они не в силах в одиночку нести свой крест и идти дальше — без Яворы
они не смогут справиться со своим кровообращением — без Яворы
им не хватит воздуха — без Яворы
ни радость, ни свет не придут к ним больше — без Яворы
Явора была лучшей и большей частью каждого из них, они не могли позволить ей их бросить, не могли остаться без самих себя, не могли остаться без своей лучшей и большей части
это невозможно, Явора, сказала совсем тихо Калина, подавив свои крики, свою безутешность
это невозможно, Явора, повторил Деян, он сказал это очень тихо, почти никто не услышал его, но все почувствовали его слова, он сказал это так, как говорил Бояне, когда они прикасались друг к другу лбами, носами, губами
это невозможно, Явора, сказала Андрея, потерявшая свою последнюю опору, она оставалась одна в абсолютном мраке безумия своей матери, в котором уже не различала предметов — только катастрофы
это невозможно, Явора, на самых низких нотах своего голоса произнесла Дана, сказала с присущей ей категоричностью, с которой говорила всегда, сказала так, словно Явора была ребенком, а они — многоголовыми ее родителями, словно Явора провинилась, совершила что-то недопустимое, не имея на это права, и поэтому должна быть наказана
это невозможно, Явора, подтвердил Александр своим глубоким, плотным, мужским голосом, Александр, который был не в силах вынести еще одну утрату
ты не можешь уйти от нас, Явора, промолвила Лия, ее крылья поникли, ниточки в них опять порвались
ведь ты не уйдешь, да? повторил Никола басом, поправляя очки, их стекла запотели, он почти не видел Явору.
Они стояли в беседке, окружив ее плотным кольцом. Стояли рядом друг с другом, не шевелясь. Ночь, темнота уже спустилась над городом, уличные фонари зажглись, уличные кошки носились в кустах, уличные проститутки заходили в питейные заведения в ожидании конца матча, когда их клиенты вырвутся наконец-то из его душных объятий. Явора сжимала виски руками, она ощущала свой пульс в венах лба, считала свой пульс — перед казнью.
Ты ведь не сделаешь этого, Явора, да? Скажи, что не бросишь нас, снова проговорил своим глубоким, плотным, мужским голосом Алекс, Алекс — худой и высокий, сутулый, с впалой грудью и поникшими плечами, он был такой хрупкий и весь как бы вытянутый вверх, что его плотный голос казался чужим, он как будто говорил голосом другого человека. Ну вот, начинается, подумала Явора. Начинается, и громко сказала: я вам всё рассказала, всё дала, вы всё видели. А теперь дайте мне уйти. Она была такой беспомощной и слабой среди них, как птичка. Когда это начнется, то продлится совсем недолго, сказала себе Явора. И закончится очень быстро.
Нельзя так играть с нами, Явора, спокойно и ясно заявила Дана и шагнула вперед на полшага, все остальные последовали за ней, и круг замкнулся.
Ты использовала нас в своем эксперименте, да? Все нас предупреждали, что ты такая, сказала Лия, в ее голосе было ехидство и вызов. Это был глухой и темный голос, голос, который не мог кричать.
Ты думаешь, что так можно? — пригреть кого-то, а потом выбросить? Ты думаешь, что мы это стерпим? Что сможем тебя потерять? совсем тихо спросила Калина.
Явора смотрела вниз, обхватив голову руками, вот сейчас, сейчас
Андрея взяла ее за руку
Андрея стала трясти ее руку и кричать
ты нас обманула! предала! ты врала нам!
и это был знак, пароль с неба,
который превратил их в стаю собак
обманщица! предатель! лгунья!
стая озверевших собак
они кружились вокруг своей жертвы
Явора! Явора! Явора!
ты не смеешь так поступать с нами, Явора!
ты не можешь нас бросить!
не можешь уйти
не можешь отнять себя у нас, Явора
после всего, что было
и они начали толкать Явору, бить ее по плечам и рукам — сначала ладонями, потом кулаками, они стали бить ее кулаками — в грудь, в живот, кто-то дал ей пощечину, кто-то дернул за хвостик, и волосы выплеснулись на лицо, закрыв ей глаза, которые испуганно вглядывались в их лица, ее глаза не понимали, не могли взять в толк, они ни о чем не молили, глубокие и прозрачные глаза животного, которому было страшно
они повалили Явору на землю
и пинали ее своими огромными кроссовками
а девочки дергали, били кулаками
Явора! Явора! Явора!
