впервые в жизни уперлась в стену. Нет, я не увидела скалу и не врезалась со
всего маху в какую-то материальную преграду, но отчетливо почувствовала, что
дальше не смогу сделать ни шагу. Словно какая-то пелена повисла над
трясиной, мешая не только пройти, но даже просто взглянуть, что там дальше.
До какой-то черты доходишь, потом вязнешь в ней, как в патоке, а затем
окончательно останавливаешься и не можешь туда пробиться. Причем когда я
попыталась пройти вдоль этой преграды и понять, что она собой представляет, меня замутило. А когда я попробовала мысленно по ней ударить, так скрутило, что я в мгновение ока вывалилась из этого полу-сна и снова оказалась на берегу
озера – бледная, задыхающаяся и с подрагивающими от слабости руками, будто
Александра Лисина. Игрок. Шестой знак.
111
даже недолгий контакт с этим проклятым местом начисто высосал из меня все
силы.
– Непростая ты девица, – вдруг задумчиво произнес у меня за спиной
знакомый надтреснутый голос. – Ой, непростая… и говор у тебя необычный, и
насчет многонога не обманула – издохла тварь окаянная. Не сунется больше
мою плотину рушить.
– Не переживай – их там еще много, – отдышавшись, повернулась я и с
подозрением уставилась на давешнего дедка. – А ты молодец – я уж решила, что не вернешься…
– Я – тцар речной, – строго посмотрел на меня оборванец. – А тцары свое
слово держат. Что хочешь в уплату за многонога?
Я удивленно кашлянула.
– А что ты можешь мне предложить?
– Камушков придонных пригоршню, – разом поскучнел водяной и
демонстративно зевнул, – тину речную в скорлупке, волос русалки
необрезанный… но только один! Остальное самому нужно!
– Так тебя еще и парики есть?
– А как же! Всем, что положено речному тцару, обладаю в полной мере: силушкой молодецкой, статью крепкой, на лицо еще дюже пригож…
– И весьма скромен, до кучи, – в том тоне заключила я, испытующе взглянув
на престарелого хитреца. – Молодец, хорошо торгуешься, а прикидываешься
еще лучше. Но поскольку того, что мне надо, у тебя явно нет, то будем считать, что за многонога ты мне просто останешься должен.
– Э-э! Мы так не договаривались! – вдруг заволновался водяной, тряхнув
куцей бороденкой. Глазки забегали туда-сюда, физиономия сморщилась, как
печеное яблоко, руки затряслись и сами собой дернулись к драному вороту, за
которым буквально на долю сина мелькнула изящная золотая цепочка. – Постой!
Какой еще долг?!
– Ну как же: мы тебя от многонога избавили? Избавили, – невозмутимо
ответила я, подражая его манере изъясняться. – Плотину твою драгоценную, что
от болота твои владения отделяет, сберегли? Сберегли. Реку сохранили в
первозданном виде? Спасли ее жителей от неминуемой смерти в пасти жуткого
чудовища? Отвели от смертельной угрозы?
Александра Лисина. Игрок. Шестой знак.
112
– Что ты хочешь? – покорно сник водяной. – Злата? Серебра? Каменьев
драгоценных? Отдам сколько скажешь – закона не нарушу. Слово свое в том
даю.
Я усмехнулась.
– Вот это уже другой разговор. Хотя ни золото, ни серебро меня не
интересует.
– Нет? – неподдельно удивился дед, воззрившись снизу вверх так, будто
впервые увидел. – А что тогда хочешь? Корону мою? Владычицей речною стать
возжелала?
– Типун тебе на язык, – неподдельно отшатнулась я. – Нашел, что
предлагать… нет, мне информация нужна. Да не тайны твои речные, не
переживай. Просто спросить кое-что хочу, вот и весь твой долг будет.
Водяной смерил меня еще одним задумчивым взглядом.
– Спросить, конечно, можно. Отвечу, что смогу. Но коль ответа не знаю, то и
долга тогда не уплачу.
– Уплатишь, – хищно улыбнулась я. – Если ответишь честно, меня это вполне
устроит. Только имей в виду – ложь я почую сразу, так что не искушай меня
стребовать с тебя больше, чем есть.
– Откуда ж ты такая взялась-то на мою голову? – удрученно вдохнул дед и, закряхтев, опустился на землю. – С виду вроде простачка, а как копнешь
поглубже…
– Сам виноват. Нечего было гребешок брать. Спросил бы просто – я бы, может, расчесалась, и без всякого долга отдала. Ну а поскольку ты его стащил…
– Я не стащил! – возмущенно затряс бородкой водяной. – Я с тебя плату за
постой взял! И с мужиков тех, которые мне воду взбаламутили незадолго до
тебя!
