Годфри огляделся, изучая тихие улочки Волусии, и в нём взыграла жажда мести. Вдалеке, возвышаясь над всеми городскими постройками, перед ним маячил золотой дворец финианцев. Он перевёл взгляд с дворца на бесконечное множество трупов своих друзей, и ему показалось несправедливым, что финианцы останутся безнаказанными. За преступлением должно было последовать наказание.
Это был один из решающих моментов в жизни Годфри. Он мог потупить как обычно – выбрать лёгкий путь, или прислушаться к зову чести и отомстить за гибель своих друзей. За всех, кто ему доверился. Годфри знал, что путь мести будет тернистым, и, скорее всего, сведёт его в могилу.
Но впервые в жизни Годфри это не волновало. В первый раз на своей памяти он понял, что чувствовали его отец, и его дед до него: в жизни есть что-то более важное, чем безопасность. Честь. И честь имела свою цену.
"Не знаю, как вам, – сказал Годфри своим спутникам, глядя на золотой дворец, – но мне это не даёт покоя. Финианцы мирно спят, а наши братья и сёстры – гниют под солнцем".
Измученные, запыхавшиеся, мокрые от пота, она проследили за взглядом Годфри, и их лица помрачнели.
"И что ты предлагаешь?" – спросил Акорт. "Повернуть назад?"
Годфри улыбнулся.
"Мы делали и большие глупости", – ответил он. "Там чересчур тихо. Я предлагаю немножко их встряхнуть".
Мерек расплылся в ухмылке и упёр руки в бока.
"Знаешь, Годфри, – сказал он, – а ты начинаешь мне нравиться".
Годфри ухмыльнулся ему в ответ.
"Значит, ты со мной?" – спросил он.
Мерек подмигнул ему, развернулся и первым двинулся обратно в город.
"Между местью и свободой я всегда выбираю месть".
*
Годфри со своими спутниками пробежал по открытой золотой галерее, ведущей вод дворец финианцев, и бесшумно прокрался внутрь. Сперва Годфри удивился отсутствию охраны на входе, но потом понял, что в ней не было смысла. Финианцам было некого бояться. Они правили городом, и никто из местных жителей не был настолько глуп, чтобы пытаться на них напасть. Это их все боялись, поэтому держались подальше. Годфри хорошо усвоил, что те, кто обладает настоящей, полной властью, в охранниках не нуждаются.
Годфри пробежал под аркой и ступил босыми ногами на прохладный мраморный пол дворца. Он углубился в просторный зал и попытался сообразить, куда идти дальше. В дальнем конце он заметил фонтан с большой золотой статуей в центре, а за ним – золотую винтовую лестницу, ведущую на второй этаж. Годфри сразу понял, что им нужно туда – финианцы, полагал он, должны были спать наверху.
Он повёл остальных к лестнице, и, беззвучно ступая босыми ногами по мягкому ковру, они начали подниматься, по трое в ряд. Они карабкались выше и выше, пролёт за пролётом, пока не дошли до последнего этажа, где всё – и пол, и стены – было сделано из золота. Годфри удивился, когда на бегу заметил на этом этаже стражника. Тот дремал, стоя к ним спиной, и явно не ждал гостей.
Они замерли от неожиданности, когда стражник, услышав их шаги, встрепенулся и обернулся к ним. Прежде чем он успел позвать на помощь, Мерек шагнул вперёд и быстро перерезал ему глотку кинжалом, а Арио подбежал сзади и зажал ему ладонью рот, чтобы тот не издал ни звука. Они отлично сработали вместе, и стражник бесшумно упал к их ногам, мёртвый.
Они побежали дальше по коридору, пока не заметили первую большую дверь, сделанную из цельного куска золота. Годфри первым ворвался в внутрь, готовый убить любого финианца, который попадётся ему на пути.
Но, оказавшись в комнате, тускло освещённой факелами, Годфри остановился как вкопанный, поражённый её содержимым.
Это была сокровищница. Комната была доверху забита всевозможными драгоценностями, и Годфри не мог отвести от них глаз. Годфри привык к золотому при дворе своего отца, но ничего подобного ему раньше видеть не доводилось. Бесценные сокровища были свалены в кучи, достигавшие потолка, и от такого количества богатств Годфри забыл обо всём на свете. Одного лежавшего перед ним ожерелья, инкрустированного бриллиантами и рубинами, хватило бы, чтобы на нанять целую армию.
Мерек, Арио, Акорт и Фултон бросились к золоту, стали охапками грести драгоценные безделушки и набивать ими карманы, пока Годфри их наконец не остановил.
"У нас мало времени", – сказал он. "Вы пришли сюда за золотом или за местью?"
Они виновато бросили добычу, понимая, что алчность затуманила их разум, развернулись и, вслед за Годфри, вышли из комнаты.
