Майк хмыкнул.
— Кстати, как вы уживаетесь в одном кабинете с тем типом? — И когда Мередит призналась, что не очень, продолжил: — Я разговаривал кое с кем, знавшим его пару лет назад на Ближнем Востоке. Сослуживцы его не сильно любили. Будьте осторожны. Ходят слухи, что ему нельзя доверять.
— Я и не собираюсь, поверьте, — чистосердечно заверила коллегу Мередит.
— Знаете, он всех вокруг о вас расспрашивает.
— Что? Я даже понятия не имела…
— Слышал, как вы играете в Шерлока Холмса. Если собираетесь еще во что-то ввязаться, ради бога, не проговоритесь!
Как и предполагал Алан, Джулиет позвонила сразу после обеда. Предложила встретиться после работы, выпить и обсудить новость.
— Мне действительно надо домой, — ответила Мередит. — Отложим на другой день.
— О смерти Яна надо поговорить сегодня! — отрезала Джулиет. — Необходимо быстро разобраться. Представляешь, что это означает для Дамарис и Флоренс?
— Это дело полиции, — увернулась Мередит, сославшись на формальности. — Всех нас будут опрашивать, вряд ли следует заранее обговаривать.
— Чепуха. Именно сейчас и надо. Слушай, я прошу тебя выкроить всего полчаса. Тебе кто-нибудь запретил обсуждать? Алан? Пусть своим подчиненным приказывает, а простых граждан оставит в покое. Ты имеешь полное право со мной поговорить.
Предположение, что она подчиняется приказам Алана, сработало. Полчаса ничего не меняют; надо только старательно выбирать выражения.
— Возле вокзала есть паб «Герцог Веллингтон»… Там встретимся.
— Так что же происходит? — донесся голос Адриана с другого конца, когда Мередит положила трубку. — У вас неприятности?
Она окинула надоедалу ледяным взглядом, давая понять, чтобы не совал нос в ее дела.
К несчастью, когда собралась уходить, в дверь вошел Майк. Хуже того — не увидел Адриана, копавшегося в картотеке за шкафом.
— Насчет того самого Оукли, о котором вы спрашивали… — начал он.
Черт побери, мысленно выругалась Мередит. Надо было предупредить, чтобы сообщил приватно. Она вскочила, желая вытолкнуть его в коридор, но поздно.
— Года полтора назад он наводил справки насчет британского паспорта, но получил отказ. Потом явился с историей о каком-то завещании, по которому получит целое состояние, если поедет в Англию и заявит претензии. Ему велели найти адвоката. Возникло впечатление, что у него не все шарики на месте. Это вы хотели узнать?
— Спасибо, Майк. Знаете, это чисто личное дело. — Мередит указала глазами на невидимого Адриана.
Майк смутился и виновато сморщился. Как только он ушел, Адриан вынырнул из укрытия:
— Кто такой Оукли?
— Никто. Не лучше ли вам заниматься своими делами?
Адриан бросил на Мередит неожиданно злобный взгляд:
— Надеюсь, не таскаете из огня каштаны ради вашего друга копа?
В зловещем тоне прозвучал десяток предупреждающих звонков, но Мередит сумела изобразить удивление:
— Боже сохрани!
Его губы неприятно дернулись, он на долю секунды обрел поразительное сходство с покойным Яном Оукли.
Джулиет явилась в паб первой и уселась в углу, потягивая джин с тоником. Какой-то посетитель, прислонившийся к стойке бара, внимательно ее разглядывал, явно готовясь направиться в ее сторону. Однако, увидев подходившую Мередит, передумал и переключился на барменшу. Мередит шлепнула кейс на банкетку, обтянутую искусственной кожей, умудрившись одновременно поставить на стол бокал белого вина и не расплескать. Это небольшое достижение доставило ей удовольствие. Она села.
— Ну, пришла, как ты просила. Но тебе наверняка известно больше, чем мне. Я знаю только, что он мертв, предполагается отравление.
Паб наполнялся народом, забегавшим выпить полпинты перед возвращением по домам. По крайней мере, никто не подслушает в таком шуме, когда все кругом болтают.
— Полиция нашла завещание Уильяма Оукли? — потребовала ответа Джулиет.
— Откуда я знаю?
Алан прав, не надо было соглашаться на встречу. Все вечно думают, будто Мередит располагает полной информацией, имеющейся у полиции. Больше того, неизменно уверены, что можно уговорить ее поделиться. Никто никогда не верит, что она не располагает и не поделится, даже если бы знала.
