моей спине. Я поджимаю губы. Чувствую себя бессильным ребенком, будто я снова в детском приюте, где выросла, и заново узнаю, что люди, от которых я ждала любви, бросили меня, не задумываясь.
Однако я уже не ребенок. И я не бессильна. Хоть мне до сих пор это кажется странным, но моя мать на самом деле меня вовсе не бросила из-за недостатка любви ко мне.
Сосредоточившись, я ощущаю уверенное пламя души Саенго. Напоминаю себе, что я куда лучше, чем та, какой меня пыталась сделать Кендара.
– Прости, – говорю я, поворачиваясь к Саенго лицом, – главное сейчас вовсе не я. Главное сейчас – спасти тебя. – Какое право я имею жалеть себя, когда столько всего отняла у Саенго?
Саенго берет мои руки в свои, переплетая наши пальцы, и говорит:
– Главное сейчас – это мы. Нет ничего странного в том, что ты чувствуешь себя преданной из-за того, что Кендара тебя покинула. И если тебя захлестывают чувства из-за чего-то одного, это вовсе не означает, что у тебя не остается их на все остальное.
Я улыбаюсь в ответ:
– Как вы мудры, леди Панг.
Саенго высокомерно глядит на меня, вздернув подбородок, как и должна смотреть истинная рейвинская леди, а потом говорит шутливо:
– Не удивляйтесь, Ашвин. Некоторые люди просто слишком несведущи, чтобы оценить по достоинству мою глубочайшую мудрость.
Я громко усмехаюсь, и Саенго начинает смеяться. А в следующий миг мы уже хохочем вдвоем, и мое сдавленное от эмоций горло наконец расслабляется.
– Мы сделаем все вместе, хорошо? – говорит Саенго, улыбаясь. – Тебе необязательно отвечать на этот вопрос, ведь независимо от ответа тебе от меня никуда не деться.
Ее слова должны были прозвучать добродушно, однако что-то в ее голосе меня беспокоит.
– Саенго, – говорю я, – ты же знаешь, что даже если ты мой фамильяр, тебе необязательно все делать вместе со мной, верно? Ты не должна рисковать собой ради меня.
Она закатывает глаза, однако ее улыбка печальна, когда она отвечает:
– Знаю. Однако я хочу быть рядом с тобой.
– Ты можешь передумать в любое время. Я твоя подруга, а не хозяйка.
Саенго обхватывает мое лицо ладонями, и ее голос теперь звучит насмешливо:
– Сирша, дорогая моя, ты начинаешь раздражать меня. Мы все делаем вместе. Я оберегаю тебя, ты оберегаешь меня. Клянешься?
Вздыхая, я киваю:
– Клянусь.
– Вот и отлично. Если мы не можем расспросить Кендару, нам придется следовать ее подсказкам. Она велела найти Спящую и взять ее за руку. Как ты думаешь, что это означает?
Пожимая плечами, я возвращаюсь к своей кровати и плюхаюсь на нее.
– Понятия не имею. Мы знаем, что Спящей называют Суриаль, возможно, письмо является какого-то рода метафорой. Кендара знает, что я верю в Сестер. – Однако будем честны, я никогда не была особо верующей. И это – одна из многочисленных причин, по которым меня не любили в детском приюте.
Саенго уходит в ванную комнату, чтобы привести себя в порядок. За шумом воды я слышу ее голос:
– А Кендара религиозна?
– Насколько я знаю, нет, – отвечаю я. Сомневаюсь, что речь в письме шла о религии, однако от этого в моей голове возникает еще больше вопросов.
Слетев с жердочки на крыше павильона, Милли садится на подоконник на мгновение, а затем снова взмывает ввысь и исчезает в ясном небе. В слишком высоко расположенное окно я вижу лишь часть каменной головы.
Я подскакиваю на ноги как раз в тот момент, когда Саенго выходит из ванной комнаты.
– Статуи! – восклицаю я. Саенго растерянно таращится на меня. – Тут и двадцати шагов нельзя пройти, чтобы не натолкнуться на какую-нибудь статую Сури или Суриаль.
Глаза Саенго загораются, когда она понимает, что у меня на уме.
– Тогда нам предстоит осмотреть много статуй.
Мы начинаем поиски с главного зала для молитв в Храме света. Помня план храмового комплекса, который видели в лавке Винимара, мы методично двигаемся от головы к позвоночнику, а затем к рукам и ногам. Мы проходим мимо молодых послушников, молящихся перед статуей Сури, видим, как юные шаманы-сиятели упражняются в своем ремесле в тихом саду под палящим солнцем, а жрецы и жрицы ходят туда-сюда, спеша по своим делам. Каждый раз, когда мы встречам кого-либо из резидентов Храма света, нам вежливо кланяются, однако никто не мешает нам заниматься своими делами.
Несмотря на то что статуи Суриаль расположены практически в каждом крыле храма, сколько бы рук мы ни проверяли, мы ничего не можем найти.
Мысленно представляя карту комплекса, мы с Саенго отправляемся по коридору, ведущему в сторону ноги, и внезапно обнаруживаем огромные двери, за которыми располагается большой зал с пятью разными статуями, стоящими кругом в центре зала, однако ни одна из них не является изображением Суриаль.
– Сури, – говорю я, указывая на первую статую. Если статуя является правдоподобной копией, то Сури была высокой и жилистой и обладала телом настоящей воительницы. Однако черты лица у нее мягкие и нежные, хотя я и не могу знать, действительно ли она выглядела так или скульптор решил приукрасить действительность.
– Это, должно быть, остальные члены круга приближенных Сури, – говорит Саенго, теребя браслет из кости тролля на запястье.
Каждое из этих божеств имеет собственный храм, посвященный их магическому ремеслу, однако все они сыграли одинаково важную роль, когда помогали Сури выстраивать Мирриим. И, если верить общеизвестной истории, они были друзьями.
– А ты знаешь, что некоторые ученые полагают, что вера, которую исповедуют в Эвейвине, берет корни именно здесь, она произошла от Сури и ее круга приближенных? – спрашиваю я, переходя от статуи к статуе. Святилище Сестер является древней религией, и я не могу не думать о том, сколько правды скрывается в этой теории. Все статуи женские, а две из них выглядят достаточно похожими – вполне возможно, они были близнецами.
– Мой отец назвал бы это святотатством, – говорит Саенго, проводя пальцем по рукоятке высеченного из камня меча.
Полагаю, большинство эвейвианцев тоже были бы возмущены, если бы им сказали, что они поклоняются древним ньювалинским шаманам. Я отхожу к стене зала с красивыми фресками на каменной кладке.
– Здесь что-то не так, – говорю я, раздумывая. – Оригинальный чертеж помещений указывал, что это крыло идет дальше.
– Получается, тут позже возвели стену? – предполагает Саенго.
Фрески изображают сцены из сказаний о «Падении Суриаль». Кто бы ни был их автором, он постарался на славу, изобразив все в мельчайших подробностях. Небо насыщенных оттенков ярко контрастирует с изуродованной землей внизу. Тело Суриаль лежит под деревом на вершине холма, а ее черные растрепанные волосы скрывают лицо. На ней доспехи из золота и янтаря, от нее исходит аура света. Одна ее рука покоится у головы, вторая прижата к животу.
Она выглядит так, словно спит.
– Спящая, – повторяю я вслух, прикасаясь к фреске. Нахмурившись, я осторожно провожу кончиком пальца по изображению
