я, ни мой сын. Ни тогда. Ни сейчас. Как и не собираюсь для тебя никого играть. Мне это не нужно. Но и быть твоей бессловесной рабыней я тоже не буду, Игнат. Найди себе для этого другую, – снова толкаю его от себя.
Впрочем, это срабатывает. Не так, как я рассчитываю.
Но все же…
Я жду новый удар, которым Орлов выместит переполняющую его злобу. Но поднятый кулак замирает в воздухе, а затем опускается в третий раз совсем беззвучно. Мужчина прикрывает глаза и шумно выдыхает. Несколько секунд и вовсе не дышит.
– Первое, – заново поднимает сомкнутую в кулак ладонь. – Тебя привез мой водитель. И многие это заметили. Не слепые. Уже начали обсуждать. Я избавил тебя от лишней болтовни, с учетом, что в дальнейшем поводов для сплетен будет еще больше, – показательно отставляет указательный палец. – Второе. Я не сказал ни слова из того, что не являлось бы неправдой. И лучше всем сразу свыкнуться с этой мыслью, – не менее демонстративно разогнул средний палец. – Третье. Как я и сказал, из всех, ты – первая, кто справился с нагрузкой. Отсутствие опыта вполне может компенсироваться твоим упорством и эффективностью в работе. Поскольку у остальных опыта побольше, как они считают, вот они им с тобой и поделятся, если на то возникнет реальная необходимость, – к предыдущим двум пальцам присоединяется безымянный. – И четвертое. Если уж тебе так хочется обеспечить будущее своего сына – такое, которое не будет, как у меня, – то свыкайся с тем, что придется вникать в управление организацией. Сперва вникнешь. Потом его научишь. Поможешь. И направишь, – наконец, открывает глаза и вновь смотрит на меня в упор. – Нигде в моих действиях не было прямого посыла о том, чтоб, когда все ушли, ты встала на колени и отсосала у меня. Прям «щас». И только потому, что я так велел тебе, рабыня ты моя недоделанная, них*ра не бессловесная, а очень даже болтливая.
И если в начале его речи во мне еще живет мрачность, то под конец от нее не остается и следа. Вместо нее во мне растет обоснованное удивление, которое по итогу сменяется откровенным стыдом за то, что надумала себе так много и неправильно. Пусть он и сам в этом виноват. И уже под конец меня накрывает четкое осознание его слов, а вместе с ним рождается совсем иное чувство – благодарность. Бесконечная и необъятная. Ведь он же… Он… Неужели…
– …правда? – заканчиваю последнюю мысль уже вслух, а на губах против воли расплывается по-дебильному радостная улыбка.
И, наверное, это даже хорошо, что я даю волю эмоциям, потому что мужчина улыбается в ответ.
– Я почти уверен, что да. Все-таки утверждение о том, что ты сосешь лучше остальных – пока не проверено, лишь мое предположение, – задумывается над своими же словами Игнат.
Я на это только глаза закатываю.
– А знаешь, я, кажется, начинаю привыкать к твоему мерзкому характеру, – наигранно тяжко вздыхаю, обхватывая обеими ладонями мужское лицо. – Но иногда тебе все же тоже стоит помолчать, – и, прежде чем он успевает среагировать на мою очередную дерзость, подаюсь вперед и целую в губы, вкладывая в свой порыв все то светлое, что сейчас ощущаю по отношению к нему. – Спасибо, – добавляю тихонечко уже после.
Обнимать его лицо так и не перестаю. И только сейчас осознаю, что Игнат так до сих пор и не оделся, отчего наша близость теперь воспринимается иначе. Острее. С каждым уходящим мгновением, пока он гипнотизирует меня своим темным взором. И, кажется, не одна я о чем-то подобном думаю, потому что упирающийся мне между ног стояк не почувствовать невозможно.
– Если бы ты сказала это сразу, – опускается до полушепота мужчина, а его ладонь скользит вдоль моего бедра. – Но теперь одним «Спасибо» точно не отделаешься, – вдыхает около моего виска глубоко и медленно, пробуждая мириады мурашек по коже.
И только. Отстраняется. Оставляя лежать на столе. А заодно додумывать, что бы в таком случае значило это его «теперь одним „спасибо“ не отделаешься», и размышлять над тем, что, кажется, я совсем не против отблагодарить его тем самым способом, о котором он упомянул для всех в начале совещания. Несмотря на то что еще недавно утверждала обратное.
Глава 9
Тая
Несмотря на произошедшее утром, рабочий день проходит относительно спокойно. По крайней мере, напрямую никто ничего не говорит, а все косые и любопытные взгляды я стойко игнорирую. К тому времени, как мне пора уходить, Инна успевает прислать уже три сообщения с напоминанием о приеме. Я же вспоминаю, что так и не предупредила Игната о том, что собираюсь уйти пораньше. После нашего феерического разговора, он как уходит, так больше мы и не видимся. Вот и направляюсь первым делом к нему. Но того нет на месте. Приходится оставить для него сообщение у Агаты.
До поликлиники я добираюсь опять не сама. Гриша с Иваном как из-под земли вырастают, стоит мне выйти из здания офиса.
– В кабинет тоже со мной пойдете? – уточняю, когда по приезду оба снова следуют за мной. – Раздеться поможете, да?
Ну, а чего они от меня ни на шаг не отходят?
Я все понимаю, головой отвечают и все такое, но всему же есть предел. Вот и останавливаюсь посреди лестницы, между первым и вторым этажом, требовательно глядя на обоих. Они тоже смотрят. И молчат. Где-то здесь я начинаю подозревать, что у кого-то просто извращенское чувство юмора. В общем, не дождавшись от них ответа, иду прямиком к нужному кабинету на втором этаже.
Правое крыло встречает нас десятком пациенток, расположившихся на лавочках вдоль всего длинного коридора. Хорошо, все сидят не к Инне. У той рабочий день завершается как раз в пять вечера, так что я самая последняя. Впрочем, как всегда. Это уже что-то вроде ритуала. Так что в кабинет вхожу без предупреждающего стука.
– А вот и я! – провозглашаю радостно. – И даже не одна, – усмехаюсь, косясь на застывших за моей спиной охранничков.
Те, в отличие от меня, сохраняют полнейшую невозмутимость. Гриша, аккуратно отодвинув меня с прохода, переступает порог первым, как к себе домой, внимательно оглядывая каждый угол.