Джулиет нетерпеливо забарабанила по столу ярко-красными ногтями:
— Возможно, его не существует. Возможно, никогда не было. Возможно, все это — изощренное мошенничество, — с надеждой заключила она. — Каждому видно, что он прохвост. Согласна?
Мередит закусила губу. Если Майк получил верные сведения, то Ян задолго до приезда в Англию объявлял о существовании польского завещания Уильяма Оукли. Конечно, возможно, это было предусмотрено планом.
Тем не менее она с любопытством прищурилась на Джулиет:
— Ты его не видела?
Джулиет затрясла головой:
— Оригинала не видела. Он показал какой-то заверенный перевод, по его утверждению. Лора сняла копию, но сказала, что без оригинала ничего точно не скажешь. Я, конечно, попросила Яна представить оригинал, а он сказал, что документ в Польше у его адвокатов. Если хочешь знать мое мнение, либо боялся выпускать его из рук, либо не хотел, чтобы кто-нибудь пристально его разглядывал. Без конца намекал, что оригинал существует. Обещал представить, «когда придет время» — его точное выражение. — Она перестала назойливо стучать ногтями и резко объявила: — Его убили. Никто пока этого не сказал, не вымолвил слово, но так и есть, увидишь.
— Если его убили из-за завещания, — осторожно вставила Мередит, — тогда на самом деле не важно, существует оно или нет. Значит, кто-то поверил, что существует.
— Имеешь в виду Дамарис, Флоренс и меня? Это мы заинтересованы в продаже Форуэйза. Ну, я крысенка не травила, и абсолютно уверена, сестры Оукли тоже!
— Возможно, завещание вообще ни при чем, — заметила Мередит. — Неизвестно, в чем Ян еще был замешан.
— Я готова поверить, что он по уши в грязных делах, — ответила Джулиет. — Но как это установить? Его вполне могла убрать мафия.
— По-моему, мафия просто расстреливает. Это надежней яда, и результат мгновенный. Интересно, чем он отравился, — задумчиво проговорила Мередит.
Смешно беспокоиться из-за бисквита. Сама съела кусочек. Даже не затошнило. Она потянулась за кейсом.
— Знаешь, мне в самом деле надо идти, иначе не найду в вагоне свободного места. — Задумалась, охваченная воспоминаниями. — Здесь я встретилась с Яном… в поезде. Как подумаю, невольно чувствую жалость. Он так… радовался, что приехал, увидел дом…
— Разве можно жалеть человека, который при жизни причинял одни неприятности, а после смерти причинит еще больше? Сообщишь, если Алан что-нибудь узнает?
— Если хочешь узнать, как продвигается следствие, читай газеты или сама спрашивай Алана, — объявила Мередит.
— Обязательно, — уверенно кивнула Джулиет.
Маркби не знал, что Мередит сидит в пабе с Джулиет Пейнтер, у него были свои заботы. Почти в то же время, как подруги встретились, он прибыл в морг.
В конце дня позвонила помощница доктора Фуллера и спросила, не сможет ли суперинтендент заехать. В ее устах это прозвучало как приглашение на веселую вечеринку, но Алан лучше знает.
— Сейчас? — переспросил он, взглянув на часы. Известно, что Фуллер связан бесчисленными семейными обязанностями, сосредоточенными на трех его талантливых дочерях. Постоянно мчится то на школьный концерт, то на репетицию в церковном зале, и почти всем известно, что, задержав его после четырех, рискуешь нарваться на грубость. Фуллер приступает к работе с утра пораньше, чтобы потом пораньше уйти. Так какое же срочное дело помешало ему послушать последнее выступление струнного трио?
— Доктор ждет, — сказала помощница и добавила в оправдание, видимо понимая, что случай неслыханный: — Это очень важно. Доктор Пейнтер тоже здесь.
Маркби пообещал скоро быть, положил трубку. Наверняка насчет Яна Оукли. Но почему не послать письменное заключение, как обычно? Что за срочность?
И он с тоской отправился. Самое тягостное в его профессии — посещение морга. Были времена, когда он обязан был присутствовать при вскрытии. Теперь же препоручает другим неизбежные тяготы. И все равно не любит бывать даже близко от морга. Конечно, пора бы привыкнуть к распотрошенным трупам и внутренним органам в склянках. Только он не смог привыкнуть. Невозможно не видеть в останках конкретного человека. Будем надеяться, никогда не привыкнет. Как только перестанет видеть человека, пора подавать в отставку.
Фуллер не проявлял обычного оптимизма, Джефф Пейнтер тоже. Маркби никогда не видел его столь смущенным, даже растерянным.
— Хорошо, что приехал, Алан, — сказал он, пожав ему руку. — Можно было бы обождать до завтра, но в данных обстоятельствах…
