Все довольны. Безумие - единственный источник пропитания в этих местах.
Ее Новодевичье
Из «телевизионки» (так называют в корпусе комнату отдыха) слышится музыка. Девушка в красном заводит иностранную попсу и танцует. Остальные, до того безучастно сидевшие на диванах вдоль стен, начинают раскачиваться из стороны в сторону. Это дискотека.
Девушку в красном зовут Анжела. Она пришла из детского дома с диагнозом «дебильность». Ее неофициальная должность - «растанцовывать» инвалидов, обычно они малоподвижны. «Активная, понятливая, всем помогает», - говорят про Анжелу.
Есть отделение «ничейных бабушек», годами живущих при больницах. Валентина Смирнова всю жизнь проработала на иркутском мясокомбинате, маялась в общежитии, ни семьи, ни особенного скарба не нажила. До 76 лет она ютилась в своей комнатушке - директор распорядился не выселять бывшую работницу - и, более того, бесплатно кормилась в комбинатовской столовке, получала еще какие-то рабочие пайки. До последнего времени за ней ухаживали социальные работники, но в конце концов отступились: одевание растягивалось на два часа, мытье в ванной - на все четыре. Пришлось перевести в ПНИ.
И последний корпус - первый, «слабый», «дурка». Здесь была Н.
Тяжелый, плотный запах при входе. Вдоль стен стоят они - бормочущие, жестикулирующие, крестящие воздух перед собой. Или просто бьющие полупоклоны всем телом - бесконечно, мерно, час за часом. Они успокаиваются лишь когда спят. Из 86 пациентов корпуса только десять помнят собственные имена.
Те, кто способен на немногие осмысленные действия - поесть, дойти до палаты, - носят все свое с собой, подпоясавшись и засовывая за пазуху платки, полотенца, куски еды, ложки из столовой. Ложки - фундаментальная ценность. Схватив ложку за обедом, больные считают ее личным имуществом, не отдают, прячут за пазуху, из-за ложки могут подраться. «Сейчас вытрясу!» - говорит медсестра, и это самая страшная угроза. Очень дисциплинирует.
- У них может быть за пазухой пять-семь ложек. Утром вытряхнешь, а к обеду они опять барахла туда набьют, - рассказывает Алексей Иванович. - Мы недавно перестилали пол, нашли под досками почти триста ложек. Они же так вполне здоровые, едят без меры. Могут ночью разорвать матрас и жевать вату. Половина страдают энурезом, так что у нас памперсы - стратегический продукт.
За прошлый год в интернат поступили всего восемнадцать человек - свободные места тут образуются со смертью пациентов (в год умирает до сорока). Восемь старушек пришли по направлениям районных больниц, где долго лежали, забытые своими родственниками; еще пара - из геронтологического центра, с диагнозом «сенильная деменция». И еще шестеро «детей» переведены по достижении восемнадцати лет из районных детдомов Саянска и Марково.
Последний приют населения интерната - собственное кладбище, которое с мрачной иронией называют Новодевичьим: новым, потому что не старое сельское, а девичьим - из-за женского контингента. В 1986 году неподалеку от интерната отвели гектар земли, расчистили бульдозерами. Теперь там лежат уже больше полутысячи женщин. «Частников», то есть жителей деревни и даже обслугу интерната, хоронят на сельском кладбище, отдельно.
Теперь Н. тоже лежит на Новодевичьем кладбище, - как это звучит, ах, как звучит… Уезжая, я думаю о тихо вымирающих окрестностях и бьющей ключом жизни в ПНИ. Что это за реальность, в которой больные дают работу здоровым, больничное хозяйство кормит село? Кто из нас беспомощнее - и кто кому больше нужен? Все угаснет, а это останется, выстоит при любых формациях, всех примет этот ковчег, где смешаются пациенты и санитары, журналисты и скотники, танцующие безумицы и бесхозные бабушки; между нами, в сущности, так мало разницы, мы все ближе и ближе друг к другу.
И все же - как бы нам не сойти с ума, Господи?
Иркутск - Тайшет
* ВОИНСТВО *
Александр Храмчихин
Приштинская виктория
Роль России в югославской войне не менее поучительна, чем роль НАТО
Агрессия НАТО против Югославии, случившаяся восемь лет назад (23 марта - 10 июня 1999 года), вызвала в России очень сильную эмоциональную реакцию и, как у нас водится, подверглась сильнейшей мифологизации. Без нее, наверное, никак невозможно. Хотя, вообще-то, война была весьма поучительной. Если бы мы ее не мифологизировали, а анализировали, то узнали бы массу полезных вещей.
