— Какие будут указания, Василий Степанович?
— А? По поводу чего?
— Ну, с Артёмом что делать-то? Если надо, я побольше людей пошлю. Десять-пятнадцать дружинников с ним справятся. Если надо, отделаем, а если надо и… того.
— Не, погоди, пока не надо… того. Подумать надо. Говоришь, пятнадцать человек справятся?
— Если будут с боевыми преобразователями — и десять сдюжат.
— Я тебя понял, Володь. Пока отбой. Если что-то изменится, сообщу.
— До свидания, Василий Степанович.
Великий князь попрощался с племянником и закончил сеанс видеосвязи. Откинулся в своё массивное кожаное кресло с высокой спинкой и задумался.
* * *
Облокотившись на блестящие железные перила, я стоял и смотрел сквозь толстое оргстекло, наблюдая за потоком машин внизу на перекрёстке. Через дорогу от меня высилось стеклянное здание «Великой Руси» — управляющей компании рода Борецких.
Вчера с Оболенской встретиться так и не получилось. То Ира оказалась в больнице, то Геннадий вызвал по срочному делу, так что встречу пришлось перенести на сегодня. И теперь я стоял в парке на крыше пятиэтажного торгового комплекса и ждал. Оболенская опаздывала. С назначенного времени прошло уже пять минут.
Я повернулся спиной к перилам и стал осматривать парк, прилегающий к огромному жилому дому, что возвышался над торговыми этажами. Народу было много. Люди гуляли по мощёным дорожкам среди кустов и вокруг фонтана: кто-то — с колясками или с детьми, кто-то — в одиночку или парами. Вечерело, погода стояла тёплая, и люди проводили время на свежем воздухе. Внизу, за стеклянной изгородью, царили шум и гам на запруженных машинами и пешеходами улицах, но сюда звуки доносились вполсилы благодаря толстому звукоизолирующему стеклу.
Пожилой мужчина поднялся с ближайшей лавочки, и я занял его место. Всё тело болело после сегодняшней тренировки. Фёдор Фёдорович с первого дня дал мне серьёзную нагрузку, сравнимую разве что с нагрузкой в тренировочном лагере, вот только вместо марш-бросков и преодоления полос препятствий от меня требовалось выполнение различных форм, сопровождаемое суровыми окриками за малейшую неточность. Собственно, эти формы и способствовали развитию контроля над внутренней силой, поэтому точность имела первоочередное значение.
Одновременно приходилось работать и с мыслями, сосредотачивая энергию в различных точках тела. Азы я знал ещё по школе рукопашного боя, но в полной мере данную науку постигал только сейчас. Такая пытка мне теперь предстояла каждый день по несколько часов кряду. Но не сказать, что я был этим огорчён.
Наконец, я заметил Оболенскую. Она направлялась ко мне от фонтана. Сегодня Мария была одета в брючный чёрный костюм, а на глазах — как и прошлый раз, солнцезащитные очки-интерфейс.
— Здравствуй, Артём, — Оболенская присела рядом на скамейку. — Как поживаешь?
— Да как тебе сказать-то? Вроде неплохо, но и не так, чтобы слишком хорошо, — ответил я. — Проблемы некоторые нарисовались.
— Что-то удалось выяснить?
— Да. Ты была права. За убийством стоят Голицыны. Семья меня приблизила к себе, теперь я — телохранитель Николая, и кое-что мне довелось услышать. В общем, действительно была встреча Голицыных и Эдуарда незадолго до убийства. Он отказался продавать «НовАрму», а вчера у них ещё раз состоялась встреча. Вот только Николай вопреки воле совета снова пошёл в отказ и завод не продал. Такие дела.
— Любопытно.
— Востряковы опасаются, что Голицыны теперь ещё кого-нибудь убьют. Николай считает, что грохнут его. Поэтому просил… в смысле, приказал его охранять на выездах.
— Спасибо за сведения. Будем знать, куда копать. Так ты намерен и дальше служить Востряковым?
— Я пока не решил. Мне непросто сделать выбор. Мои родители всю жизнь служили Востряковым, но, сказать по правде, меня не всё там устраивает. Поэтому думаю.
— Думай, — кивнула Мария. — Есть ещё информация?
