Уинсли сложил руки на огромном дубовом столе, за которым выглядел карликом. Если бы не сила взгляда, сторонний посетитель усмехнулся бы при виде главного констебля. Маркби, зная, какой Уинсли капризный, порой непредсказуемый, понимал, что попал далеко не в забавное положение. Вдобавок ему не очень нравится, когда его просят изложить «свою версию». Тем не менее он кратко рассказал все, что ему известно о Яне.
Уинсли выслушал его с видимым раздражением.
— Слушайте, Маркби, что я скажу. В прошлую пятницу мне пришло письмо от этого Оукли.
— Что? — недоверчиво вскричал Алан.
— Вот оно. — Главный констебль указал на смятый лист бумаги в линеечку, лежавший у него на столе. — Я не стал принимать меры сразу, желая первым делом выяснить, кто он такой, и переговорить по возможности с вами. Все мои дальнейшие действия диктуются его смертью. Особенно, — Уинсли прокашлялся, — если окажется, что это самоубийство. В письме Оукли жалуется на преследование со стороны полиции. Конкретно с вашей.
— Чепуха! — сердито перебил Маркби. — Я виделся с ним всего один раз. Я его не преследовал. Признаюсь, считал темной личностью, но не имел никаких оснований подозревать в какой-либо преступной деятельности. Действительно, стремился уберечь пожилых сестер Оукли, надеялся, он одумается, если поймет, что за ним наблюдают.
— А теперь он мертв, — заключил Уинсли. — Согласитесь, чертовски некстати.
— Знаю, что мертв! Но зачем надо было мышьяком травиться? Это же настоящий кошмар! — выкрикнул Алан, понимая, что надо успокоиться. — Я говорил об этом с Пейнтером и Фуллером. Мы согласились, что это невероятно. Послушайте, он твердо надеялся разбогатеть… — Алан прищелкнул пальцами. — Понял! Решил, что я могу помешать, попытался убрать с дороги. Поэтому письмо написал. Я подал знак, Ян Оукли перехватил инициативу. — Он взглянул на скомканный листок. — Разрешите взглянуть, сэр?
Уинсли, поколебавшись, протянул письмо.
Маркби взял, просмотрел и вернул.
— Тут не только инициатива, но также богатое воображение. Сплошная фантазия. Ничего не смог бы доказать. — Он задумался. — Ставлю все свои деньги на то, что такой же трюк он проделал и с сестрами Оукли, когда рассказывал о завещании. Просто время выигрывал, пытаясь вывести меня из игры на неделю-другую.
Уинсли покачал головой:
— Тем не менее я не могу оставить письмо без внимания, тем более теперь. Оно должно быть приобщено к следственным материалам по делу о смерти и само по себе расследовано.
— То есть мои действия будут расследоваться? — напряженно спросил Маркби.
— Не надо обижаться. Следствие по делу о смерти рутинное, не займет много времени, я уверен. Однако умерший за день-другой до смерти письменно сообщил, что вы оказали на него давление. С этими иностранцами часто такое бывает, — добавил Уинсли. — Все им кажется, будто их кто-то преследует и всякое такое.
— По-моему, будет установлено, что он убит, — сердито объявил Маркби, — но кем и почему, я пока не знаю. Узнаем.
— Надеюсь, — проворчал Уинсли. — Проклятье!.. Кто в здравом уме мышьяк выберет? Если кого-то надо отравить, кругом полным-полно всяких таблеток!
— Доктор Фуллер тоже так думает, — кивнул суперинтендент. — И доктор Пейнтер, хотя мышьяк ему особенно неприятен. По несчастному случайному совпадению мы у него на новоселье вспоминали историческое дело Оукли и, естественно, заговорили об отравлении мышьяком. Хуже того — Джефф Пейнтер собирается писать книгу на эту тему и дал Мередит почитать накопленные материалы.
— Ну, неизвестно, — буркнул Уинсли. — Сами говорите, там было полно народу. Кто угодно мог слышать.
— Наверняка не викарий, — невольно обмолвился Маркби.
В него вонзился взгляд бледно-голубых глаз, налитых кровью.
— Не могу исключить его лишь потому, что он носит собачий ошейник.[12] Знал я некогда армию падре, которые возглавляли синдикат азартных игр.
— Довольно далеко от убийства, — заметил Маркби.
Уинсли, не любящий возражений в любом виде, стукнул кулаком по столу:
— Я позвал вас не для препирательств, суперинтендент!
— Правильно, — согласился Маркби. — Позвольте заметить, если мы установим, откуда взялся мышьяк, то найдем отравителя. Такой яд на дороге не валяется. Легко проследить.
— А мотив? — вызывающе спросил Уинсли.
Вот чего Алан побаивался.
