ли поступаем все мы?
Я продолжала, словно не слышала этих слов:
– …пока все же не решилась отплатить Зевсу той же монетой – найти бога или человека и затащить его в постель… Может быть, все-таки остановимся и выпьем где-нибудь кофе?
Но Афина была уже в бельевом магазинчике.
– Красиво, правда? – спросила она, показывая весьма игривого фасона гарнитур телесного цвета, отделанные кружевами лифчик и трусики.
– Очень. Но если ты наденешь такое, разве его кто-нибудь увидит?
– Разумеется. Или ты думаешь – я святая? Так что ты там говорила о Гере?
– Зевс испугался такого поведения. Но Гера, обретя независимость, уже мало заботилась о своем браке… А у тебя есть любовник?
Афина оглянулась по сторонам и, убедившись, что сын не слышит нас, односложно произнесла:
– Есть.
– Я никогда его не видела.
Она заплатила за комплект белья, положила пакет в сумку.
– Виорель проголодался, и я уверена – греческие мифы ему не интересны. Расскажи, что там было с Герой.
– Финал дурацкий: боясь потерять свою возлюбленную, Зевс притворился, что снова женится. Узнав об этом, Гера поняла, что дело зашло слишком далеко – она могла стерпеть любовниц, но не развод.
– Обычное дело.
– Она решила отправиться на торжество, устроить там большой скандал – и лишь уже на месте поняла, что Зевс просит руки статуи.
– Что же сделала Гера?
– Расхохоталась. Это растопило лед, и она снова стала царицей богов и людей.
– Ну и прекрасно. Если когда-нибудь такое случится с тобой…
– Что именно?
– Если твой муж заведет себе другую, не забудь рассмеяться.
– Но я-то – не богиня. Я, пожалуй, этим не ограничусь. А почему я никогда не видела твоего возлюбленного?
– Потому что он очень занят.
– Где вы с ним познакомились?
