– Сейчас я покажу тебе это место, а ты…
– Не надо! – Он отполз в другой конец ванны.
– А ты внимательно запоминай ощущения. Подними подбородок вверх.
Касабланка схватила уши Кортика, чуть оттопырила их и провела длинными ноготками указательных пальцев за ушами.
– Вот эти места. За ухом, от середины до верха раковины. У тебя отличные уши.
– Да-а-а?.. – не поверил Кортик. Этой женщине хоть что-то у него понравилось!
– Не слишком оттопыренные. У некоторых мужчин так оттопырены уши, что запах просто выдувается. Запомнил? Никакого мыла – только водой.
Она убрала руки, потом вдруг подмигнула и понюхала свой указательный палец на правой руке.
– Я мыл голову! – забеспокоился Кортик. – Ты сама мыла мне голову! Там не может ничего пахнуть!
– Не нервничай – ты не мой самец. – Она встала и потянулась всеми своими ста девяносто сантиметрами, продолжив длинное литое тело вытянутыми вверх руками. – Голову можешь мыть сколько угодно. Это особые места. Если их специально не мыть, они сохраняют запах. – И уронив руки, предупредила: – Не вытираться! Жди, пока кожа сама высохнет. Да! Не надевай никакой обуви.
И ушла. Кожа высыхала щекотно. Кортик бы вытерся в щекотных местах, но не обнаружил ни одного полотенца. Он натянул холщовую пижаму на еще влажное тело и почувствовал суровое прикосновение ткани.
В комнате он посмотрел долгим взглядом на свои туфли, но решил подчиниться и вышел в коридор босиком. Прошел мимо нескольких дверей – все были открыты, но комнаты пусты. Спустился вниз. Пошел на запах и смех. Оказался в огромной светлой комнате, посередине которой стояла плита, а вдоль стен и у окошек по всему периметру – тянулся бесконечный стол. Все стены были заняты открытыми полками. Все полки были тесно уставлены всевозможными бутылками, банками с сыпучими продуктами, коробками и даже колбами. Три работницы в такой же одежде, как Кортик, и босиком что-то сооружали на подставке у плиты. Кортик потоптался, ощутив под ногами теплые плитки подогреваемого пола. Касабланка подошла к нему и глубоко, с удовольствием, втянула воздух, расширив и без того широкие ноздри. Потом натянула на его волосы такую же шапочку, как у себя, – нечто вроде белого берета с вышитой монограммой.
– Почему ты сказала, что у меня беспомощное тело? – спросил Кортик, стесняясь того, что его нюхают.
– У тебя нет ни одной мышцы, которая бы указывала, чем ты занимаешься в жизни. Возьми. – Она протянула небольшую фарфоровую миску с тремя желтками. Желтки были мастерски отделены – оболочка не повреждена, они лежали диковинным цветком, уютно втиснувшись друг в друга на маленьком дне миски. – Смешай с чайной ложкой сахара и потом добавь по вкусу, чего захочешь. Здесь, – она обвела взглядом комнату, – все есть.
– И что это будет? – не понял Кортик.
– Определим, с какого класса ты начнешь обучение.
– А чем смешивать?
– А чем захочешь! – весело отозвалась Ваниль. – Я так в первый раз сделала это пальцем.
– Не забивай голову мальчику, тебе тогда было три года! – осадила ее Эйса и уже поласковей сказала Кортику: – Возьми для начала ложку, если раньше никогда ничего такого не делал.
– Возьми вилку, – сказал я, стоя в дверях.
– Атила! – обрадовался Кортик.
Три разномастных женщины переглянулись и отвернулись, продолжая возню у столика. Видно, бабушка Соль уже наговорила им обо мне много всего разного.
– Не заходи, здесь только в специальных одеждах, – предупредил Кортик. – Знал бы ты, что со мной делали утром! Даже обувь нельзя надеть.
– Не захожу. – Я сел напротив двери в коридоре в позе лотоса. – Дергай вилкой поэнергичней, а то эти грации отправят тебя в первый подготовительный класс.
– Так хватит? – спросил Кортик.
– Попробуй. Сахар должен полностью раствориться. А вообще знаешь, поставь эту фигню в миску с теплой водой, сахар растворится моментально. Вот, молодец. Тебе повезло, потому что моя матушка частенько готовила дяде Моне гоголь-моголь.
– Цвет изменился, – доложил Кортик. – Сахар растворился.
– Взбивай до густой пены.
Расхаживая, Кортик поинтересовался, для чего нужен выставочный зал.
– Вечеринки, презентации, – неопределенно ответила Ваниль.
– Да, последний раз, помню, человек десять вывалялись в шоколадном соусе. Главное в этом помещении, знаешь что?
– Что? – спросил Кортик.
– Кран с теплой водой и шланг.
– Неправда, – возразила Эйса. – Там еще на стенах мои картины висят.
