Эксперт, с которым так рвался поговорить Паша, оказался красивой женщиной. У нее были большие ясные глаза и огромное нежелание разговаривать с сомнительного вида рыжим мужиком. Про красоту Седов узнал только при встрече, а вот про нежелание – еще из телефонной беседы. Поэтому он и напросился увидеться лично, причем в кафе, неподалеку от здания, в котором располагались службы экспертов. Надеялся, что в свободной обстановке ему будет проще обаять эксперта.
Иногда он был очень самонадеян на свой счет.
Женщина появилась в кафе без опоздания – невысокая брюнетка лет тридцати с собранными в пучок пушистыми черными волосами. Скучный костюм серого цвета, юбка до колена, туфли на толстом надежном каблуке. Эксперт всем своим видом излучала уверенность в себе и недоверие к собеседнику. Интуиция подсказывала Седову, что женщина эта воспитана строго, она прежде всего профи, а женская составляющая ее личности скрыта за семью замками.
Рыжий сыщик поймал взгляд Любови Александровны и не отпускал его во время всего разговора, так как предположил, что эта красавица верит в настоящих героев. Причем в таких, каких показывали в старых советских детективных фильмах о милиции. А эти герои – советские сыщики – всегда смотрели прямо, были сдержанны, ироничны и назидательны.
– Это вы? – спросила она, приближаясь к его столику.
– Да, конечно. Кофе?
Она согласилась на кофе, но от пирожных отказалась. Паша попросил разрешения закурить, Любовь Александровна тоже достала сигареты.
– Я не понимаю, – сказала она, – почему обязана озвучивать перед вами информацию, которую не должны знать посторонние, но Виктор Николаевич сказал мне, что начальство не возражает. Как такое может быть?
Закуривая, Седов прикидывал в мозгу подходящий ответ. Как только погасшая спичка упала в пепельницу, он сказал, стерев улыбку с лица:
– Ваши сотрудники защищают правду. Это самое сложное дело в мире. Вы ведь знаете, что многие значительные люди в нашем городе мечтают, чтобы сотрудники полиции пели под их дудку? – Она не кивнула, ничем не выразила согласия, но Паша чувствовал, что перетянул на свою сторону большую часть каната. – Так вот, в этом городе есть и другие люди, совсем незначительные, но готовые оказать сотрудникам полиции посильную помощь. Некоторые из них оказались свидетелями разных событий, они могут узнать и больше, но для этого им нужно располагать кое-какими сведениями…
– Вы работаете под прикрытием? – серьезно спросила она. – Почему мне не сказали прямо?
– Ничего такого я не говорил. – Паша выжимал предельную искренность. – И никто вам этого не говорил. И если у вас спросят…
Она чуть побледнела, стала еще серьезнее. Взялась за сигарету.
Принесли кофе, Седов смотрел на Любовь Александровну слегка прищурившись. Это придавало взгляду значительность.
– Вы хотите знать, отчего умер Артур Перцев? – спросила она. – Хорошо. Вы в химии разбираетесь? Нет? Ну ладно, я обывательским языком… Амальгедрид – основа для чистящего порошка, выпускаемая на гродинском химическом заводе. Это порошок, внешне похожий на соду. Он безвреден, даже если вдохнуть его, но если проглотить, то амальгедрид смешается с желудочным соком, с кислотой, и отравит потерпевшего в течение пятнадцати – двадцати минут. С алкоголем амальгедрид действует особенно быстро. Отказывает печень… – Она подыскивала «обывательские» слова с заметным усилием, но Паша считал ее муки заслуженными. – У Артура Перцева черная печень, словно ее сожгли.
Сыщик кивнул своим мыслям, он был безумно доволен ее словами, хоть и скрывал это, как самую страшную тайну в своей жизни.
– И то же самое – с охранником Ильей, Олегом Перцевым и Элли Перцевой?
– Да.
– Это… мучительно?
– Острая боль, я думаю, резкая, но недолгая.
– А рвотные массы Ульяны Перцевой?…
– В них есть амальгедрид, но он не растворен. Похоже, его насыпали сверху на рвотные массы.
– Есть ли в организме Артура Перцева остатки реланиума?
– Процесс разложения не позволил определить это с точностью.
– Спасибо, – суховато поблагодарил Паша.
– И все? – удивилась эксперт. Двадцать минут назад она не хотела говорить с этим типом в принципе, а сейчас была разочарована, что больше ему ничего не нужно.
– Да. – Теперь Паша позволил себе улыбнуться – тепло и с оттенком горечи: вот, мол, так я и живу. – Вы сделали для меня очень много, я буду помнить это всегда.
Она заметно смутилась.
Уходя, Любовь Александровна на прощание одарила Седова чуть ли не восхищенным взглядом. Паша опустил глаза, словно неожиданно смутился.
