– Хорошо, – удивленно проговорил Холмс, закрывая дверь. – Тьерс! Будьте добры, приготовьте для Гатри ванну. И принесите его дорожный костюм. Одежду, которая сейчас на нем, необходимо высушить. – Он жестом указал мне на дверь своей гардеробной, где стояла ванна. – Полежите полчаса в горячей воде, переоденетесь в сухую одежду – и вы в полном порядке.
Я поблагодарил его и добавил:
– Утром к нам придет еще один посетитель.
– Ваша мисс Хелспай? – спросил Холмс.
Я изумленно уставился на него:
– Откуда вы знаете?
– Дорогой Гатри, только при ней вы становитесь неловким и в то же время самонадеянным. Где вы умудрились ее повстречать? – Он открыл дверь в коридор, ведущий на кухню. – Дайте нам знать, когда ванна будет готова, Тьерс.
– Хорошо, – ответил Тьерс и стал набирать уже четвертую здоровенную кастрюлю, в которой грел воду для ванны.
– Она… она… следила за мной, – сказал я, в тот же миг осознав, как нелепо это прозвучало.
– Раз вы так говорите, я вам верю, Гатри, – произнес Холмс, и в его глубоко посаженных темно-серых глазах зажглись лукавые огоньки.
Получив от него хотя и насмешливое, но все же одобрение, я выпалил одним махом:
– Мисс Хелспай утверждает, что преследовавшие нас всадники состоят в Золотой Ложе. Их отрядили охранять нас, что они и делают с тех пор, как стало известно о планах Якоба Браатена и Джастина Оливера Бошана Викерса переправиться в Ирландию, чтобы оттуда добраться до Англии. – Я скрестил на груди руки, с отвращением ощущая скованность, вызванную мокрой одеждой, и вкратце рассказал Холмсу о нашей утренней встрече и обо всем, что произошло в Грин-парке. – Она сказала, что Браатен назначил вознаграждение за мою голову, потому что я сделал его хромым.
– То был достойный поступок, Гатри. Браатен по-своему это признаёт. И мисс Хелспай, если уж на то пошло, тоже. – Холмс повернулся к большому платяному шкафу, который стоял позади него. – Вам надо переодеться, пока Тьерс наполняет ванну. Я не хочу, чтобы вы подхватили насморк, когда творятся такие дела.
– Мне тоже этого не хочется, – с чувством произнес я.
– Вот и хорошо, – объявил Холмс, вручая мне зеленый бархатный халат, который часто надевал сам. – Он идет к вашим глазам, по крайней мере к одному из них.
Отпустив эту шутку, он вышел из гардеробной и направился в переднюю часть квартиры; я слышал, как он мурлычет себе под нос арию из моцартовской «Свадьбы Фигаро» – ту, которая начинается словами «La vendetta, oh, la vendetta»[21].
Я мигом разделся и, хотя в халате с чужого плеча мне было немного не по себе, попытался смириться с его необъятными размерами. Выходя в коридор и направляясь в кабинет, я решил, что похож на бархатный шатер.
– Знаете, Гатри, вам надо кое над чем поразмыслить, – проговорил Холмс и, взглянув на меня, с трудом подавил ухмылку. – Вы выглядите так, словно нарядились в одежду старшего брата.
Я натянуто улыбнулся, ибо был на добрых восемь футов ниже своего рослого нанимателя и к тому же намного стройнее его.
– Вероятно, этого следовало ожидать, сэр, – заметил я и, прежде чем он успел ответить, добавил: – Так над чем мне надо поразмыслить?
– Над тем, что ваша встреча с мисс Хелспай, возможно, была искусно подстроена с целью заставить вас вновь ей поверить. – Он говорил очень кротко, но в то же время пристально наблюдал за мной, ловя малейшие изменения в моем лице.
– Да, – признал я. – Я думал об этом, но решил, что это маловероятно.
– Ах, Гатри, – полушутя-полусерьезно вздохнул Холмс. – Вы не должны допускать, чтобы ваше увлечение этой женщиной затуманивало…
– Оставьте свои шутки при себе, – огрызнулся я, пораженный собственной дерзостью. – Я пришел к такому выводу, потому что убийца застрелил ее лошадь. Навряд ли кто-то станет жертвовать ценным животным, чтобы проявлять поддельный героизм.
Холмс обдумал мои слова.
– Ваш довод имеет смысл.
– Надеюсь, что так, – приосанился я, довольный похвалой. – Золотая Ложа может распоряжаться жизнями своих членов, но уничтожить породистую лошадь – это совсем другое дело.
– Вы правы, это на них не похоже.
– Я не верю, что мисс Хелспай может участвовать в подобных махинациях, – заявил я. – Она пыталась уберечь меня от опасности.
– А вот в этом вы особенно правы, – весело заметил Холмс. – Зачем убивать лошадь? Достаточно этой особе улыбнуться, и вы…
Я гордо выпрямился в его необъятном бархатном халате.
