На вторую неделю дурдома вернулись гонцы, которых посылали в те области, с которыми не могли связаться магически. Их новости звучали обнадеживающе: это действительно просто глобальный сбой магии. Все артефакты связи разом перестали работать.
Плохо само по себе — в единый миг почти все службы безопасности и прочие механизмы управления перестали работать. Но все же лучше, чем если бы гонцы обнаружили, что весь север страны вымер. Или если бы они вовсе не вернулись…
Портальные комплексы тоже сбоили, и наши пространственники почти перестали спать. Даже перваков с этого факультета посадили за расчеты новых коэффициентов, задержав их отправку в Шертруд. Как я понял, там очень много несложной, но важной математики. Тупо надо сидеть и пересчитывать, пересчитывать, пересчитывать.
Несмотря на отсутствие связи, какие-то новости до нас все же доходили. В частности, работали некоторые дорогущие экспериментальные артефакты у высокопоставленных лиц. Сигнал пробивался не везде и с помехами, но это лучше, чем ничего. По крайней мере, позволит не надеяться на одну лишь голубиную почту. Хотя этот вариант также не сбрасываем — бестиологи-орнитологи заверили, что с их питомцами письма дойдут до адресата с вероятностью в девяносто пять процентов. Все же мало ли с каким хищником или стихийным бедствием столкнется птичка. Вопрос больше во времени, затраченном пичугой на полет туда и обратно. Но тут польза от бестиологов была несомненна: особая порода голубей летала так шустро, что за ними даже не всегда можно было уследить глазами.
Как бы там ни было, мы уже знали, что в других академиях ведется та же боевая подготовка, что и у нас. С тремя, правда, связь установить не удалось ни через телепорт, ни через артефакты. Птиц отправили, но время полета туда и обратно займет больше недели. Так что нам оставалось только отпустить ситуацию, собрать силы и с удвоенным энтузиазмом тренироваться…
Вот только на тренировках теперь творилось невесть что! За эти несколько дней ни одной победы бестиолога или травника! Боевики даже без магии размазывали их по плацдарму. Но, что хуже, такое чувство, что эту катастрофу осознавали лишь сами боевики. Травники и зоологи знай себе посмеивались, поднимаясь с земли, и продолжали пуляться в ответку своими никчемными лианами, чихучими бомбочками, колючками… Только Ларса и сумели победить. Бедолага аллергик и оказался чувствительным ко всему этому. И то так было до тех пор, пока он не принял антигистаминное зелье.
Ладно эти ослята непуганые, не понимают, что подобное падение на поле боя равносильно смерти. Но преподы? Почему они ничего не делают? Не пытаются искать другие пути выхода из ситуации, не делают упор на тех же боевиков, включая первые курсы? Да просто загрузить нас по самое не балуй тренировками с холодным и стрелковым оружием и отпустить гражданских в безопасное место! Но нет. Даже эрл Алкерен кривился и открыто сплевывал с презрением, наблюдая наши бои, но не требовал изменить тактику, снова и снова ставя ботаников и зоологов против нас в спарринг, лишь тасуя пары между собой.
— Может, с Джойс обсудишь? Узнаешь, что она думает по этому поводу. Неглупая же девушка, наверняка понимает, что к чему, — предположил со вздохом Фо, когда мы после очередной практически ночной тренировки сидели у нас в блоке.
— Думаешь, я не пытался? Она либо тренируется, либо спит после тренировки, — раздраженно дернул я плечом.
— А с утра пораньше?
— С утра пораньше она уже на полигоне. Честно, я готов и с Тайвином обсудить, и с эрлом Алкереном, и с трактирщиком, и… да с кем угодно готов! Ну не может быть, что после того, как расписали все ужасы о Хозяине Пустоты, всем вдруг стало все равно, что нас собираются пустить на убой. И на фоне этого мне чрезвычайно интересно, как обстоят дела в других академиях. Точно ли там такая же проблема? — поделился я своими тревожными мыслями.
— Думаешь, что… — начал Фо, округлив глаза, но нас прервал ворвавшийся в гостиную Морид.