Остаток дня после встречи с экспертом Паша провел в Курортном. Он объездил все места, где в свое время побывали Артур и Олег. Общался со всеми, кто мог их видеть, записывал в новенький блокнотик все, что казалось ему важным. После этого занялся телефонными звонками с номеров Артура и Олега, точнее – не сам занялся, а попросил калачевских специалистов обеспечить ему доступ к телефонным биллингам братьев. Напоследок он посетил и оба Немецких моста – места убийств двух братьев.
Домой вернулся за полночь, нашел в холодильнике кусок колбасы, немного водки и корку хлеба. Съел все это и выпил. Попытался подвести итоги своим розыскным мероприятиям, но мысли плавно превратились в сны.
Адвокатесса
1
Утром Пашу разбудила Яна, собиравшаяся на работу.
– Ты ложись в кровать, я ухожу, – посоветовала она.
Ее прохладная рука легла на Пашкин лоб, что было изумительно приятно. Легла – и улетела. Паша поднял голову.
– Да нет, я уже не сплю. Кстати, у нас есть нечего, – хозяйственно заметил он, – провожу тебя и куплю… Что ты хочешь на ужин?
– Тебя.
– В сиропе или с кокосами?
– Соло.
Он проводил Яну до остановки, дождался с ней транспорта, поцеловал на прощание ее щечку, пахнущую персиками, помог подняться на ступеньку автобуса. Их отношения выглядели идиллически, только Пашка, глядя на Яну, старался не опускать взгляд ниже ее шеи.
В прежние времена Павел Петрович считал себя человеком организованным и умеющим доводить процесс до результата. Правда, бывало, иногда побеждали эмоции, и все-таки он справлялся с ними. Думал, что справится и сейчас, станет примерным женихом, образцовым будущим отцом. Но что-то беспрестанно подзуживало его удрать.
Вот и сейчас он честно закупил продукты, учел Янины пристрастия, принес все домой и занялся готовкой. Но мысли все метались между Гродином и Курортным, все складывались маленькие пазлы догадок, все тянулись путаные ленточки от фактов к выводам. И ноги сами шли к выходу из квартиры.
Мясо стояло в духовке, в бульоне варилась картошка, овощи для салата были почти порезаны, когда Седов замер посреди кухни с ножом в руках. Постояв так несколько минут, он кинулся к плите, потушил огонь и метнулся в ванную. После душа резво оделся и бегом рванул в гараж.
… Дом Перцевых, почти пустой с отъездом детей, встретил его молчанием, но охранник сказал, что Оксана и Наташа не уехали. Они где-то здесь.
Паша остановился у бассейна, засмотревшись в голубую воду. Лето находилось в зените, а ему казалось, будто уже пришла осень – таким далеким был тот день, когда он впервые плюхнулся в эту прозрачную синюю воду, чтобы спасти тонущую русалку.
– Павел Петрович?
Он обернулся. У кадки с кипарисом стояла старшая дочь Никиты Львовича. Сейчас она выглядела еще более взрослой, чем прежде, и немного печальной.
– Что ты тут делаешь?
– Ищу Ульяну.
– Зачем?
– Хочу узнать, как ее самочувствие.
– Она у матери, в Праге. Ее мать держит отельчик для русских, папа это предприятие спонсировал…
Девушка долго рассказывала все эти неинтересные подробности, а Паша приглядывался к ней, не перебивая и не задавая вопросов. Он знал, что она была тут старшей, что не только сестры, но и братья прислушивались к ее мнению, но во всем этом деле Оксана оказывалась вроде бы и ни при чем. Так ли это? – прикидывал сыщик.
И девушка словно услышала его мысли и сама перевела разговор на нужную сыщику тему:
– Тамара рассказала мне, что Улька нашла записку с признанием Элли. Я думала, что дело закрыто.
Он пожал плечами, девушка устроилась в плетеном кресле.
– Я не веду дел, – расслабленно ответил сыщик, укладываясь на лежак. – Я же не полицейский.
– Но это ты ищешь убийц, а следователей из полиции я тут ни разу не видела!
– Ищу, – согласился Паша. – Но пока еще ничего не ясно. А ты сама что думаешь по этому поводу?
– Ничего.
Каждый из них двоих старался меньше говорить, но больше узнать. Поняв это, Седов применил старый прием: расскажи что-нибудь, если хочешь, чтобы собеседник заговорил.
– Я знаю, что убийца – кто-то из домашних. Не думаю, что Тамара – она бы на мост в лесу не смогла залезть. Не думаю, что кто-то из персонала. Не думаю, что Элли.
Оксана подалась вперед, словно боялась пропустить хоть одно его слово.
