Даже мысль срочно кидаться на поиски квартиры, чтобы съехать казалась сейчас смешной и предсказуемой. Хватит. Я и так уже в его глазах глупее и наивнее некуда! Хотелось показать, что я могу противостоять гипнозу Темуреза и реабилитироваться. Раз я уже ввязалась в эту непонятную связь, значит, и выйти должна из нее с достоинством!
Только так я успокоюсь и прощу себя.
Вдохновившись направлением своих мыслей, я постаралась уйти от сомнений. Что бы ни было у него на уме, раз я не в силах совладать с собой, значит, могу совершить непоправимое! Я уже чуть не допустила огромную глупость – могла потерять невинность практически с чужим мужчиной на полу у бассейна! Моё тело не подчинялось мне в этот момент, и разум не подчинялся. И если он все же застанет меня врасплох, нужно суметь противостоять своей слабости, иначе я не сохраню себя! Только как? Хороший вопрос, и пока ответа я не знала. Стараться убедить себя в том, что брат подруги смеется надо мной и обязательно сделает больно! Ведь пока не было ни единого повода думать иначе. Злость и гордость мое единственное спасение.
Глаза наткнулись на фотографию мамы, которая в вечном молчании смотрела на меня с навесной полки. Чудилось, что она все видит и слышит мои мысли. Прямо не по себе стало… Поругала бы она меня, если бы знала? А может, наоборот дала бы совет?
Наверное, самое страшное, когда не с кем поговорить. Не кому признаться. Я не знала, как справится с тем, что бушевало внутри меня. Тяжело бороться с кем-то, но в разы тяжелее воевать с самим собой.
За окном давно стемнело, пока я витала в своих мыслях, задумчиво покачиваясь из стороны в сторону. И я не спешила выходить к ужину, даже не вспомнила о еде.
«Не вздумай прятаться от меня в этом доме…»
И не подумаю, Темурез! Но сейчас я считаю лучше побыть наедине с собой и переварить все, что произошло. Надеюсь, Лана мне в этом не помешает…
Ответ на мой вопрос не заставил себя долго ждать. В дверь постучали и, не дождавшись ответа, в проеме показалась светловолосая голова:
– Ник, че ужинать не идёшь? Я со стола не убирала.
– Спасибо, я не голодна, – ответила я, обняв или скорее загородившись любимой подушкой в виде солнышка.
– Что-то случилось? – Лана вошла в комнату и с беспокойством уставилась на меня.
– Да нет, ничего, – опустила я взгляд. – Просто настроения нет.
– И что за повод для грусти? Это все из-за Темуреза?
– Почему? – я резко взглянула на подругу и напряглась.
– Брось, я же вижу, что ты сама не своя. Переживаешь, что он что-то узнал про Реваза? Или, что мысли твои прочтет?
Я мысленно вздохнула и попыталась подыграть ее предположению.
– Да, наверное, мне немного не по себе, когда он дома.
Лана промолчала и уселась рядом со мной.
– А представь, какого мне, – резонно заметила она. – Вся на иголках сидела, пока мы ужинали и тебя ждала.
– Прости… я не подумала об этом.
Я заметила, что подруга пристально смотрит на меня.
– Почему мне кажется, что ты что-то скрываешь? – без иронии спросила она, изогнув изящную бровь.
– Возможно, так и есть, – несмело шагнула я к правде.
– Так поделись! – подруга повернулась ко мне всем телом, подвернув ногу под себя
Если бы я могла. Кажется, я попала в такую же засаду, как и Лана перед братом. Наши роли стали похожими, ведь я не могла ей рассказать и знала, что ничего хорошего не последует, если она вдруг что-то заподозрит. Тем её единственный старший брат, а я выгляжу в этой истории предательницей... и сумасшедшей.
– Не стоит, – вздохнула я. – Не хочу грузить тебя, да и некоторыми вещами нет желания делиться. Дело не в тебе, просто… я, правда, не могу.
Лана надулась. Но настаивать не стала. Наверняка предположила, что какой-нибудь звонок из дома меня расстроил.
– Ладно. Я понимаю. Но если ты захочешь поговорить – знай, что я готова выслушать.
– Спасибо, милая, – улыбнулась я ей, совсем не обнадеживаясь. – Правда, спасибо. Если я и решусь кому-то довериться, то это будешь только ты.