Мы так горячо негодовали по поводу факта агрессии, что совсем не стали обсуждать ее причины. Видимо, не только в силу негодования. Граждане России почти поголовно убедили самих себя, что Запад всегда воюет за нефть. С примерами, надо сказать, есть большие проблемы, но если теория противоречит фактам, тем хуже для фактов. Однако югославская война совсем никаким боком не лезет в нефтяную теорию. Здесь нет ни нефти, ни газа, ни даже какого-нибудь паршивенького транзитного трубопровода. Не проходит и «вспомогательная» теория о получении «плацдарма на Балканах». У НАТО и без Югославии давно нет проблем с плацдармами на Балканах, тем более что территория и инфраструктура Югославии в этом плане не дает им абсолютно ничего эксклюзивного.
Из-за этого приходится (за неимением других вариантов) верить в правдивость официальной западной версии -«гуманитарной интервенции». Запад сам себя психологически накачал, устроив многомесячную истерику по поводу «этнических чисток», совершаемых режимом Милошевича против «беззащитных» албанцев. Нельзя сказать, что истерика не имела под собой совсем никаких оснований, но некоторые «особенности» противоположной стороны (албанских боевиков, представлявших собой смесь наркоторговцев, исламских экстремистов, а главным образом - просто бандитов) как-то «выпали из поля зрения» западных политиков и журналистов, утративших даже видимость объективности. Тем не менее, агрессия, ставшая ошибкой и преступлением одновременно, была совершена из лучших побуждений. Признать за НАТО возможность лучших побуждений у нас никто не в состоянии.
Зато в НАТО принято видеть чудовищную военную силу, готовую растерзать все на своем пути. Югославская агрессия, казалось бы, стала лучшим подтверждением данного мнения. Правда, на фоне мифов и эмоций у нас и в этом плане кое-чего не заметили.
Во-первых, агрессии бы не случилось, если бы Югославия имела возможность дать достойный ответ. Очень показательно, что Венгрия (единственная на тот момент страна - член НАТО, имевшая с Югославией общую сухопутную границу) лишь допустила на свои аэродромы американские самолеты-заправщики и спасательные вертолеты (то есть вспомогательные, но не боевые силы), а также вытребовала эскадрилью американских истребителей исключительно (это было специально подчеркнуто венгерскими официальными лицами) для выполнения задач ПВО. Венгрия вступила в НАТО всего за месяц до агрессии. Как и остальные новые члены альянса, она хотела, чтобы ее защищали, но не имела ни малейшего желания подвергать себя опасности. Поэтому воевать, несмотря на энтузиазм неофита, отказалась категорически.
Не одни венгры страдали отсутствием энтузиазма. Например, экипаж одного из норвежских тральщиков отказался отправляться к югославским берегам. Хотя никакой войны на море в 1999-м не было вообще, и поэтому поход тральщика в Адриатику больше напоминал бы круиз, даже теоретическая опасность возмутила «викингов». В целом, правда, «старые» члены НАТО, вроде бы, воевали активно. Именно потому, что достать до их территории югославы не могли, да и ПВО сербов оказалась почти бессильна. По нашим СМИ до сих пор гуляет масса «альтернативных» списков огромных потерь, которые ВВС НАТО якобы понесли в югославском небе. Увы, у этих списков есть один небольшой недостаток - полное отсутствие доказательств. Хотя бы в виде фотографий сбитых самолетов и вертолетов. Объяснения отсутствия этих фотографий настолько смехотворны, что нет смысла их повторять. И здесь, как ни печально, приходится верить официальным данным НАТО о потере непосредственно над Югославией всего двух самолетов (F-117А и F-16С ВВС США). Причем даже в случае гибели этих машин роль югославской ПВО неочевидна. Пляски сербов на обломках «невидимки» F-117 видел весь мир, однако до сих пор, по прошествии восьми лет, остается неясным, кто его сбил: то ли ЗРК С-125, то ли ЗРК «Куб», то ли истребитель МиГ-29. Поскольку времени для окончательного решения данного вопроса прошло более чем достаточно (неужели у югославов совсем отсутствовала аппаратура боевого документирования?), закрадывается неприятное подозрение, что и здесь верна официальная американская версия: самолет упал сам. F-117 обладает отвратительными аэродинамическими качествами, поэтому к настоящему времени до десятка «невидимок» (из всего 59 серийных машин) разбились безо всякой войны. Вполне вероятно, что аналогичная неприятность произошла и с тем, который в ночь с 27 на 28 марта 1999 года порадовал своим падением сербов, россиян и прочее прогрессивное человечество.
