которых память пропадала на несколько дней.
— Молодец, умный мальчик, — кивает Рейвен, водя пальцем по краю кружки. Поднимает ее и делает глоток, совсем не по-доброму глядя в мою сторону. — Максфилд заставил вас отработать каждый вложенный цент. Не стоит пояснять, на что пошли деньги?
Ник вскидывает голову и одаривает меня коротким взглядом. Перед глазами проносятся, словно кабинки в чертовом колесе, все факты, что я успела о себе собрать. Частная школа, один из лучших университетов Лондона. Слишком ярко вдруг начинают блестеть часы на запястье, и я натягиваю рукава ниже.
— Очевидно, не только на проект, — резюмирует девушка.
— Не заводись, — останавливает ее Ник. — Меня это не интересует.
От обвинений, брошенных наверняка не в последний раз, что-то внутри дёргается, но Рейвен о том, насколько они меня задевают, знать не нужно. Нику тоже.
— Когда ты оказывался в лаборатории после очередного задания, я несколько раз пыталась поговорить, — устало произносит Рейвен. — Но каждый раз ты меня забывал.
Ник опускает глаза, словно пытается вспомнить, а потом восклицает:
— Значит, это была ты!
Рейвен кивает:
— Ну наконец-то.
— Снилась несколько раз, будто кричала что-то, пыталась разбудить.
— А все потому, что у меня не было такого уж большого желания становиться хранилищем твоих кошмаров, — разводит руками девушка. — Но я здесь, вот моя память, давай уже делать что-то, а не просто просиживать задницы.
Они одновременно улыбаются.
— Притормозите, притормозите, — выставив ладонь вперед, вклинивается Арт и несколько раз подряд моргает, словно внутри него происходит короткое замыкание. — Что за хрень тут происходит? Объясните по-человечески.
Рейвен разворачивается и выдыхает:
— Наш мозг умеет сам достраивать реальность. Даже там, где ее на самом деле нет, — поясняет она. — Иллюзия — это обман зрения, некий сбой в работе зрительной системы. Эхо позволяет соединить сознание. А Фантом — как следующий уровень в этой игре. Не все могут до него добраться. Нужно хорошее воображение.
В голове тут же всплывает воспоминание, которому я не могла найти ответа. Оно затерялось в водовороте произошедших событий, так что я на время позабыла о нем, но не успеваю я раскрыть рот, как Арт озвучивает мои мысли.
— Я ведь знал, что уже видел эту чертовщину. Когда мы пришли за тобой в Лабораторию. Сразу после отключения защитного поля, — восклицает он, хлопнув ладонью по столу.
Рей кивает:
— Да, это была я. Надо ж было как-то помочь вам, идиотам, найти меня.
Еще один недостающий фрагмент картинки встает на свое место.
— Но если Фантом — это продолжение Эхо, откуда звук? — это уже Шон.
— Тоже иллюзия. Такими обычно страдают при эпилептическом психозе. По сути, те же мысли, что ты посылаешь зрительно, только обернутые в звуковую оболочку. Психические расстройства, — разводит она руками, как будто говорит о чем-то забавном, потом берет со стола нож и принимается ковырять трещину в столешнице.
— Откуда ты все это знаешь?
— Забыл? Я прожила среди ученых большую часть собственной жизни, — отрывается она от ковыряния. — И на собственной шкуре знаю, что такое эпилептический психоз.
Артур, уставившись на нож в ее руках, прищуривается:
— И ты вот сейчас говоришь, что Ник тоже способен такую хрень творить?
— Теоретически да, — вскидывает бровь Рейвен. — Сейчас он ничего не помнит, но его разум навык не растерял. Я надеюсь на это. Просто стоит потормошить.
Арт делает в сторону от Ника два шага, исподлобья поглядывая на друга.
— Это имеет смысл, — соглашается Шон. — Каждый раз, когда мы спали в одной комнате, у меня было чувство, будто кто-то намерено сводит меня с ума.
— Всего лишь Ник.
— Жуткая вещь, признаться.
— Скорее всего, он делал это неосознанно, — отвечает Рейвен.
— Я все еще здесь, вообще-то, — огрызается Ник.
Артур переваливается через спинку кресла, как будто пытается стечь в него, и стонет:
— Зря мы ее спасли!
Он поворачивает голову и тычет пальцем в девушку:
— Хотя, конечно, против тебя я ничего не имею, ты отличная девчонка и все такое… Но, Рид, это твоя вина. В нашей жизни и так дерьма, как в этом цирке дохлых крыс, — ага, все-таки пошутил на эту тему, — так теперь и сверху привалило. Лучше б мы и дальше ничего не знали.
Ник бросает недовольный взгляд на Арта. Этого достаточно, чтобы тот захлопнул рот.
— Просто идиотский юмор, — переводит он.
Но Рейвен не обращает на его слова внимания, а поворачивается к Шону.
— Это была твоя идея, — внезапно спрашивает она, — вернуться за мной?
Тот, стушевавшись, едва заметно кивает.
— Зачем? Это ведь не логично. Надо было уходить.
— Да! — соглашается Арт. — Мудрые слова!
Кажется, ее откровенность слегка оглушает, потому что и без того распахнутые глаза Шона становятся ещё больше. Разинув рот, он с трудом выдавливает:
— Я по-другому не умею.
Словно услышав самое жестокое оскорбление, Рейвен отворачивается и широкими шагами покидает комнату.
***
День тянется медленно. Усевшись на подоконник, я читаю книгу, которую откопала в одной из комнат. Шон устраивает перестановку в спальне, притащив для Ника откуда-то матрас, видимо, пытаясь заглушить чувство вины за свой промах месячной давности. Сам же Ник прячется ото всех в углу, прихватив с собой ноутбук, чтобы быть подальше от свалившегося на него внимания.
Не поднимать глаз от страниц и не глядеть на него стоит мне колоссальных усилий. Будто что-то отчаянно зудит, а почесаться невозможно. Так что я поглядываю исподтишка, пока в дверном проеме не появляется Рэй. В одной руке она держит пару пустых ведер.
— Там твоя помощь нужна на кухне, — кричит она и, протянув мне одно, словно жест приглашения, исчезает в коридоре.
Я спускаюсь с подоконника, стараясь поспеть за ней, потому что фонарь один, а идти приходится в полной темноте. Несмотря на то, что в здании почти нет окон, мы редко используем свет, чтобы не привлекать внимание.
Я ступаю осторожно, а Рейвен движется почти инстинктивно, даже не глядя под ноги перескакивает