– Надеюсь, я не столь наивен, чтобы пасть жертвой прекрасных голубых глаз.
– Я тоже на это надеюсь, Гатри, – ответил Холмс и сменил тему: – Сегодня вечером к нам снова наведается мистер Керем.
– Для чего ему приходить сюда? – удивился я. – Теперь он может идти прямиком к инспектору Фезерстоуну. Зачем турок втягивает вас в свои дела?
– Вот именно, зачем? – подхватил Холмс. – Я и сам пытаюсь это понять. Почему он приходит ко мне снова? Ведь ему уже удалось привлечь внимание полиции к своему делу. И тем не менее сегодня, как только пробило семь, я получил от него записку, в которой он сообщает, что собирается нагрянуть в три часа. Из того, что он написал, неясно, каковы его намерения, так что… – Он покачал головой и, сменив позу, указал на кипу бумаг: – Когда примете ванну и переоденетесь, я попрошу вас переписать несколько документов. Понимаю, по воскресеньям вы этим обычно не занимаетесь, но…
– Если не успею, закончу завтра утром, – пожал плечами я. – Сегодня я в вашем распоряжении и буду делать то, что вам нужно.
– Отлично. А когда придет старший инспектор Прайс, я собираюсь вытянуть из него по крайней мере столько же, сколько он намерен вытянуть из меня. Вы должны будете внимательно слушать все, что он скажет. Но ничего не записывайте, иначе он насторожится. Я хочу узнать, какие он выдвигает версии и как склонен объяснять смерть герра Криде.
Холмс был теперь по-деловому собран, оставил насмешки и подтрунивания. Я слушал его с надлежащим вниманием, понимая, какая большая умственная работа стоит за ежедневными выкладками и планами патрона.
– А ваши собственные версии – они изменились? – спросил я, задумавшись о вчерашнем вечере с волнением и беспокойством, которые напомнили мне, что сам я так и не пришел ни к какому выводу относительно отравления.
– И да, и нет. Идите мыться, а когда вернетесь, мы это обсудим, – пообещал Холмс, взмахнув тонкопалой кистью. – Я слышал, как Тьерс вылил в ванну первую кастрюлю.
Прислушавшись, я тоже разобрал звук льющейся воды.
– Вернусь через двадцать минут, – сказал я, твердо намереваясь провести в ванной не дольше этого времени.
Однако прошло почти полчаса, прежде чем я вновь появился в кабинете; на мне была сухая теплая одежда, царапины и порезы на коже больше не саднили. Войдя в комнату, я замер на пороге: в мягком кресле, которое Холмс по такому случаю выдвинул из угла, сидела мисс Хелспай. Изо всех сил стараясь говорить спокойно, я произнес:
– И снова здравствуйте, мисс Хелспай. Хочу поблагодарить вас за своевременное вмешательство этим утром.
– К вашим услугам, Гатри, – изрекла она, протягивая мне руку.
Я взял тонкую кисть и едва прикоснулся к ней губами.
– Надеюсь, вы не повстречались с дополнительными сложностями, спасаясь бегством от…
– Попроще, Гатри, попроще, – поморщился Холмс. – Вы говорите в точности как персонажи кошмарных пьес Сарду[22].
– Я не имел в виду кого-то оскорбить, – ответил я, сам ощущая некоторую обиду.
– Ну разумеется. Просто поблагодарите ее, и покончим с этим, – призвал Холмс, а мисс Хелспай кивком поддержала его.
– Спасибо, мисс Хелспай, – проговорил я, надеясь на этом завершить препирательства.
– На здоровье, Гатри, – ответила она и снова обратилась к Холмсу: – Итак, как я уже говорила, открыв вам наши намерения, мне пришлось пойти наперекор руководству Золотой Ложи. Впрочем, я полагаю, что совместная борьба против новых козней Братства отвечает и нашим, и вашим интересам.
– Это создаст вам трудности? Ваше ослушание? – встревожился Холмс.
– Возможно, но это ничто в сравнении с трудностями, которые могут появиться у всех нас, если Браатен и Викерс все-таки доберутся до Лондона, – ответила она. – Вы, более чем кто-либо, это понимаете.
– Конечно. Согласен. – Он указал мне на мое обычное место: – Садитесь, Гатри, возьмите свой портфель и карандаш. – Холмс криво усмехнулся, как всегда, когда мысли его занимало некое грозное зло.
Я поспешил выполнить его приказ, изо всех сил стараясь не смущаться близостью мисс Хелспай. Холмс нечасто принимал у себя дам, и их присутствие всегда нарушало привычный ход вещей в доме. А теперь замешательство усугублялось тем, что женщина, которая явилась к нам нынче, была профессиональной убийцей. Открыв записную книжку, я пальцем проверил, остро ли заточен карандаш, едва не сломав грифель.
– Прошу прощения, – пробормотал я и приготовился записывать.
