– Что такое? Ты себя плохо чувствуешь? Ты совсем меня не понимаешь. Попробую объяснить еще раз. Твоя мать из больницы отвезла Икара с подзорной трубой на строительную площадку и затащила ее в кабину башенного крана. Разве можно такой женщине доверять нашего сына?
– Дорогой, – мечтательно сказала адвокату жена, – мне ты никогда не дарил подзорную трубу.
– Ты меня слышишь? Твоя мать…
– Да, я поняла. Затащила подзорную трубу на башенный кран. Но согласись, чтобы это сделать, нужно иметь в наличии две вещи: башенный кран и подзорную трубу. Она нашла где-то башенный кран, это в ее духе – думаю, кран ей понадобился для перемещения в другое место какого-нибудь старинного особняка, под которым зарыто что-то ценное. Но трубу предоставил ей ты, дорогой. Вот уж не думала, что ты у меня романтик!..
– Я с вами с ума сойду! – простонал адвокат.
В половине шестого утра дверь комнаты, где спал Кортик под расшитым пологом, бесшумно открылась. Он не слышал, как Касабланка подошла, отодвинула край полога и поставила на кровать столик с едой.
Она наклонилась низко-низко над спящим мальчиком и некоторое время глубоко вдыхала его выдохи. Кортик открыл глаза до того, как она выпила почти весь его сон. Он резко сел и закричал. Громко. А что, я бы тоже, наверное, закричал, обнаружив спросонья над собой отливающее синевой лицо негритянки. Касабланка, предвидя такую реакцию, придержала столик с едой – ничего не пролилось.
Она прошлась туда-сюда по комнате, рассматривая мальчика. Кортик, шумно дыша, в это время следил за ней с настороженностью пойманного животного. Потом Касабланка предложила Кортику надеть слюнявчик и стала кормить его с ложечки, уверяя, что так приказала Ассоль. Плохо соображающий со сна, Кортик некоторое время покорно открывал рот, потом решил рассмотреть, что он ест. Это были шоколадные шарики с грецкими орехами и черносливом. По одному шарику в ложку, сверху шарик поливался коньячным соусом из серебряного соусника с длинным отогнутым носиком, а уже на политый шарик Касабланка осторожно помещала одну черную смородинку, захватывая ее с тарелки длинными фиолетовыми ногтями большого и указательного пальцев. Искусство украшения в данном случае заключалось в том, чтобы соус стек по шарику равномерными подтеками, а смородинка легла вверх топорщащимся носиком.
Совершенно проснувшись, Кортик обнаружил, что ему предлагается на завтрак еда только темного цвета.
– Я сам, – предложил он, но Касабланка покачала головой.
– Мужчину нужно кормить с ложечки, – объяснила она, подумала и добавила: – Укладывать спать только в теплую постель. Когда мужчина ложится в холодную постель, у него поры на коже закрываются. А именно порами мужчина впитывает запах женщины. Если женщина хочет, чтобы мужчина принадлежал только ей, она должна заботиться о его порах.
– Очень интересно… – пробормотал Кортик, наблюдая, как Касабланка наливает черный кофе из кофейника и насыпает потом в чашу крупные стружки шоколада. Стружки плавали в горячем, постепенно истончаясь до тонкой пленочки.
– Когда мужчина просыпается, нужно успеть вдохнуть в себя его сон, – продолжала Касабланка. – Тогда весь день он будет чувствовать себя потерянным без женщины, вдохнувшей его сон. Конечно, можно дождаться утреннего поцелуя, но некоторые мужчины стесняются таких поцелуев из-за запаха изо рта. И женщине лучше вдохнуть в себя сон с его носовыми выдохами.
– Спасибо, – чувствуя себя ужасно неловко, пробормотал Кортик, – но я не люблю кофе.
– Откуда ты знаешь? – спросила Касабланка. – Ты же его еще ни разу в жизни не пробовал. Выпей глоток и перестанешь стесняться.
Кортик отпил глоток. Постарался унять дрожь, которая прошла по его телу.
– Понравился? – спросила Касабланка, склонившись к нему.
– Не знаю… Странный.
– Вот и отлично. Если ты поел…
– Спасибо большое, все было ужасно вкусно, я хочу поговорить с бабушкой, – забормотал Кортик, вылезая из огромной кровати.
И был опрокинут на спину сильным толчком в грудь.
– Она уехала по делам, – сказала Касабланка, начав опять ходить кругами вокруг кровати, что нагоняло на Кортика сильное беспокойство, как перед клеткой с леопардом – вдруг прутья решетки не выдержат его броска?.. – После такого кофе нельзя сразу вскакивать. Полежи три минуты, и мы пойдем мыться.
– Куда пойдем? – обалдел Кортик.