— Нет. А у тебя? Что удалось выяснить по поводу нападавших? Ты обещала рассказать.
— Да всё просто. Убитые тобой парни состояли на службе в ЧВК «Русское воинство».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я поморщил лоб, напрягая память.
— Кто такое? — спросил я, поняв, что название мне ни о чём не говорит. — Никогда прежде не слышал.
— Частная армия, созданная родом Борецких для особых случаев — что-то вроде альтернативы дружине, только во главе угла — не верность роду, а деньги. Ну и работу выполняют разную. Наёмники, одним словом. Обычные наёмники. Берутся за всё: за крупные заказы в горячих точках, за мелкие. Не брезгуют практически ничем.
— Даже за убийства?
— Как видишь.
— Значит, меня Борецкие хотели убить?
— Да не обязательно. Нанимателем мог быть, кто угодно.
— И никаких зацепок?
— Ну почему же? Ты ведь знаешь Белозёрских? Сталкивался, кажется, да?
— Да, было дело, — улыбнулся я, вспомнив рыжеволосую девицу в клубе.
— В пятницу на лицевой счёт «Русского воинства» поступил денежный перевод от Ксении Белозёрской. Если нужно, могу скинуть скан на почту, убедишься сам. Вот только сложно сказать, какой заказ она сделала. Судя по сумме, мелкий.
— Вот оно как, значит? Любопытно. А её можно за это привлечь к ответственности?
— Доказательства лишь косвенные, но гипотетически дело раскрутить можно, если задаться целью. Собираешься с ними судиться?
— Пока не знаю.
Вопрос был сложный. С одной стороны, такое нельзя оставлять без ответа, а с другой — какие меры предпринять? Действовать через суд или потребовать сатисфакции лично? Эх, а ведь, по словам Николая, Белозёрские — наши давние партнёры. А теперь можем с ними поссориться.
Я решил не торопиться и подождать встречи, которую собрался организовать Геннадий с представителями «обиженных» родов. Наверное, в данном случае лучше всего было поговорить с представителем рода Белозёрских с глазу на глаз и потребовать объяснений и, возможно, какую-нибудь компенсацию.
— Слушай, мне бы ещё надо кое-что узнать, — сказал я. — Поможешь?
— Попробуем. Отчего же нет?
— Вчера во второй половине дня в подъезд моего дома зашли несколько человек — дружинники великого князя Борецкого. Они вломились в мою квартиру и избили сестру, да так, что та оказалась в больнице.
— Да ты и Борецким уже успел насолить? — удивилась Мария.
— Скорее, они мне. Так вот, я бы хотел знать, кто это был. Установить их личности. Такое возможно?
— Можно попробовать. Но и у тебя я кое-что попрошу. Согласен?
— Смотря что.
— Только предупреждаю заранее: дело серьёзный, касается государственной безопасности, так что если не готов лезть в эти дебри, откажись сразу. К тому же тебе может не понравиться то, что ты узнаешь о людях, которым служили твои родители.
И тут я крепко задумался. С одной стороны, в такие дебри действительно лезть не хотелось. Слишком скользкий путь. А с другой, если теперь я — один из Востряковых, я должен знать, какие подковёрные игры ведёт род и в каких грязных делах замешан, раз даже ГСБ этим заинтересовались. В конце концов, если я не захочу рассказывать то, что узнаю, я просто не совру, что ничего не выяснил. Фактически я ничем не рисковал.
— Ну? берёшься? — спросила Мария, устав ждать ответа.
— Берусь, — кивнул я. — Что нужно узнать?
Глава 12
— Тогда слушай внимательно и вникай, — сказала Мария. — Ходят слухи, будто несколько князей из северных и западных земель желают отделиться от СРК. Хочу знать, что думают по этому поводу Востряковы и каковы планы у нового главы семейства. Поддерживает ли он данную инициативу или, наоборот, выступают против. Ты сказал, что при тебе иногда обсуждают семейные дела, так? Вот и попробуй выяснить.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Так вот, значит, зачем ты здесь, — догадался я. — Хочешь раскрыть заговор? А убийство князя Вострякова — всего лишь предлог.
— Кажется, теперь ты знаешь слишком много, — Мария улыбнулась.
— И тебе придётся меня убить? — добавил я.
