музицирования стало гораздо легче. Чезаре должен был уже отправиться в кровать, пора прекращать музыку.
Отложив в сторону инструмент, Джорджио вдруг услышал истошный плач сына. Он побежал наверх из цокольной комнаты, где была его музыкальная студия.
Дверь в ванную оказалась выломана. Лёгкий блестящий замок уродливо торчал из развороченного дерева, вывернутый наизнанку. Роберто держал брата, стараясь завернуть в полотенце.
Чиара сидела в ванной вся покрытая пеной. Она закрыла лицо руками и плакала.
– Что здесь происходит? – нервно выкрикнул Джорджио.
– Успокой её, она снова не в себе. Я лучше вынесу ребёнка, пока она опять не сделала ему больно, – Роби поднял глаза на отца, и они наполнились слезами. – Пап, я не могу видеть её такой.
Парень с малышом на руках выбежал из ванной и понёс его в свою комнату.
– Тише, тише, всё уже хорошо, – говорил он заливающемуся слезами братику, – мама не хотела тебя обидеть, мама просто заболела. Это не она, это другая тётя, мама никогда не сделает тебе больно, – приговаривал он, доставая из аптечки перекись водорода и обрабатывая ссадины на нежных плечах и животике. Жидкость зашипела в особо глубоких царапинах, и Чезарино снова зашёлся криком.
Роби схватился за телефон.
– Элис, прости, что беспокою. Мне нужна твоя помощь.
Через полчаса малыш уже спал на плече у девушки, нервно вздрагивая и всхлипывая во сне. Но на этом помощь Элис не закончилась: Роби был не в лучшем состоянии. Он хоть и не плакал, но лежал напротив девушки, обнимая свернувшегося между ними ребёнка, и смотрел в одну точку не двигаясь.
Всё время, пока не пришла девушка, он пел брату, стараясь заглушить крики, доносящиеся из комнаты родителей. Мама плакала, отец кричал, потом наступала тишина, и всё повторялось снова.
Джорджио лишь заглянул удостовериться, что с детьми всё в порядке, а после закрылся с женой в спальне.
– Сейчас придёт Элис, и мы поиграем, – пел Роби в голос.
– Элли! – малыш сразу почувствовал себя лучше.
И вот она здесь. Растрёпанная, ни грамма косметики, в мешковатом домашнем платье – она даже не переоделась. Появиться на людях в таком виде не свойственно итальянским девушкам. Сейчас Элис больше напоминала финских однокурсниц Роби – они не заморачивались с одеждой и не строили из себя королев.
– Роби, ау. Малыш уснул. Пойдём на балкон, ты расскажешь мне, что случилось?
– Tам холодно. Спасибо, что ты здесь. Давай просто помолчим.
– Хорошо, – сказала девушка. Она тихонько переложила малыша на диванчик, обложила подушками и вернулась к Роберто.
– Хочешь, я полежу с тобой рядом? – спросила она.
В ответ парень лишь призывно протянул руки.
Они лежали так долго, на маленькой односпальной кровати, лицом друг к другу, глядя глаза в глаза. Когда в доме всё стихло, Роби решился заговорить.
– Я запсиховал уже, когда мелкий начал плакать во время мультика. Когда они ушли купаться, включил музыку, хотел поиграть на гитаре. Моя комната самая близкая к ванной, и они стали кричать. Я пошёл проверить, всё ли в порядке, но она закрылась и вообще меня не слушала. Я позвал несколько раз, но Чез орал как резаный, ничего не разобрать. Я понял только, что она его отмывала от чего-то несуществующего, от чего-то, что сама выдумала, понимаешь?
Я не помню, как озверел, этот детский крик терпеть невыносимо, я нажал на дверь плечом пару раз, и она сломалась. Мама тёрла мелкого своей массажной щёткой, она чуть до дыр его не затёрла, ты видела эти царапины?
Я стал на них орать, отобрал щётку, и мама на меня посмотрела – Элис, это не она! Я вообще в шоке, это не её взгляд, не её слова, она так никогда не говорит! Словно в неё что-то вселилось! «Посмотри, он весь грязный, на нём куча микробов, он же всех заразит!» – сказала она мне.
– Бедные мои мальчики, – только смогла ответить девушка. Ей было очень больно видеть, что её маленький любимец так пострадал, но смотреть на мучения Роби было тоже непросто.
Девушка порывисто потянулась к нему и поцеловала, не замечая, как сплелись их руки и как жадно он ищет в ней успокоения. Ему были нужны покой и тепло, и она стала для него теплом и покоем.
После, оглушённые случившимся, молодые люди лежали в обнимку. Элис робко нарушила тишину:
– Я никому не дам тебя в обиду. Хочешь, мы заберём малыша и будем жить втроём?
– Глупенькая, это я тебя буду всегда защищать. Ты очень много значишь для меня. Всё теперь будет хорошо.
Она не стала возражать, а лишь прижалась ближе.
***
– Как я могла, как я могла, как я могла, – раскачивалась Чиара взад-вперёд. – Пусти меня к нему!
– Нет. Ты не подойдёшь к Чезаре, пока не поправишься, – Джорджио расхаживал по комнате и искал выход из сложившегося положения.
– Я не помню, я не могла сделать плохо своему ребёнку! Он, наверное, сам, ты же знаешь, какой он активный.
– Да, сам упал на щётку и начал об неё тереться до крови. Ты не в своём уме?
Чиара зарыдала.
– Да, я опасна, я монстр. Пусти меня к сыну!
– Перестань плакать, ты его напугаешь. Он с Элис и Роби, и всё хорошо. Как ты помнишь, твоя мама ночевала у подруги, осталась играть в покер и смотреть сериалы. Лучше ей не знать о случившемся. Тебе нужно успокоиться. Слезами делу не поможешь.
– Да прекрати ты ходить из угла в угол! Обними меня! Мне нужна твоя помощь! Не бросай меня! – Чиара была похожа на испуганного зверька, которого беспокоило лишь собственное выживание.
На секунду Джорджио вдруг стало противно. И как он раньше не замечал её эгоизма? А потом он пересилил себя, сел рядом с ней на кровать и постарался обнять жену. Она сразу же прильнула к нему и прижалась всем телом. Спрятав лицо у него на груди, девушка плакала глухо и безнадёжно, уже без ноток истеризма. Джорджио стало жаль её, такую беспомощную, мокрую и любимую.
– Я с тобой, слышишь. Я никогда тебя не брошу. Мы найдём выход. Завтра утром поедем к доктору, он назначит лекарства, что-то, что тебе быстро поможет. А сейчас спи, тебе надо отдохнуть. Я обещаю позаботиться о детях и о тебе, любимая, – поглаживая её по спине, монотонно повторял он, пока она не притихла и не отключилась, обессиленная многочасовой истерикой.
Заботливо переложив жену на подушку, Джорджио встал и начал собирать её вещи. Он обо всём позаботится. И лишь из заботы завтра он отвезёт её в клинику. Видит Бог, он