Они побежали дальше по коридору, и вскоре показалась ещё одна золотая арочная дверь, немного меньше предыдущей. Годфри дёрнул за ручку, но на этот раз дверь была заперта.
Он с размаху толкнул дверь плечом, и Мерек с Арио сделали то же самое, но она не поддалась.
Акорт и Фултон тоже сорвались с места, и налегли на дверь всем весом своих могучих тел.
Все вместе они таранили дверь, пока, с третьей попытки, она не распахнулась, разломившись пи этом на несколько частей.
"Наконец-то, – сказал Акорт, – и я на что-то сгодился".
Годфри вошёл первым и увидел лидера финианцев – Фитуса, человека, который его предал, – сидящим на устланной шёлковыми простынями постели. Он сейчас был похож на напуганного ребёнка, со своими широко открытыми от ока глазами, копной рыжих волос и россыпью веснушек на бледном лице.
"Как вам удалось выжить?!" – вскрикнул Фитус и потянулся к золотой рукояти кинжала, спрятанного у него под кроватью.
Годфри прыгнул вперёд, приземлился прямо на его руку и прижал её к полу, а Акорт и Фултон поспешили за ним и навалились на финианца. Арио выхватил кинжал у него из руки, а Мерек – ударил ногой в солнечное сплетение.
Арио приставил кинжал Фитусу к горлу.
"Ты убил наших друзей", – произнёс Годфри.
Фултон весь затрясся от ужаса.
"Я поступил так, как должен был", – сказал он. "Твои друзья были рабами, их жизнь всё равно ничего не стоила".
Арио переглянулся с Годфри, тот одобрительно кивнул, и мгновение спустя в глотке финианца зиял глубокий разрез.
"Любая жизнь имеет цену", – сказал Арио.
Фитус, как рыба, вытащенная на берег, выпучил глаза и беззвучно хватал ртом воздух. Вскоре он затих, и под его безжизненным телом на простынях разрасталось алое пятно. Годфри взял свой кинжал и вонзил ему в сердце.
"Это тебе за Дариуса", – сказал он.
Вдалеке послышались крики стражников, и Годфри обернулся к остальным.
"Идём!" – позвал он. "Быстро!"
Все, как один, они рванулись прочь из финианской спальни и почти достигли лестницы, как вдруг Мерек остановился.
"Подождите!" – крикнул он.
Его взгляд устремился к двери в сокровищницу.
"Нам нужно золото, что купить себе выход из города", – пояснил он.
Глаза всех его спутников алчно заблестели, и они не смогли сдержаться. Месть свершилась, пришло время добыть парочку трофеев. Годфри тоже поддался искушению.
Они вернулись и напихали в свои карманы столько золота, что с трудом могли его унести. Годфри выбрал себе браслет с рубинами и сапфирами, золотую ручку, мешок золотых монет и связку бриллиантовых ожерелий. Его руки тянулись к новым драгоценностям, хотелось ещё и ещё, и награбленное уже так тяжелило его, что он знал – ему этого хватит, чтобы обзавестись персональным войском. И отомстить за всех. А потом делать всё, что только пожелает.
Когда больше уже ничего не помещалось им в руки, они решили, что пора убираться, и развернулись к выходу. Однако, на их пути возникла преграда.
Дюжина финианских солдат стояли в дверном проёме, а перед ними – финианская женщина с огненными волосами и пронзительным взглядом. Она спокойно наблюдала за ними, и по её улыбке было видно, что зрелище изрядно её позабавило. Годфри гадал, как долго она уже там стояла.
"Куда это вы собрались?" – спросила она.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
Дариус вышел на арену под оглушительные аплодисменты граждан Империи, ненасытных в своём желании смотреть на смерть. Он ступал неуклюже, прикованный к своим трём братьям – Дезмонду, Раджу и Люци – и нескольким другим гладиаторам, и явственно ощущал отсутствие Каза. Арена содрогалась от криков толпы ещё больше, если только это было возможно, чем в прошлый раз, и Дариус, хоть вымотанный бесконечными битвами, в первую секунду испытал такой же благоговейный ужас, как и в свой первый выход. Солнечный свет отражался от белого песка арены, и становился ослепительно ярким, воздух над землёй колебался от жара и в нём стоял густой смрад тысяч имперских тел, изнемогавших под лучами обоих солнц. Выйти туда было сродни тому, чтобы войти в логово самой смерти.
Тело Дариуса ныло от синяков, царапин и порезов. Превозмогая боль, он немного размял руки, несколько раз сжал и разжал кулаки и покрепче перехватил рукояти выданных ему мечей. Он понятия не имел, как он будет сегодня драться. Короткие мечи были тупыми, ими нельзя было даже разрубить кандалы. По крайней мере, им дали мечи, а не дубинки, и это было хорошим предзнаменованием. А, может, и наоборот…
