Тогда, поздно ночью, когда Калина убежала из дома, она пошла прямо к Яворе, позвонила в дверь, Явора открыла, и Калина просто рухнула к ее ногам, Явора подняла и перенесла ее в гостиную, налила кока-колы с лимоном и со льдом, она слушала ее внимательно, выслушала всё, что рассказывала Калина про обезображенное лицо бабушки, парализованное в его левой части, левый глаз, уголок губ, всё это как бы сместилось в сторону и перекосилось, как в центрифуге, как на каком-то рисунке, который я видела, и ей так больно — спина, раны, ей ужасно больно, я чувствую, но она говорит, что не больно, а мама брезгует и подойти к ней, ей противно дотрагиваться до судна с мочой и испражнениями, и она всегда старается уйти из комнаты, чтобы не вынимать судно из-под бабушки, не выливать всё это в туалет, а когда нужно поменять бабушке простыни, мама надевает резиновые перчатки для мытья посуды, лишь бы не прикоснуться руками к телу бабушки, которое ужасно пахнет, и нужно его мыть губкой и тряпкой, а мама капризничает и говорит, что не может так мыть свою мать, а я не хочу ее уговаривать, ведь бабушка нас может услышать, и ей будет обидно, и я вытираю ей руки губкой с мылом, а она сама помогает мне справиться с одной половиной ее тела и ногами, а я мою другую.
Калина говорила, она рассказывала всё это Яворе, а Явора слушала, кивала головой и — стирала, снимала с Калины боль, смывала с нее ужас и раны, успокаивала, давая свет надежды. Я помогу тебе, не переживай, я тебе помогу, я позвоню своим богатым друзьям, мы откроем вам счет в банке, они переведут туда деньги, и мы оплатим ваш телефон, у меня есть знакомые врачи, они поместят твою бабушку в хорошую клинику, там с ней будут заниматься лечебной гимнастикой, и она снова сможет ходить, да, пусть с палочкой, пусть даже с двумя, но она сможет ходить и варить тебе вишневое варенье, а потом пригласим инструкторов, они будут приходить к вам домой на несколько часов и делать ей массаж, гимнастику, вот увидишь, она скоро начнет ходить даже с одной палочкой, выходить из дома, а ты будешь водить ее в садик гулять, это звучит как сказка, Явора, спасибо тебе, но ты говоришь так, только чтобы успокоить меня, вот увидишь, моя калинка, и Калина прижалась к ней так, как когда-то к бабушке, и словно по мановению волшебной палочки боль и тяжесть в сердце исчезли, другому передала она боль и тяжесть в сердце — Явора всё взяла на себя, через три дня бабушку перевезли в хорошую больницу и начали интенсивно лечить, и когда вечерами Калина приходила к ней, бабушка с каждым днем выглядела все лучше и лучше, ужасная перекошенность ее лица постепенно исчезала, лицо приобрело знакомый, обычный вид, Сия почти не плакала больше, она почти нормально говорила, и уже можно было все понять, иногда даже бывала веселой, и Калина каждый раз проверяла раны на ее спине, они уже покрывались корочкой, и капельницы, с двух сторон подключенные к рукам Сии, уже не пугали Калину, здесь так хорошо заботятся обо мне, так хорошо, и через три недели Сия встретила внучку уже на ногах и с ходунками, которые она передвигала перед собой, Калина с криком бросилась к бабушке, чуть не сбив ее с ног, чуть не опрокинув от радости, ну вот, видишь, я уже могу выходить с тобой в садик, мы можем жить как раньше, врачи сотворили чудо с бабушкой на глазах Калины, распрямили ее тело, заставили его снова двигаться, они убрали пролежни со спины, омолодили кожу на лице, вернули ему цвет, заставили улыбаться, лицо бабушки порозовело, его скованность прошла, Явора оплатила счет за телефон на деньги, которые пришли в банк на имя Калины, и сказала, что завтра, в субботу, она придет к ним домой, и они вместе всё уберут там, потому что в понедельник бабушку выписывают из больницы.
Добрый день, мама нехотя поздоровалась с Яворой, добрый день, улыбнулась Явора, вот, решила помочь вам с уборкой, я знаю, вам одним тяжело, надеюсь, вы не возражаете.
Петя, развернувшись в своем кресле, высокомерно оглядела Явору с головы до пяток. А мне куда прикажете деться, чтобы не мешать? раздраженно спросила Петя, разглядывая эту навязчивую особу прищуренными глазами. Когда-то она была красива, но за десять лет высокая и стройная женщина превратилась в невнятную, опустившуюся, всем недовольную брюзгу, опухшую от болезней, с хрипящими легкими и ломкими, как макароны, костями.
