— Я не смогу до конца дней отказаться от бутербродов с ветчиной, — честно призналась я, — обожаю тамбовский окорок с каймой жирка.
Вера Николаевна отхлебнула чай.
— И не отказывайтесь, ешьте спокойно.
Я похлопала себя по бокам.
— Тогда я точно превращусь в тетю Хрюшу.
Хозяйка поставила чашку на блюдце.
— Есть очень простой способ привести себя в норму. Употребляйте все, но делите порцию пополам. Допустим, раньше вы завтракали двумя бутербродами и запивали их стаканом кофе, куда клали четыре куска сахара. Значит, ешьте один бутер, полстакана кофе и пару кусов рафинада. На обед был суп, котлеты и пюре из картошки? Отлично, я не вижу никакой логики в раздельном питании, наш желудок давно приспособился получать белки вместе с жирами и углеводами! Наливаете полтарелки бульона, берете одну вторую от бифштекса и пюре. И так со всем! Лакомились пакетиком орешков? Там двести граммов. Теперь можете слопать лишь сто. Не забудьте про питье. Спокойно выдували литр кока-колы? Не буду читать лекцию о вреде сладких газированных напитков, но остановитесь на пятистах миллилитрах. Через полгода потеряете часть лишнего веса. Желаете еще похудеть? Отгрызите от рациона еще четверть. Вопрос не в продукте, а в том, сколько вы съедаете! Можно и на огурцах разожраться, если есть их грузовиками. Поэтому спокойно угощайтесь этим замечательным вишневым тортом. Я положу вам совсем чуть-чуть.
Тут только я перевела взгляд на блюдо и не удержалась от сердитого восклицания.
— Пралине! Ну чем руководствовалась продавщица, которая подменила коробку, пока я бегала на кассу? Я просила клубничный торт, а противная баба поступила по-своему, всучила вишневый!
Вера Николаевна аккуратно нарезала торт.
— Есть люди, которые уверены, что одни они правы, а остальные ошибаются. Навязывают всем свои вкусы. Сомневаюсь, что продавщица хотела вам насолить, она действовала из благих побуждений. Ну а теперь к делу. Какая проблема привела вас в мой дом? Она связана с моей профессиональной или личной жизнью?
— Знаете, что происходило с вашей внучкой в последнее время? — осторожно спросила я.
Вера Николаевна встала, взяла с подоконника пачку сигарет, щелкнула зажигалкой и вроде равнодушно ответила:
— Нет. Мы давно не общаемся.
— Алла рассердилась на вас за желание выйти замуж? — предположила я.
Старуха открыла форточку.
— Ей не понравился Иван Николаевич. Аллочка привыкла, что я верчусь вокруг нее. А тут появился другой человек, который стал претендовать на мое внимание. Обычная ревность. Алла никак не хотела понять, что я имею право на личную жизнь, а Иван Николаевич совсем не психолог, он из нашей структуры, кадровый работник, полутонов не признает, черное для него черное, белое — белое. Еще он человек откровенный, честный, врать и лукавить не желает. Ну и пошла у них с Аллой война, оба своей неприязни не скрывали. Девочка как-то раз ему в лицо закричала: «Хорошо устроился! Поселился в нашей квартире, где каждая вещь на деньги моего покойного отца куплена. Ее папочке как лучшему следователю дали! Ты дерьмовый работник, поэтому и жил в коммуналке. Никакой любви у тебя к бабушке нет, голый расчет!»
— Представляю, что он сделал, — вздохнула я, — небось надавал девочке пощечин.
Вера Николаевна села к столу.
— Нет, промолчал. Кстати, Иван Николаевич никогда рук не распускает, у него удивительная выдержка. Он поступил на свой манер. Через неделю положил перед Аллой папку и сказал:
— Специально снял для тебя копии документов. Поинтересуйся. Эти хоромы дали не Вениамину Михайловичу, а Вере Николаевне, ее начальство всех рангов очень уважает, поэтому и выделило ей «трешку». Зять пришел к теще примаком и не ушел от нее после кончины жены. Вениамину очень удобно было: превратил мать покойной супруги в кухарку, поломойку и прачку. Вера Николаевна вставала в пять утра, чтобы приготовить обед, убрать, тебя в школу отвести. Твой отец был спокоен за дочь. Но сейчас ты уже выросла, не догрызай чужую жизнь. Вера Николаевна родилась на свет не для того, чтобы служить внучке. Она имеет право на счастье.
— Сильное заявление, наверное, Аллу оно задело, раз она потребовала разменять квартиру и перестала с вами общаться, — предположила я.
Вера Николаевна повертела пустую чашку.
