Экран замерцал. Появилась надпись: «Первая шахта». Потом перед Вождем оказался гладкий темный туннель, ведущий к кружку света метрах в трех от камеры. Видны были также мостки по краям шахты и их опоры. А в самом верху нависал залитый светом прожекторов желтый потолок.
Вождь нажал следующую кнопку. Верх шахты мигом отпрыгнул назад и превратился в крошечную пуговку. Вторая камера располагалась метров на тридцать ниже. Через каждые три метра шахту окольцовывали встроенные светильники, так что она казалась внутренностями гигантского кольчатого червя.
Вождь оскалился и неожиданно для самого себя зарычал. Четвертая кнопка. Почти та же картина. Только световые кольца слились в одно, а верх шахты скрылся из вида. Эта камера располагалась еще на сто двадцать метров ниже.
Пятая кнопка. Шахта никак не изменилось. Уровень — еще на двести метров ниже.
Шестая кнопка. В горле у Вождя захрипело — дышал он тяжело и порывисто. На экране появилась легкая железная решетка, а вверх уходил все тот же шахтный ствол. Нижняя камера — на уровне земли. Ниже теперь только яма.
Вождь нажал первую кнопку. Загорелась надпись: «Платформа». Камера здесь располагалась на уровне глаз у самой шахты. По другую сторону зияющей дыры виднелась небольшая группа людей. Десять рабов в белых рубашках и пятерка охранников. Все молча ожидали, понурив головы, словно глаза им жег ослепительный свет.
В горле у Вождя вдруг пересохло. Он включил звук и прохрипел:
— Давайте первого.
Все как по команде подняли головы и повернулись к динамику. Разводящий ткнул пальцем в одного из рабов, а двое охранников вытолкнули того вперед — смертельно бледного, с трясущимися коленями. Вот он, первый. Тощий мужичонка с обвисшими усами. Вождь облизнулся. Охранники, будто мешок с опилками, подтащили дохлого к краю мостков — да там и оставили. Вождь с удовольствием наблюдал, как на горле раба перекатывается кадык — бедняга тщетно пытался сглотнуть.
Потом Вождь положил толстые пальцы на кнопки. Желваки заиграли, горло сжалось, а брови сошлись у переносицы.
— Внимание, — выдавил он из себя и тут же увидел, как рот обреченного раба беззвучно распахнулся, а все тело словно окоченело. — Марш! — рявкнул Вождь и жадно прильнул к экрану.
Глава 12
Наполовину раздевшись и почти погружаясь в сон, Дик вдруг услышал осторожный стук в дверь. Чем будить слуг, решил открыть сам.
— Кто там?
Гробовая тишина. И в глазок никого не видно. Потом Дик расслышал внизу негромкое шуршание. Немедленно опустив взгляд, он увидел, как в щель под дверью вползает тонкий белый конверт.
Дик нагнулся и подобрал конверт. Снаружи — девственная чистота, никаких надписей. Внутри оказался единственный листок бумаги. Дик подошел к ближайшему светильнику. Там развернул и прочел записку:
«Дорогой Враг!
Увидев Вас сегодня, я понял, сколь сильно мое желание возобновить наше знакомство. Решетка, которую некий шутник убрал с Рыбного Ручья как раз перед нашей первой встречей, уже водворена на место — так что, к моему великому сожалению, я не могу предложить Вам утопить Вас именно там. Да и по правде говоря, возникла бы некоторая неловкость, доведись мне оставить Ваш труп где-нибудь здесь, в Орлане. Посему нижайше предлагаю Вам встретиться вне этих стен и поиграть со мной в игру под названием «делай как я». Если Вы будете так любезны, что воспользуетесь аварийным выходом в северном конце Верхнего Променада, то непременно обнаружите, что я с нетерпением жду Вас на крышах. Не забудьте про теплую одежду и верхолазное снаряжение. Нисколько не сомневаюсь, что Вы, как человек чести, сожжете это письмо немедленно после прочтения и никому ни о чем не расскажете.
Искренне Ваш
Друг.
P.S. Если окажется, что Вы недостаточно хорошо себя чувствуете, чтобы принять мое приглашение, я все пойму правильно. Мне даже и в голову не придет назвать Вас трусом при следующей же нашей встрече».
Похолодевшими руками Дик скомкал листок. Сердце его глухо колотилось от гнева и дурных предчувствий. Трус? Это он трус? Нет! Это Кил трус! Парень нагло уклоняется от честного поединка и предлагает взамен такое идиотство! Скоре всего он даже туда и не явится. Нет, это просто дикость! Даже днем при одной мысли о тех страшных высотах кружится голова. А ночью… да еще на собачьем холоде… когда с гор дует ледяной ветер…
Дик повернулся к постели. Нет, надо быть последним дураком, чтобы попасться на такую дешевую уловку. Да и к тому же слишком поздно… он устал как черт… вдобавок не совсем трезв…
Потом Дик усилием воли выбросил из головы разумные мысли. Да, все верно. Но что толку? Никуда не денешься. Надо идти.