Милана растаяла и ласково потрепала мою щеку. Вроде ничего особенного не сделала, но всё равно на душе стало теплее. Такая жизнь сейчас стремительная, что у нас просто нет ни времени, ни желания слушать про чужие беды. А Лана готова и она искренне беспокоилась о моем душевном состоянии. Это дорогого стоит.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Ну… я пойду тогда. Ты поешь всё-таки, может позже, – посоветовала она, направляясь к двери.
– Хорошо, – кивнула я, понимая, что к еде точно не притронусь. Не сегодня.
– Спокойной ночи.
– Спокойной, – отозвалась я, очень сомневаясь, что именно такая ночь будет у меня.
Дверь за подругой закрылась, а я кинула взгляд на часы. Уже девять, а завтра на учёбу, к тому же я чувствовала себя какой-то вымотанной, несмотря на взвинченное состояние внутри. Заставила себя собраться, расстелить постель и лечь спать. Но прежде не забыла запереть дверь.
Какое-то время в голове кружили хороводами на разный лад мысли, но постепенно мягкий и теплый сон утянул меня в своё царство.
--
Когда прозвенел будильник, я поняла, что крепко проспала всю ночь. Даже удивилась, не ощущая себя разбитой, а напротив бодрой и полной сил. Правда, это не помогло мне устоять перед лавиной воспоминаний, от которых захотелось спрятаться под одеяло и плеснуть в лицо холодной воды. Но я заставила себя проглотить их точно горькую таблетку, встать с постели и идти умываться.
Вернувшись в комнату, я огляделась и задержала взгляд на часах. Я нарочно встала раньше, но не для того, чтобы торчать в комнате и прихорашиваться. Хотелось воплотить давно забытое желание спуститься на кухню, где в это время никого не встретить, и что-нибудь приготовить, встав напротив окна, за которым развернулся рассвет. Этот маленьким шаг к свободе внутри себя, был очень актуальным. Больше меня не должна смущать никакая возможность пересечения.
И все же я хорошенько причесалась, перед тем как выйти. А еще немного подкрасила глаза, просто чтобы чувствовать себя увереннее, но одежду выбрала из простого и домашнего. Хотя весь дом спал, на кухню я спускалась на ватных ногах и неосознанно ждала столкновения за каждым углом. Успокоилась только во время готовки и даже получила удовольствие от процесса. Отметила, что пекла оладушки со сладкой начинкой особенно старательно, будто от их качества зависел мир во всём мире. Голоса раздались в коридоре как раз, когда блюдо уже стояла на столе, а мне осталось донести тарелки. Пропустив внутри волнение, я направилась к кухонному гарнитуру, стараясь вести себя невозмутимо.
Он зашел первым, и я сразу напряглась, едва учуяв его энергетику. Мне даже не нужно было поворачивать головы и слышать знакомый баритон, чтобы понять, что в кухне появился хозяин дома.
– Никуль, привет! – зазвенел колокольчиком веселый голос Ланы, заставляющий меня оглянуться.
– Доброе утро, – отозвалась я и неслышно вдохнула, увидев совсем рядом Тема, который в этот момент проходил мимо, направляясь к кофе-машине.
Ладно, в номинации на невозмутимость он взял гран-при. И все же я мысленно поблагодарила его за эту отрешенность. Отличный способ, чтобы никаких иллюзий не возникло в моем воспаленном мозгу.
Когда все расселись за стол, я особенно точно уловила свое новое состояние. Напряженное, обостреенное восприятие, но без растерянности, как это обычно происходило. И пусть было невозможно игнорировать мужчину, что сидел справа, я отлично справлялась, не поддаваясь скованности. К тому же между братом и сестрой велась активная беседа, что невольно расслабляло обстановку. Темурез сегодня был на редкость разговорчивым, и даже почти не хмурым. Наверное, все потому что Лана живо интересовалась его командировкой и работой автосалонов. Подлиза какая. Смотри не переборщи, а то братец быстро смекнёт, что к чему!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Подруга отложила себе в тарелку пару оладьев и одобрительно замычала, откусив кусочек, тающий во рту вместе с карамелью. Взглянув на меня, она подняла большой палец вверх, на что я отзывчиво улыбнулась. И тут произошло неожиданное… Последняя тарелка в стопке, которая всегда оставалась нетронутой, вдруг переместилась под контролем мужских рук, а затем наполнилась несколькими оладьями.
