в его квартире; он был в шортах и сабо, футболка едва прикрывала его толстый живот. Он вел себя с откровенной наглостью, но мне было все равно, потому что мне нужна была фабрика.
— Да, — он сказал мне, — я могу их изготовить.
Я пытался заставить его определиться со стоимостью и сроками поставки и выяснить условия оплаты заказа. Я сказал:
— Я получил эти заказы и поделюсь с вами прибылью.
— Не беспокойтесь, не беспокойтесь, не беспокойтесь, — произнес он.
Я уже слышал это раньше. Я должен был проявить бдительность. Я оставил заказы у Айзека, а когда пришел в офис в понедельник, его не оказалось на месте. Его партнер сказал, что он улетел в Гонконг. «Прекрасно, — сделал я вывод. — Он занимается производством моих вещей».
Я продолжал расспрашивать партнера:
— Когда он появится? Когда он собирается вернуться?
Десять дней спустя Айзек вернулся. Я поджидал его.
— Вы собираетесь получить готовые вещи? — спросил он. — Я не могу изготовить эти модели за тридцать дней. Это займет четыре месяца!
— Верните мне заказы, — сказал я. — Забудьте о них.
Я отправился к Дэвиду Шульстеру, который при встрече в баре рассказал про своего кузена, владельца фабрики, в его кабинет на Бродвее, 1407. Кузен Шульстера, пожилой мужчина по имени Леон Калик, действительно имел фабрику. Я встретился с его хорошо одетым торговым представителем, Рональдом Геллином, высоким красивым парнем, похожим на голливудскую звезду, но он оказался «гарменто» — человеком благородным и культурным, глубоко понимающим бизнес. Я сказал Леону, что у меня много дизайнерских идей, а также рассказал о People’s Place и моих недавних поединках с Jordache и Bonjour. Я ищу возможность запустить собственную линию. Он сказал:
— Да, да, да, у меня есть фабрики.
Я немного встревожился, когда увидел, что производили на этих фабриках: плиссированные юбки из полиэстера, гофрированные блузки из искусственного шелка, эластичные брюки из полиэстера и недорогие платья, которые напоминали наряды стюардесс американских авиакомпаний. Ужасные вещи.
— Я уже получил заказы на мои джинсы от Bloomingdale’s и из других мест. Если я арендую одну из ваших фабрик, то смогу сконструировать линию одежды и продать ее. «Я знаю парня, у которого есть фабрика в Индии; он хотел бы выпускать мои вещи, — сказал я, — но у меня нет возможности платить таможенную пошлину за импорт». (Это был не мой давний соперник по линии Tommy Hill, а человек по имени Субаш Сури, с которым познакомился через моих друзей Аллена и Дорин Горман и их компанию Flowers. Также я познакомился с мистером Преми, владевшим фабрикой на Лоуренс-Роуд в Нью-Дели, которой управлял его брат Батра.)
— Да, мы можем это взять на себя, — сказал Леон.
Мы оформили партнерство, разделив собственность на четверти: Дэвида, Леона, Рона и мою. Я разрабатывал модели, Рон отвечал за продажи, Леон занимался производством, а Дэйв курировал продажи и заводил полезные связи.
Как мы назовем компанию? Я чувствовал, что время и рынок были готовы к армейской экипировке — камуфляж, излишки снаряжения — и стилю брюк карго с большими карманами, комбинезонам. Форменная одежда для выживания. Брат актера Уолтера Маттау, Генри, держал магазин, где продавали излишки военно-морского обмундирования; он располагался на Бродвее, рядом с Канал-стрит, куда я обычно ходил в поисках вдохновения и свежих идей. Шел 1981 год: иранский кризис с заложниками только что закончился, были покушения на президента Рональда Рейгана и папу Иоанна Павла II, впервые был выявлен СПИД. Я предложил: «Давайте назовем ее „Выживание XX века“ — 20th Century Survival». Такое название уместно еще и потому, что это был момент в моей жизни после ряда тяжелых неудач, когда я по-настоящему жаждал выжить.
Мне было недостаточно ограничиваться набросками. Я чувствовал, что рынок созрел для пиратов, в блузах с оборками, брюках сорвиголовы, и к тому, что я назвал «шестеренчатым сцеплением» Робин Гуда и Питера Пэна, в котором участвует парча насыщенных, глубоких цветов и более сексуальные ткани. Магазин розничной сети Henry Lehr на Третьей авеню предлагал самый крутой выбор европейской одежды в Нью-Йорке. У них были комбинезоны и куртки лондонского дизайнера Кэтрин Хэмнетт, одежда компании Jet Set из Сант-Морица. У них были джинсы Taverniti. Мы с Сюзи делали там покупки, когда она увидела блузку от Кензо со множеством слоев оборок. Красиво, но дорого.
— Тебе нужно сделать нечто подобное, — сказала она.
Это была хорошая идея, и я взял ее на заметку.
У нас имелись заказы, но компания 20th Century Survival была не в состоянии выполнить их.
Фабрика Леона, расположенная в районе Куинс, хорошо справлялась с полиэстером, но не могла изготовить камуфляж или джинсы. Они не представляли, как пришить бахрому к брюкам. Нам пришлось отложить все наши заказы, пока мы не найдем оборудование, которое позволит изготовить мои модели. Наконец мы решили производить одежду в Индии.
Я наскреб необходимую сумму, чтобы вернуться в Индию и сконструировать полные линии, на этот раз в Нью-Дели, на фабрике мистера Батра. Мой билет включал бесплатный транзит в Лондоне, так что я мог сойти с самолета и пересесть на другой рейс через несколько дней. Это был Лондон образца 1981 года. Я направился прямиком к Кингс-Роуд и обратился к группе крутых молодых людей с обликом панк/глэм/ Boy George:
— Где лучшее место, чтобы послушать музыку?
Они указали мне в сторону клуба Beetroot в Сохо.
Когда я спустился по узкой лестнице в клуб Beetroot, в помещении громыхали группы Culture Club, Duran Duran и The Police. Там было полно молодых людей, одетых в духе «сорвиголовы». Это был пост-панк, пост-глэм-рок, пост-диско. Выглядело весьма романтично. Оборки на рукавах стали огромными, пышные по окату и узкие от локтя до запястья рукава, своей формой напоминавшие баранью ногу, стали еще объемнее, а обшлага — еще больше и длиннее. Кникерсы, короткие брюки, с манжетой на резинке под коленом, поддерживаемые большими, толстыми матерчатыми поясами. Брюки на подтяжках, присборенные на талии. Это был совершенно новый облик и ощущение. Я не ношу с собой фотоаппарат, но запечатлел эту сцену глубоко в моем сознании. И сразу понял: «Это мой следующий шаг!»
Я думал о пиратах, и вот они! Вот что происходит в мире дизайна — новый тренд уже ощущается в воздухе. Вот почему во время Недели моды вы видите, что «Прада» делает то же самое, что и «Гуччи». Дизайнеры, возможно, увидели в фильме кого-то, кто отлично смотрелся, или знаменитость на улице была одета в то, чего они никогда прежде не видели, или что-то винтажное, что выглядит прекрасно и не было в моде в течение многих лет, и они говорят: «Ах, какой замечательный образ. Хочу запустить на этой основе целую линию!»