Дик подобрал с пола скомканную бумажку и сжег ее в пепельнице. Вспыхнула она неохотно и сгорела с издевательским шипением, словно нарочно была вымочена в каком-то особом растворе. Нервишки пошаливали. Дик подошел к платяному шкафу и стал одеваться. Выбрал самую теплую одежду: плотные брюки для верховой езды, а поверх пуловера с горлом — еще и просторный шерстяной свитер. Выбор перчаток вызвал колебания. Какие взять — потеплее или потоньше? Наконец Дик выбрал потоньше. Плохо, конечно, если пальцы закоченеют. Но куда хуже, если он не сможет как следует держать долбак. Ботинки Дик выбрал армейские — крепкие, но в то же время и гибкие, будто замшевые. Заткнул за пояс долбак, а вот уздало снял. В последний момент не забыл наполнить и сунуть в карман фляжечку бренди. Потом окинул последним взглядом покои: теплую заманчивую постель, жуткий беспорядок в стенном шкафу — и тихонько выскользнул в коридор.
На Верхнем Променаде под тусклым светом звезд не было ни души. Дик быстро отыскал аварийный выход — неприметный серый квадратик под роскошным орнаментом северной стены. Увесистый засов был открыт.
Дик приоткрыл пружинную дверцу и осторожно высунул голову наружу. Стояла ясная холодная ночь синевато-стального цвета. Высоко под куполом звездного неба висел безумный серп луны, а здесь, внизу, все тонуло в зловещей белизне: и крыши, и парапеты, и купола, и верхние склоны самой горы. Все было безмолвно и голо в ночной неподвижности.
А в нескольких метрах от выхода на ребристой металлической крыше стоял, подбоченясь, Кил и выдыхал облачка пара в морозный воздух. Под сдвинутыми бровями хищно поблескивали глаза.
Дик двинулся вперед — и дверца сама за ним захлопнулась. Воздух студил лицо, даже звезды под бескрайним куполом, казалось, заиндевели от мороза. За длинной громадой Променада, откуда только что появился Дик, лесом остроконечных крыш, куполов и минаретов ощетинился весь Орлан. Каждое окно казалось темным вытекшим глазом. И только Башня, нависая будто мираж над морем крыш, излучала со своей верхушки золотистое свечение.
По ту сторону короткой крыши, где стояли враги, слышалось дикое завывание ветра. Безмолвие на миг разорвал гулкий выкрик Кила:
— Добро пожаловать в лунную ночь!
Дик медленно двигался вперед, пока не оказался лишь в нескольких шагах от Кила. Блондин тоже оделся на славу: кожаная куртка на меху, брюки из плащевой ткани и высокие шнурованные ботинки. Теперь, когда луна светила ему в спину, лицо Кила оставалось в тени, освещенное лишь отражением от гладкой металлической крыши. За вырывавшимися время от времени облачками пара поблескивали клыки.
— По-моему, я намекнул, что мы будем безоружны. Дик указал на длинный топорик за плечом Кила:
— А это, по-твоему, что? Кил обернулся:
— А-а, это… верхолазное снаряжение. Полезная штука. Ладно, начнем на равных.
Он снял с плеча топорик вместе с мотком веревки и бросил к краю крыши. Все мигом кануло в безмолвие.
Дик пожал плечами и вытащил из-за пояса долбак. Верное оружие только раз гулко стукнулось о крышу, а потом закрутилось и пропало во тьме.
Кил насмешливо улыбнулся.
— Ну как, готов? Тогда поехали. — Повернувшись спиной к Дику, он прошел по крыше к углу Променада. Там оказалась стальная лесенка. Кил ухватился за ступеньки и стал проворно карабкаться вверх. Долгое мгновение Дик неподвижно наблюдал за врагом, потом последовал его примеру. Ступеньки обжигали холодом. Тут-то Дик и пожалел, что не надел теплых перчаток. На фоне ночного неба на миг возник белый силуэт Кила — и тут же исчез. Дик упорно взбирался, а ветер пытался сбросить его с лесенки, колотя по спине мягкими лапами.
На вершине лесенки перед Диком вдруг открылась крутая металлическая крыша, что поднималась к пику высоко над головой. Там, расцвеченный серебристо-черным, стоял Кил.
Лесенка продолжалась и дальше, но теперь ступеньки стали гораздо реже. Дику ничего не оставалось, как подниматься. Кил поприветствовал врага издевательским жестом и снова исчез.
Длинный конек крыши поначалу тянулся прямо, а потом круто поворачивал и упирался в массивную башню. Башни и крыши омывал нежно-белый свет. А все под ними казалось жуткой чернильной бездной.