— Вы не поверите, что там творится! — выпалил он, кажется еще не успев перешагнуть порог. — Всякое видел, о многом слышал, шуй знает сколько разного представлял, но такого…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ты откуда? — нахмурился Фо, наблюдая за тем, как запыхавшийся друг наливает из графина воды и залпом осушает стакан, чтобы сразу налить еще. Я же аж подскочил на месте, сделав определенные выводы.
— Тебе удалось подсмотреть их отдельную тренировку? Без ограничений, установленных эрлом Алкереном? — выдохнул я. — И?..
Во мне забрезжила надежда, что я и все мои сокурсники ошибаемся и на самом деле тренировка в спаррингах — это одно, а основная тренировка — нечто большее. Что-то, что в самом деле во многом перевернет наше мировоззрение и даст шанс раскатать пришедшую в наш мир мерзость.
— Ну, не томи! — поторопил Морида Фо. — Какие у нас шансы?
— Мы все умрем, — жизнеутверждающе поделился выводами Морид.
— Это само собой, — отмахнулся я. — Другой вопрос — как скоро?
— Нам здорово повезет, если доживем до зимнего солнцестояния, — без всяких шуток ответил Морид. — Черт знает что… Я ж чего поперся по кустам шпионить? Думал, ну ладно, детишкам не разрешают швырять в нас ничего серьезнее чихучек. Это объяснимо — мы ведь даже щитов не ставим. Но между собой-то!
— И что? — поторопил его Фо. — Не расплывайся мыслью, говори конкретнее!
— Конкретнее некуда. — Морид нашарил на столе бутылку и приложился к горлышку. Пару раз глотнул и сморщился. Поставил воду обратно. — Вся их тренировочная деятельность заключается в том, что девчонки сидят вокруг гигантской клумбы, а внутри их круга два парня из бестиологов заставляют стадо магических овец в ускоренном темпе делать удобрения. И вся эта компания то почти истерично ржет, то спорит едва не до драки, то начинает лихорадочно записывать в тетради все подряд. Если это боевая тренировка, то я большерогий олень!
Глава 36
Джойс
— Лут, ну я не знаю… — Ужас, опять кусаю волосы. Скоро обгрызу сама себе кончик косы так, что буду похожа на линялую мышь. — Я согласна, что биомасса огромная. И потенциал есть. А вот куда его приспособить… ты же знаешь, яд насекомых не действует на нежить.
Мы, как всегда, сидели на полигоне и внимательно следили за тем, как бестиологи в очередной раз пытаются откалибровать взаимодействие азотистых удобрянтов с корневой системой на выделенной площади. Старшекурсники и выпускники на другом краю площадки отрабатывали что-то свое, а у нас никак не получалось достичь баланса между втаптываемыми в почву удобрениями, скоростью роста кормовых побегов и одновременно взрывным проращиванием корневой системы.
— Да ты погоди. — Девчонка — бестиолог редкой специализации (она работала только с инсектоидами) упрямо подергала меня за рукав. — Вот вашу клумбу взять! Почему баланс не сходится, знаете?
— Чего тут знать, — буркнул кто-то из наших. — Эти твари прожорливые сколько ср… выделяют энергии, столько и жрут ее с зеленью! А попробуй придержать рост надпочвенного покрова, чтобы перенаправить потоки в корни, — начинают блеять и ныть, что не хватает питательных веществ для нормальной переработки… они к тому же еще и землю топчут, уплотняют. Да-да, удобрения тоже втаптывают, но корням становится сложнее раздвигать грунт.
— Вот! — подпрыгнула Лут. Ее значок первокурсницы на блузе подпрыгнул вместе с ней и торжествующе сверкнул на солнце. — Вот что главное! А теперь смотрите!
Она выхватила из кармана пробирку, раскупорила и, не дав никому времени запротестовать, вытряхнула прямо на край экспериментального поля какой-то клубок.
Тот мгновенно распался на несколько десятков мелких насекомых — то ли муравьев, то ли еще каких вредителей — и исчез в грунте, как его и не было.
— Э! — взвились мы с коллегами едва ли не хором. — Обалдела, что ли?!
— Спокойно, спокойно, — выставила ладони в защитном жесте первокурсница. — Не мешайте пять секунд… да. Вот так, да… да. А теперь измеряйте скорость роста вот отсюда и досюда. И сравнивайте с другими секторами!