– В ванную, конечно. По утрам не стоит тревожить тело холодными струями водопадов…
– Конечно, не стоит, – пробормотал Кортик, уже едва справляясь с головокружением.
– Те мужчины, которые сразу после сна обливают себя холодной водой, – продолжала Касабланка, – твердо намерены в течение дня ни разу не подумать о женщине, а заняться только мужскими делами. Они это так называют – важные мужские дела. Тебя сегодня ждет серьезная работа, не какие-то там мужские дела, поэтому нам с утра нужна теплая вода.
– Нам?.. – Головокружение прошло.
– Да. Я должна тебя вымыть.
– Ну уж нет! – хотел воспротивиться Кортик, но с удивлением обнаружил, что покорно топает в сторону двери в ванную.
– Да, – уверенно заявила Касабланка. – Ты сам не сможешь. Ты очень грязный. Если бы ты знал, как и где себя нужно мыть, ты бы был чистым. А ты очень грязный, – повторила она. – Ассоль сказала, что пустит тебя в кухню только чистым.
– Она так сказала? – не поверил Кортик.
– Да. Теперь я тоже слышу – ты очень грязный.
– Прекрати это повторять!
– Отлично. Ты повысил голос. Почувствовал, что я женщина, а ты – мужчина, да? Это от кофе. Когда только проснулся, ты так не думал.
– Что я не думал? – запутался Кортик.
– Что перед тобой – женщина. Ведь не думал? Снимай всю одежду. Я принесла тебе рабочую пижаму.
– Пижаму?..
– Да. При приготовлении кондитерских изделий мы надеваем холщовые брюки и рубашки без пуговиц. Об них можно вытирать руки. Бросаться друг в друга в приступах ярости пирожными. В них можно драться, валяться на полу в разлитом шоколадном соусе. Чего стоишь?
Кортик дошел до трусов и задумался.
– Снимай, – приказала Касабланка. – Представь, что я твоя бабушка.
– Ну уж нет! – Он повернулся к ней спиной. – Лучше я представлю, что ко мне утром пришла черная-черная негритянка и сказала, что будет меня мыть, потому что я грязный. По крайней мере, это звучит как анекдот. Дальше что? – спросил он, бросая трусы на пол.
– Впервые вижу такое беспомощное тело, – заметила Касабланка, стоя за его спиной.
– Ой, ну только не зарыдай! – оскорбился Кортик, услышав впервые в жизни такое мнение о своем теле. – Выйди и подожди за дверью, я сам помоюсь. Это, что ли, рабочая пижама?
– Сам ты мылся все свои годы. Залезай в ванну. Начнем с основного.
Уже усевшийся, Кортик после этих слов сдвинул колени и обхватил их руками.
– С головы, – объяснила Касабланка. – Голову при мытье нужно массировать определенным образом. К макушке. От ушей, от висков, от затылка – веди твердо пальцами к макушке. Потом, когда кожа запомнит эти движения, помассируй макушку указательным пальцем правой руки в радиусе одного сантиметра. Все. Можешь смывать. Теперь – руки. Вытяни их и расслабь. Я перемну все косточки пальцев, а ты закрой глаза и думай о своих внутренностях.
– А чего о них думать, я же их никогда не видел? – удивился Кортик. – Я видел кишки индийского петуха и…
– Ты глаза закрой, и все почувствуешь, – властно перебила Касабланка.
Ванна наливалась водой. Следующие на очереди были ноги. От массажа выступающих над ступнями косточек Кортик расслабился до состояния полного отупения.
– Теперь я покажу, как вымыть пенис и все, что рядом. Ты не видишь моих рук под водой, представь, что это ты сам моешь, и хорошенько все запомни.
– Нет… только не это… – сказал Кортик, не в силах пошевелиться.
Потом оказалось, что подмышки моются не растирающими движениями, а укалывающими – нужно тыкать подушечками указательного и среднего пальцев, пока не истычешь всю подмышку.
– Теперь – самое главное, – сказала Касабланка, когда Кортик решил, что у него вымыто все, что возможно. – Запомни: есть такие места, которые не следует мыть моющими средствами примерно лет до семидесяти. Только водой и совсем чуть-чуть.
– До семи-дес-ти?.. – ужаснулся Кортик.
– Вот именно. Это важно для любого мужчины, если он хочет найти свою самку.
– Ну все, с меня хватит! – Кортик схватился за края ванны, чтобы встать. Касабланка давлением ладони на макушку удержала его в воде.
– Я сказала – именно свою самку. У мужчины может быть много женщин. Или одна – неважно. Иногда даже приходит уверенность, что он счастлив и ничего в жизни ему больше не надо. Но это ничего не значит, если его женщина не нюхает регулярно это место и не требует потом немедленно заняться сексом.
– О, боже!.. – Кортик сбросил с головы руку негритянки и закрыл глаза.