Ну не надо так, мама, заплакала Калина, мы так обязаны Яворе, если бы не она…
Но именно этих слов ни в коем случае нельзя было произносить, слова Калины задели ее мать до мозга ее макаронных костей.
А лифт хоть работает? кисло спросила Петя.
Нет, не работает.
Ну и куда же мне прикажете деваться, куда? Как я спущусь вниз, на скамейку у входа, без лифта, у меня тут же будет приступ, сломаю себе ногу или даже позвоночник, ты этого хочешь, чтобы я умерла? Вы все этого хотите и не даете мне жить спокойно, кому понадобилось убирать эту несчастную квартиру?
запах, мама, запах, ты не чувствуешь? Одеяла, простыни, матрасы воняют, с тех пор как у бабушки случился инсульт, мы здесь не убирались
обе они говорили одновременно, не слыша друг друга
в собственном доме мне некуда деться, все меня толкают, гоняют из угла в угол, приходят какие-то люди, которым я категорически! категорически! повторяю — я никому не давала разрешения помогать мне в уборке, моя дочь и я, мы сами можем у себя убраться
мама, прошу тебя, Явора только поможет мне, ты же сама никогда не убираешься, из-за астмы, диабета и остеопороза, раньше всегда бабушка убиралась, и сейчас она придет в ужас, мы не можем так ее встретить, прошу тебя
а Явора уже нашла таз, налила туда средство для мытья и принялась за окна, сначала окна, калинка-малинка, а уж потом всё остальное, матрасы и ковры вынесем вниз и выбьем хорошенько
и квартира стала неузнаваемой
и болезни, ужас и одиночество испарились вместе с запахом инсульта бабушки, были забыты, как и ее пролежни
и Калина опустилась на колени перед иконой, у которой всегда молилась Сия
спасибо тебе, Господи, за Явору и за мою бабушку и даже за маму, спасибо, что у нас включили телефон, что бабушка уже может ходить, говорить и одеваться сама, спасибо, что на собранные деньги Явора купит мне джинсы и кроссовки и учебники на следующий год, купит лекарства для мамы и бабушки, спасибо тебе за эти деньги.
Придется нам снова пустить квартирантов, обратилась Сия к дочери через несколько дней после своей выписки из больницы. Но дочь полностью погрузилась в мир сериалов, потому что в реальном мире другие проживали ее жизнь — ее неблагодарный любовник, который ее бросил, мать, которая всегда как-то выкарабкивалась из неприятностей и обо всем заботилась, дочь, которая каким-то чудом справилась с обрушившейся на них чумой болезни и нищеты. Поэтому она бросила через плечо: ты представляешь, целый месяц только это и показывают по телевизору — одни матчи, матчи и снова матчи, а поскольку другие программы у нас не ловятся, приходится смотреть эти матчи! Хорошо хоть, что этот — вроде бы последний, какой-то финал, то ли Европы, то ли мира, уж и не знаю!
так не смотри! резко оборвала ее Сия
а что мне делать? вскинулась дочь
сходи с ребенком погуляй! хоть немного!
прошу тебя, не лезь ко мне со своими советами, как мне жить и что делать со своим ребенком. Она тяжело поднялась со своего кресла и медленно, чтобы не сломать себе чего-нибудь, подошла к телевизору и переключила его на другую из двух возможных программ. А! «Двадцать четыре»! обрадовалась Петя и, блаженно улыбаясь, вернулась на свое место, предвкушая удовольствие от погружения в напряженную криминальную интригу.
Я ухожу, бабушка, Калина весело поцеловала Сию в щеку, у меня встреча с Яворой и ребятами, вернусь через час
ладно, ладно, но не позднее, а то стемнеет, ты слышишь?
Калина не ответила, она уже захлопнула входную дверь и мчалась вниз по лестнице, перепрыгивая через две и даже три ступеньки, или же, сев на перила, съезжала вниз, в радостном упоении этими единственными в ее детстве беззаботными минутами.
* * *
Как вам снится Явора?
Она мне не снится.
Тогда что вы думаете о Яворе? Что представляете себе, когда слышите ее имя?
Я соврала. Она мне снится. Снится, но я ее не вижу. Всегда на ней какая-то вуаль, которая медленно колышется. На фоне абсолютной ночи. Вуаль белая, она излучает музыку. Музыку Яворы. В последний раз там были еще скрипка и смычок, и вуаль обвивалась вокруг скрипки — очень медленно, они двигались, как в безвоздушном пространстве.
Почему вы считаете, что это — музыка Яворы?
Этого нельзя объяснить.
Попытайтесь.
Просто воспринимаешь какого-то человека как музыку.
Так. А вы воспринимали когда-нибудь другого человека как музыку?
Нет. Никогда.
Что исключительного вы видели в Яворе?
Не знаю.
Вы должны нам помочь.
Говорить об этом не получается.