Значит, мои бравые Драконы все-таки успели отмыться перед тем, как
вырубились? Я-то не обратила внимания – темно – а они сами о себе прекрасно
позаботились. Молодцы. Заодно, напились вволю, а то еще и ягод успели
попробовать, если догадались понаблюдать за птицами. Ну и отлично.
Я снова улыбнулась.
– Но ведь мог и не брать, верно? Скажем, помочь по доброте душевной
попавшей в беду девушке и ее уставшим спутникам? Позволить им передохнуть
на берегу, безвозмездно дав воспользоваться дарами своего озера?
Водяной запыхтел, засопел, а потом недовольно отвернулся.
Александра Лисина. Игрок. Шестой знак.
113
– Может, и мог…
– Ну вот видишь, – ласково пожурила его я, присаживаясь напротив. – Так что
нечего теперь обижаться. Лучше расскажи-ка мне: что это за место?
– Сама, что ль, глаз не имеешь? – все еще насупленно зыркнул из-под бровей
дед. – Озеро это. А там еще река будет. А вокруг – лес!
– Лес я вижу, – терпеливо сказала я. – Скажи: как он называется? Что это за
страна?
– А я почем знаю?!
– Как это? – опешила я. – Ты что, не знаешь, где живешь?!
– Знаю. В озере. А там река. И вокруг – лес…
– Так, – нахмурилась я, печенкой чуя, что меня водят за нос. – Хочешь
сказать, что человеческое название этих мест тебе неизвестно?
Дед посмотрел на меня, как на дуру.
– Известно. Я же сказал: река – озеро – лес… чего непонятного?
– Хорошо, – сдалась я. – А люди тут есть?
– Есть, – фыркнул он. – Только далече. От моего озера по левой притоке надо
плыть столько восходов вместе с течением, сколько пальцев у меня на руках и
ногах. И то едва ли доберешься.
– Сколько?! – растерялась я. – Двадцать суток вплавь?!
– Пешком еще дольше. А вообще, я не уверен – давно смертных не видел, поэтому точно сказать не могу. Но в моих владениях их точно нет.
– А велики ли они, владения-то твои? – осторожно уточнила я, чуя, что влипли
мы капитально. Гораздо серьезнее, чем мне казалось, так что о скором
возвращении, судя по всему, можно даже не мечтать.
– Дык как раз столько и будет. А что там дальше – мне неведомо.
– То есть, насчет городов и деревень спрашивать тебя бесполезно? – разочарованно протянула я, на что дед охотно кивнул. – И сколько до них
добираться… в какую сторону… ты тоже подсказать не сумеешь? Скверно.
Может, тогда какие-то названия покажутся тебе знакомыми: Валлион? Скарон-
Ол? Рейдана? Фарлион? Может, Хеор или Беон? Или ты про Богов таких знаешь: Айд, Аллар?
Водяной причмокнул мясистыми губами и решительно мотнул головой.
– В первый раз слышу. А богов у нас никаких сроду не было. Тыщу лет без них
живем и дальше, думается мне, не пропадем.
– Плохо, – констатировала я. – Круто меня на этот раз занесло.
Александра Лисина. Игрок. Шестой знак.
114
– А ты откуда вообще взялась-то? – неожиданно заинтересовался дед. – Одета непонятно, говоришь не по-нашему…
– Это еще почему? Ты же меня понимаешь без проблем.
– Я-то, может, и понимаю, – откликнулся водяной, а потом заметил, как льнет
к моим ногам трава, и задумчиво наморщил лоб. – Но я живу долго, намного
дальше любого из вас. А за столько лет уже не делаешь различий, с кем
говоришь. Хоть со зверем, хоть с человеком… да и с рыбами я иногда не прочь
словечком перемолвиться. А вот другой кто, наверное, с ходу тебя и не поймет.
– Что? – чуть не растерялась я.
– Речь у тебя неправильная, – охотно пояснил он. – Необычная больно. Если
я не ошибаюсь, на этом языке у нас так говорили лет этак с тыщу назад. Но
потом перешли на другой, попроще. А этот язык так и назвали – Старым. Его
теперь и не знает почти никто. Да, наверное, он уже и не нужен.
Я замерла.
– А… какой тут теперь язык?
– Новый. И звучит он, если хочешь знать, примерно так… – тут водяной
сложил
губы
трубочкой
и
просвистел-пробулькал
нечто
совершенно
невообразимое, показавшееся мне полнейшей тарабарщиной. – Конечно, я не
больно силен в этом деле, но лет сто назад слышал что-то похожее от рыбака на
одной из дальних рек. У него там сети порвались, вот он и сказал, когда их
увидел… ну, как раз то самое. Наверное, порчу т лодки отгонял, неуч. Или рыб
опять приманить пытался.
Черт! Да что тут происходит?!
– Небось, сети ему ты сам и порвал, – ошалело моргнула я, силясь уложить в