– Готово! – Кортик добился густой пены.
– Теперь найди на этих полках спиртное. Лучше – коньяк. Лучше – французский. Главное, как говорит матушка, – не переборщить. Налей столовую ложку. Перемешай. Окуни палец и оближи его.
– Коньяка маловато, – уверенно доложил Кортик.
– Да. Вспомнил – на три желтка – три ложки коньяка.
– Вкусно! – доложил Кортик.
– Теперь добавь оригинальности. Порази своих учительниц.
– Посыпать тертым шоколадом? – предложил Кортик.
– Горький кофе, – возразил я. – Столовую ложку крепкого растворимого кофе. Не смешивай. Полей сверху полосками.
– Кофе опускается вниз!
Кортик, дрожа от напряжения, капает в густую желтковую пену с коньяком черный кофе и кричит:
– Скорей! Идите скорей пробовать, пока не смешалось!
Реакция была такая: Касабланка ничего не сказала и пошла звонить бабушке Соль. Ваниль уважительно хмыкнула и потрепала Кортика по волосам. Эйса приказала не задирать нос, подвела его к огромной металлической емкости с жидкостью, в которую она на глазах Кортика вылила расплавленный подкрашенный сахар. Сахар превращался в жидкости в пузыристую застывающую массу и всплывал. Эйса достала самые крупные глыбы, установила их на салфетке, чтобы жидкость стекла, потом сбрызнула коньяком и… подожгла. Глыбы вспыхнули на секунду разноцветным пламенем и чуть оплыли, расточая острый запах. В оплывшие ниши Эйса заложила шарики мороженого. Получилось нечто вроде пузыристого термитника с вложенными в него белыми и коричневыми шариками. На все это у нее ушло не больше минуты.
– Конечно, ты же мастер, – сказал Кортик с завистью. Или мне это почудилось? Странно было думать о нем, как о будущем кондитере.
– С этим фокусом я выступала на тусовках в пятом классе. Вылить в воду расплавленный сахар, чтобы получились леденцы, могут многие. Знаешь, как сделать, чтобы вся эта масса превратилась в сплошные спекшиеся пузырики – а именно в этом и заключается фокус и особый хруст.
– Нет, – пожал плечами Кортик.
– То-то же! – злорадно заметила Эйса.
– Это не вода, это – шампанское! – воскликнул я в озарении. – Расплавленный сахар заливали в шампанское. А потом они его пили, и одному мальчику стало плохо.
– Это – шампанское, – злорадно объявил Кортик. – Ты спаивала одноклассников?
Эйса обернулась, расширив глаза от удивления.
– Одного-то уж точно споила, сознайся! – крикнул я от двери.
Ваниль подняла руку на звук. Где-то ударили в гонг.
– Без пяти девять, – объявила она. – Кто сегодня у прилавка?
– Он, – показала на Кортика появившаяся Касабланка.
– Не надо, – испугался Кортик, – я что-нибудь не так продам, я не знаю цен!
– Наивный, – хмыкнула Ваниль. – Не нужны тебе цены. Да, кстати, забери этот термитник. Может, китайцы придут.
– Не бери, он не совсем удался, это был экспромт! – воспротивилась Эйса.
– Не кокетничай! – вступила Касабланка.
Они начали толкаться и обмазывать друг друга мороженым.
– Чего стоишь? – крикнула Ваниль ошарашенному Кортику. – За последние два года «Сладкие губки» всегда открывались с точностью до десяти секунд! Стой! Куда без фартука?
Мы с Кортиком вошли в «кофейню», как это назвала бабушка Соль, и обнаружили, что за одним из трех столиков уже сидит дама почтенного возраста и нетерпеливо стегает себя по коленке перчатками.
Кортик нес «термитник». Мороженое начало подтаивать. Я показал на холодильник со стеклянными дверцами, в котором уже стояло множество других потрясающих изделий. Кое-как мы загрузили туда экспромт Эйсы.
После чего Кортик стал за прилавок и посмотрел на даму за столиком. Она с негодованием уставилась на него.
– А, простите! – Он снял с плеча фартук и обвязал вокруг талии. Подумал и стащил с головы белый берет.
Дама достала очки, встала и подошла к прилавку. Рассмотрела Кортика вблизи. Задумалась. Потом вдруг спросила, что можно сейчас попробовать.
Кортик осмотрелся. Достал из холодильника поднос с вычурными пирожными трех видов. Шоколадные, сливочные с розовым и желтым кремом, и странные шарики, обсыпанные разноцветными цукатами.
– Что-нибудь новенькое, раз уж вы босиком, – попросила дама, равнодушно осмотрев все это великолепие. – Например, взбитые сливки с ореховой крошкой и немного снежка.
– Снежка? – Кортик лихорадочно осматривал витрину и содержимое холодильника сквозь стеклянные дверцы.