— Трудно сказать. Самый веский мотив навсегда убрать его с дороги был у двух сестер Оукли. Одной восемьдесят, другой восемьдесят два года. Я их знаю всю жизнь, не хочу даже думать, что они виновны. Он жил у них в доме и завтракал с ними. Иногда обедал. Ужинал в местном пабе под названием «Перья». Там нынче утром работает инспектор Пирс. Место довольно спокойное. — Он прокашлялся. — В день своей смерти Ян Оукли пил чай в моем доме.
— Что? — Уинсли чуть удар не хватил. — Как его туда занесло, черт побери?
— Его пригласила Мередит, моя… мы с ней вместе живем. Хотела уговорить Яна вернуться в Польшу. Он вел себя… не лучшим образом.
— Значит, и у нее в черном списке. Вы все к нему цеплялись? Неудивительно, что он жаловался на преследование. Хоть кто-нибудь сказал парню доброе слово?
Пришлось признать, что никто. Ян Оукли не умел зарабатывать популярность.
Уинсли откинулся в кресле, пригладил усы, размышляя.
— Надеюсь, вы проинформировали польское посольство? Он гражданин Польши.
— Да. Они направляют сюда сотрудника консульского отдела из Лондона. Я сообщил им подробности, попросил предоставить сведения о личности. На случай, если его смерть связана с какими-то делами на родине.
— Именно! — разволновался Уинсли, буквально прыгая в кресле. — Какой-нибудь восточноевропейский гангстер. От них во всей Европе одни неприятности. Это было бы хорошее объяснение, причем более чем вероятное. У этих ребят и мышьяк найдется. Все, что хочешь, достанут.
— Пока нет никаких свидетельств… — пробормотал Маркби.
Энтузиазм Уинсли приугас.
— Хорошо было бы… — мечтательно повторил он. — Послушайте, Маркби, в обычных обстоятельствах я посчитал бы вас идеальным руководителем. Но необходима предельная осторожность, когда дело приобретает международное звучание, с посольствами и прочим. — Уинсли нахмурился. — Ваша подружка служит в дипломатическом ведомстве?
— В данный момент в министерстве иностранных дел в Лондоне, — сдержанно сообщил Алан. — Не знаю, можно ли ее назвать моей подружкой. По-моему, ей не понравится.
Уинсли задумался на целых десять секунд.
— Гм… Ну ладно. Как я уже сказал, в обычных обстоятельствах признал бы вас идеальным следователем, но с учетом того факта, что не только вы, но, похоже, все ваши знакомые в это дело замешаны, не говоря о ваших давних связях с сестрами Оукли и об этом проклятом письме, в данном конкретном случае не могу предоставить вам свободу действий.
— Меня еще никогда в жизни не отстраняли от дела, — тихо сказал Маркби.
— Конечно, но вы же понимаете, как это выглядит. Не примите за личное оскорбление, мой дорогой. На вас это тень не бросает. Только нынче необходима чертовская осторожность. Честно сказать, я бы отдал вам дело целиком и полностью. Не хотел бы других привлекать, и невыгодно. Но обязан взять кого-нибудь со стороны, чтобы снять с вас ответственность за расследование.
Маркби не ожидал, что дело зайдет так далеко. Подтекст ясен.
— То есть подразумевается, что я могу надавить на сотрудников регионального управления? Или что инспектор Пирс не способен вынести объективное заключение? — с вызовом спросил он.
Уинсли потянулся к нему через стол, насколько позволял маленький рост.
— Речь не идет об отстранении ваших подчиненных. Только о том, что не вы возглавите следствие. И нечего обижаться. Если пронюхает пресса — а я смею сказать, что пронюхает, — можете себе представить, что будет? Вдобавок тут еще Пейнтеры, брат и сестра. Сплошь семейное дело! Возможно, не совсем по правилам, но у меня нет выбора. Руки связаны. Я обратился к Столичной полиции.
— К Столичной?.. — Возмущенный Маркби чуть не сорвался с места, однако сумел сдержать себя. — Неужели вы думаете, будто человек из Лондона способен вести следствие в бамфордской глубинке?
— Да ладно, — оборвал его Уинсли. — Бамфорд не такое уж захолустье. Конечно, был недавно глубинкой, а теперь кругом новостройки, новые дороги… Вряд ли суперинтендент Минкин сочтет задание слишком неподобающим. Нынче везде одни и те же проблемы, в столице и в провинции.
— Минкин?.. — подозрительно переспросил Маркби.
— Разве я не сказал? Его присылают, — с опасным равнодушием ответил Уинсли.
— Не сказали. Послушайте, сэр, я бы поспорил с решением поручить дело следователю из Лондона. Можно было бы найти кого-нибудь поближе…