ты не можешь приходить и уходить, когда тебе вздумается, Явора!
и зубами рвали плоть Яворы
их плач, их отчаяние смешивались с беззащитностью Яворы, ее молчанием, тем, что она всё терпела, не кричала, не пыталась уворачиваться от ударов, не говорила, только плакала, закрыв лицо руками, плакала, плакала, но никто из них не слышал ее всхлипов, они зверели, распаляясь, отталкивая друг друга, стараясь дотянуться до Яворы и — ударить, дернуть, толкнуть, пнуть ногой, плюнуть на нее, обругать
мерзавка, гадина, стерва Явора
это уже походило на оргию, ненасытную оргию по растерзанию Яворы, оргию без вина, зурны и барабанов, без костров и флейт, которые раздувают угли мщения и ненависти, они заряжались друг от друга, как от чумы, они спешили, толкаясь, урвать себе кусок Яворы
Яворы, которая обманула нас
которая бросила нас
уже появилась кровь на смертельно бледном лице Яворы, перестаньте, оставьте меня, хватит! не выдержав, закричала Явора, она подняла голову и посмотрела им в глаза, прошу вас, хватит! прошу вас, перестаньте
а они — еще, еще сильнее
озверевшие, ненасытные, со сверкающими глазами
ей было ужасно больно, эти удары со всех сторон — по ребрам, по лицу, по голове, по почкам
прошу вас! Явора стояла на коленях перед ними, прошу вас, хватит
если вы прекратите меня бить, я останусь, останусь с вами навсегда, но никто ее уже не слышал
пожалейте меня, прекратите
и кто-то бросил первый камень
и после него — все остальные
и были слышны глухие удары камней по телу и голове Яворы
и были слышны глухие удары ног
стоны Яворы
их дыхание, глубокое, животное, прерывистое дыхание.
Явора мертвая лежала у их ног, из виска толчками выходила кровь, ее волосы рассыпались в пыли беседки, блузка потемнела от крови, пыль впитывала в себя кровь из вены Яворы. Всё произошло очень быстро, кто-то сел на скамью, те, кому там не хватило места, уселись прямо на землю, почти касаясь трупа Яворы
Яворы больше не было
это была умерщвленная Явора
и катастрофа вдруг обрушилась на них в эти несколько минут — пока пыль впитывала кровь Яворы
наступило долгое молчание
наступила мертвая, липкая, кровавая тишина.
Всё случилось слишком быстро, чтобы они могли поверить в то, что сделали — в труп Яворы, ее светло-синие джинсы, полузакрытые веки, в стеклянную синеву глаз, разодранную в клочья полосатую блузку, едва прикрывавшую ее всё еще живую грудь
кто-то зарыдал первым
выкричал свои внутренности, свои кишки
и закрыл глаза, свое лицо, чтобы не смотреть на Явору
за ним — другие
чтобы не смотреть
чтобы не ослепнуть от своей судьбы
от лет, которые им предстояло прожить
от своей пустыни
своих пьяных ночей
от своих убежищ и случайных любовей
от своих змей
от своих раскаленных камней
они закрывали лица
чтобы защитить глаза от соли
от вновь открывшихся святых ран
от своих явор
от бессмертий
Примечания
1
Крепкий болгарский алкогольный напиток на основе аниса. (Здесь и далее примечания переводчика).
2
В болгарских учебных заведениях принята шестибальная система оценки знаний. Поэтому «шестерка» соответствует нашей «5», а «пятерка» — «4».
3
Нестинарка — женщина, исполняющая обрядовый танец на раскаленных углях.
4
Писатели XIX века, видные деятели болгарского национального Возрождения.
5
Речь идет о стихотворении известного болгарского поэта-символиста Димчо Дебелянова (1887–1916) «Помнишь ли. помнишь ли маленький двор…», посвященном родному дому поэта в г. Копривштица.
6
Сорт дорогой сырокопченой колбасы.
7
Gipsy Queen — популярный в Болгарии конкурс красоты.
8
Главная героиня романа Димитра Димова «Табак» (1951).
9
Кебапчета (мн. число от тур. «кебап», «кебапче») — рубленое мясо в форме небольшой сосиски с луком и приправами, печеное на решетке.
