могу предпринять?
– Не знаю, то, что станет сильным стрессом для неё.
– Я не хочу причинять жене боль.
– Иногда боль – единственный способ узнать место локализации проблемы и ликвидировать очаг воспаления.
***
– Чиара, у тебя три месяца, – Джорджио не смотрел ей в глаза, он был просто не в силах. – Если за это время не выздоровеешь, я уеду вместе с детьми, а ты останешься здесь навсегда.
Произнеся эти жестокие слова, он покинул её, задохнувшуюся от ужаса и поднимающихся слёз, и закрыл за собой дверь.
– Молодец, – похлопал его по плечу доктор, – это шоковая терапия, но у нас нет выбора.
– Я умру без неё. Спаси её, умоляю. Верни её мне.
***
Открыв в очередной раз глаза, Чиара не сразу поняла, где находится. Больничная палата, и как она могла забыться? Дверь отворилась, и внутрь помещения проскользнула изящная женская фигура. Белое платье оттеняло не по-январски загорелую кожу, длинные волосы роскошными локонами спадали по спине, на обеих руках колокольчиками побрякивали многочисленные браслеты. Гостья присела на стул рядом с девушкой, поправила шляпку, двумя указательными пальцами сняла солнцезащитные очки и ловко поместила их в сумочку.
Она пристально посмотрела на Чиару. На немолодом, но безупречном лице отразилась смесь сочувствия и превосходства.
– Salve10. Ты помнишь меня? – произнесла женщина с неаполитанским акцентом.
– Добрый день, Беатриче. Как это мило с твоей стороны навестить меня. Ты часто бываешь на работе у мужа? – Чиара была рада увидеть живую душу, она страдала от очередной изоляции.
– Практически никогда. Но сегодня особый случай. У меня к тебе короткий разговор, – Беа не отличалась дипломатичностью и рубила с плеча.
– Слушаю.
– Я прочитала всю историю твоей болезни. Не знаю, чего Ник возится, на мой взгляд, всё очень просто.
– Неужели? А разве не запрещено разглашать личную информацию пациентов? – запальчиво начала Чиара.
– Ещё как запрещено. Но Ник таскает папку с твоим делом повсюду, я столько раз на неё натыкалась, что решила избавить его от такой необходимости. Дело только между нами. Мой муж ищет сложные психологические объяснения, тонет в пучине терминов, но я-то знаю, в чём дело. Ты просто притворяешься! Ты инфантильная избалованная девчонка, стараешься взвалить на мужа роль папочки, который будет продолжать баловать и решать все проблемы, как это делал твой отец. Мало того, тебе этого стало недостаточно, и теперь ты и моего Николо решила подключить: возложила на него ответственность по твоему спасению, разыгрываешь роль жертвы… Но со мной этот номер не пройдёт! Пора перестать быть беспомощной, ты мать двоих детей! И если не прекратишь – Джорджио просто сбежит от тебя, заберёт сыновей и уйдёт. Останешься одна, как твоя мама. А то и закончишь в дурдоме, гены возьмут своё. Соберись! Прекрати эту игру, а если на самом деле больна – выгони этих оккупанток из головы, вызови на допрос, выясни, что им нужно, и отпусти на волю! Я предупреждаю тебя, если ты задержишься тут надолго – я сделаю всё, чтобы и мой Николо от тебя отказался! – не дожидаясь ответа от Чиары, женщина поднялась, налила в стакан воды из пластиковой бутылки, стоящей на столике у изголовья кровати, и выпила залпом.
– Я расскажу доктору, что ты вытворяешь, – протянула Чиара. Под стегающими, словно кнут, словами гостьи она и вправду ощутила себя маленькой девочкой, без спросу примерившей мамины туфли на каблуке.
– Это исключено, такова твоя плата за мой совет. Обдумай его наедине с собой, после ещё будешь мне благодарна. Пей побольше воды, пребывание в закрытом помещении вредно для кожи. Скорейшего выздоровления! – Беа хаотично помахала пальцами на вытянутой вперёд руке и уверенно вышла не оглядываясь.
Плохим
и не рождаются
Январь 2021. Псковская область, Россия
В июне 1999 года выпускник общеобразовательной школы подмосковного посёлка Медведево взволнованно прижимал к груди диплом о среднем образовании. Мишу Круглова было легко вывести из равновесия – восприимчивый, ранимый, с богатым воображением, он всегда ярко реагировал на важные события.
До девятого класса жизнь его не сильно отличалась от жизни других поселковых пацанов – школьная обязаловка, ожидание каникул, подростковые костры, драки. Учиться мальчику не нравилось, давалось легко, но среди пацанов было не престижно блистать знаниями, наоборот, наплевательское отношение к школе и неуважение к учителям почитались и автоматически заносили Мишу в круг «своих». Оставшись на второй год, мальчик ожидаемо получил высокий статус в этой жестокой подростковой иерархии.
А потом с Мишей случился театр. В его семье мало интересовались культурой, отец от запоя до запоя работал на хлебокомбинате, мама помогала по хозяйству соседним старушкам, занималась детьми, их в семье было четверо. Когда батя запивал, мать сгребала детей в охапку и отправлялась к одной из своих пожилых подруг ждать, пока зелёный змей отпустит мужа. Так Миша и кочевал из одного дома в другой.
В 16 лет парень познал первую любовь. По классике жанра хулиган потерял голову от скромной и тихой одноклассницы. Аня проводила свободное время в библиотеке, слушала классическую музыку и обожала театр. И она не отвечала на внимание поклонника, а Миша лишился сна, аппетита и интереса к гулянкам. Он как заколдованный целыми днями разглядывал Аню с задней парты, и всё без неё потеряло смысл. Когда в Медведево приехала труппа Московского театра с гастролями, Миша решился. Он наколол соседям дров на всю зиму и на вырученные деньги купил два билета на «Ромео и Джульетту». Отказаться Аня не могла, и ребята отправились на премьеру вместе. Отец посоветовал парню не уснуть на представлении, а вышло всё по-другому.
Уже в первом акте Миша перестал рассматривать Аню и строить коварный план по её завоеванию. Всё внимание его обратилось на сцену. Во время антракта он не смог связать двух слов, и девушка даже почувствовала себя неловко, словно мешала ему. В конце второго акта Мишка плакал, как дитя, Аня еле увела его из театра. И тем же вечером парень заявил родителям, что будет актёром. Его хорошенько высмеяли, и больше эту тему они не поднимали. С того дня жизнь Миши изменилась. Он начал учиться изо всех сил, читать, слушать, смотреть, жадно впитывал в себя всё, что могло приблизить его к цели – учёбе в театральном. Парни сначала издевались, но вскоре отстали – Мишу было ничем не пронять. Он получил прозвище Артист. Девушки, включая Аню, стали обращать внимание на целеустремлённого и романтичного героя, но у него не было на них времени.
Возможность пойти в училище отпадала, только вуз давал отсрочку