— Что случилось с Аллой? Я смотрела телесериалы с ее участием. Не могу назвать внучку великой актрисой, но она неплохо справлялась с ролями. А потом исчезла с экранов. Можете мне все рассказать, я не из тех, кто теряет сознание от шока, и с Аллой у нас отношения исчерпаны. Она меня не простила, я же считаю, что ничего плохого не совершила, действовала так, как мне предписывали ум и совесть. В детстве Алла была милейшим ребенком, я испытывала к ней жалость. Девочка потеряла мать, более того, она вроде явилась причиной ее смерти. Лене, моей дочери, врачи запрещали рожать, у нее был порок сердца, кардиолог сказал:
— Немедленно на аборт! Иначе никаких гарантий.
Дочка уперлась, мы с зятем отвезли ее в больницу, через день она вернулась, и, казалось, жизнь по-прежнему потекла.
Вера Николаевна отвернулась к окну.
— Лена повторяла: «Врачи перестраховщики, я рожу спокойно, отлично себя чувствую. Да, я обманула вас, не сделала аборт! И что?» В родах она умерла. Еле успели Аллу спасти. Мне не хотелось, чтобы внучка несла всю жизнь груз ответственности за ошибку Елены. Поэтому ей сообщили отредактированную версию событий: ее мама погибла в результате аллергии, якобы ей ввели лекарство, и случился анафилактический шок. Никто не виноват. Но, поступив на первый курс, Алла узнала правду и чуть не разорвала меня в клочья!
Старуха снова пошла за сигаретами и встала лицом к окну.
— Отлично помню, как она домой ворвалась, на кухню вбежала, скатерть со стола дернула и заорала: «Ты мне всю жизнь врала! Я ни слова правды не слышала!»
Когда поток обвинений иссяк, бабушка попыталась оправдаться, но внучка не желала ничего слушать, она выставила ультиматум. Вера Николаевна разводится с Иваном и более с ним не встречается. Или Алла навсегда покидает ее.
Хозяйка квартиры вернулась к столу.
— Ну хватит о нас с внучкой, говорите, зачем пришли.
Я набрала воздуха в легкие и обрисовала ситуацию с Аллой, Вера Николаевна молча слушала рассказ, я завершила его словами:
— Извините за причиненные переживания. Мы полагали, что вы в курсе дел внучки. Правда, ни Константинова, ни ее гражданский муж не упоминали вашего имени, но мы подумали, что женщина, которая поднимала малышку с младенчества, является для нее родным человеком.
Вера Николаевна криво усмехнулась.
— Вас не насторожил факт раздела нашей квартиры? Дорогие друг другу люди так не поступают.
— Иногда старшее поколение не хочет мешать молодым создавать свою семью, — возразила я. — Некоторые родители считают, что лучше отделить детей. Еще раз простите. Может, вы вспомните имена близких подруг Аллы, ее одноклассниц? Часто связи, завязавшиеся в школьные годы, бывают очень крепкими. С кем ваша внучка могла откровенничать?
— Уж точно не со мной, — сухо сказала Вера Николаевна. — С Марией Медведевой я не знакома, хотя, может, просто не помню ее имени, вероятно, девочка приходила к нам. Я привечала всех подруг Аллы. Если запретить ребенку приглашать приятелей, он устроится с ними в подъезде или отправится в чужой дом. Бог знает, что он там услышит, с кем познакомится, чем займется. Лучше пусть общение происходит на моих глазах.
— Очень мудро, — я похвалила я старуху. — Алле повезло с бабушкой.
— «Нет пророка в своем отечестве», — вспомнила крылатую фразу Вера Николаевна. — Внучка меня не оценила по достоинству, записала во враги. Я совершила ошибку, охраняла ее от неприглядной правды, берегла неокрепшую детскую душу. А что получилось! Одно время я бессонницей мучилась. Лягу в кровать и перебираю в уме мысли, словно четки. Может, следовало лет в шестнадцать посадить перед собой Аллу и сказать правду ей про маму-папу? Но как бы отреагировала девочка? Подростки излишне эмоциональны. Уходя от меня, Алла крикнула:
— Ненавижу тебя, проклинаю! Чтоб тебе счастья не видать и быстрее сдохнуть. Как видите, это не сработало. Я живу до сих пор, и вполне хорошо. Но в тот день я расстроилась, а Иван Николаевич, человек сугубо материалистических взглядов, вдруг сказал ей: «Как аукнется, так и откликнется. Закон бумеранга. Бросишь дерьмо, оно назад прилетит. Посеешь добро — пожнешь удачу. Ты свой выбор сделала, ступай с миром!» Ваня, иди сюда!
Я уловила тихое поскрипывание. В кухню въехала инвалидная коляска, в ней сидел худой старик, похожий на сердитую птицу.
Глава 20
— Здрассти, — сказала я, стараясь скрыть удивление.
Ну почему я считала, что Вера Николаевна одна дома? Она неоднократно упоминала про мужа.
