Однако даже такая низкая эффективность ПВО противника не обеспечила высокую эффективность натовской авиации (причем эта не слишком высокая эффективность - «заслуга», в первую очередь, ВВС США, а применительно к европейцам термин «эффективность» просто не имел смысла: война в Югославии показала, что без американцев европейцы в военном плане не могут вообще ничего). Если гражданские объекты она бомбила успешно, то вооруженные силы Югославии (особенно сухопутные войска) практически никак не пострадали, что через год после окончания войны официально признало командование США (потери югославов в тяжелой технике составили менее 2%). И если бы НАТО начала наземную операцию, мясорубка получилась бы страшная. Однако натовцев спас обожествленный нашей «патриотической общественностью» Милошевич, капитулировавший в самый неудачный момент.
К началу июня США и компания были в очевидном тупике. Они уничтожили большинство назначенных целей, однако югославская армия уверенно контролировала Косово, практически выбив оттуда албанских боевиков. Надо было либо свертывать операцию, не добившись поставленных целей, либо начинать наземное вторжение. Первый вариант, видимо, привел бы к отставке всех правительств стран альянса. Второй означал бы бойню. Как уже было сказано, югославская армия почти не пострадала от воздушных атак, горно-лесистая местность очень способствовала бы успешной обороне. Югославы не растворились бы в пространстве, как иракцы четырьмя годами позже. Они бы дрались до конца, жестоко и умело. Именно в этот момент Милошевич капитулировал.
С военной точки зрения капитуляцию в такой ситуации нельзя назвать иначе, как преступлением. Либо надо было сдаваться сразу, в марте, когда страна еще не была разрушена, либо стоять до конца. Но Милошевич сначала загнал противника в тупик, а затем сам же его оттуда вывел, попутно дав ему окончательно разрушить Сербию. НАТО могла вздохнуть с облегчением и провозгласить собственный триумф. Который внезапно был поломан Россией.
Реакция Москвы, от разворота Примакова над Атлантикой до похода десантников на Приштину (в этот момент премьером был уже Степашин), полностью перечеркивала популярнейший до сего дня миф о том, что в 90-е годы страна «стояла на коленях», «плясала под дудку Вашингтона» (стояла на коленях и при этом плясала), Ельцин был совершенно недееспособен, отдав страну «семье», и т. д.
Сейчас у нас безраздельно господствует мнение, что СССР был могучей державой, не дававшей в обиду своих союзников, а со слабой Россией в 90-е никто не считался. Факты не вполне его подтверждают. Вьетнам был важнейшим стратегическим союзником СССР за пределами Варшавского договора, полноправным членом «социалистического содружества», а не какой-нибудь «страной социалистической ориентации». Это, однако, не мешало американцам терзать его «по полной программе» в течение десяти лет. С другой стороны, «слабая» Россия в начале 90-х делала все, что хотела, в Грузии и Таджикистане.
Кстати, в 1999-м Россия была очень много должна МВФ, но это не помешало ей пойти на прямую конфронтацию с Западом. Однако любовь к мифам оказалась настолько сильна, что ради нее «замотали» даже такое замечательное событие, как поход десантников, который стал одной из самых славных страниц в современной российской истории и, тем более, в истории наших вооруженных сил.
Завязка этой эпопеи, впрочем, была невеселой в контексте наших внутренних дел. Проблема «гражданского контроля» над вооруженными силами в нашей стране не стояла никогда. То есть такой контроль полностью отсутствовал. В 90-е годы у нас было как никогда много демократии, однако от создания системы гражданского контроля (это, в первую очередь, гражданское министерство обороны и независимый парламентский контроль) мы в эти годы умудрились уйти даже дальше, чем в тоталитарное советское время. Тогда не гражданский, конечно, но политический контроль над ВС осуществлялся через партийные органы. При Ельцине у нас остался единственный орган политического контроля (о гражданском речь по-прежнему не шла) - сам Ельцин. Коему чаще всего было недосуг заниматься этим контролем.
Организация броска из Боснии в Косово стала ярчайшим примером того, как у нас решаются важнейшие вопросы. До сих пор не ясно, был ли поставлен в известность об операции даже министр обороны маршал Сергеев или тогдашний начальник Генштаба Квашнин напрямую вышел на Президента и также напрямую получил одобрение. Но нет никаких сомнений в том, что никто не посчитал нужным информировать об операции МИД, правительство в целом, а также Федеральное Собрание, которое в тот период обладало высокой степенью независимости от исполнительной власти. А ведь страна решением двух или трех человек шла на прямое военное столкновение с НАТО. Но затем все получилось отлично.
Поход десантников из Боснии в Косово стал первым за многие даже не годы, а десятилетия инициативным внешнеполитическим шагом России. То есть не мы реагировали на чужие действия, а наши «партнеры» должны были реагировать на наши действия. «Партнеры» оказались в глубочайшем шоке. Сначала они не понимали, куда движется колонна десантников-миротворцев из Боснии (тем более, что наши военные целенаправленно вводили натовцев в заблуждение), а потом, когда цель похода стала ясна, не могли сообразить, что же теперь делать.
Натовцы слишком долго не хотели верить в то, что полтора десятка БТР и два десятка грузовиков с двумя сотнями десантников, не имеющих артиллерии, авиации, средств ПВО, идут в Косово. Ведь готовая к вторжению натовская группировка была почти в 150 раз больше по численности личного состава, а по вооружению и технике силы сторон были просто несопоставимы. Между тем колонна уже почти сутки (она вышла с базы российских миротворцев в Боснии рано утром 11 июня) двигалась по дорогам Сербии на юг.
В ночь на 12 июня натовцы наконец утратили иллюзии и решили действовать. С одного из албанских аэродромов поднялся транспортный самолет С-130 ВВС Великобритании с бойцами 5-й воздушно-десантной бригады и взводом SAS (английский спецназ) на борту. До приштинского аэродрома Слатина, важнейшего стратегического объекта Косово, который, как уже окончательно поняли в натовских штабах, и являлся целью российской колонны, лететь ему было не более получаса. Однако здесь произошло событие почти мистическое: самолет рухнул сразу после взлета, похоронив под своими обломками экипаж и сорок десантников и спецназовцев. Причина катастрофы не установлена до сих пор. Помешать русским теперь было некому. На рассвете 12 июня (в День России!) десантники, которых сербы встречали так же, как в 1944-м и 1945-м, заняли Слатину, завершив великолепную в военном, политическом и психологическом смыслах операцию.
Еще почти сутки десантники держали аэродром. Естественно, если бы натовцы захотели применить силу, шансов у наших не было бы в силу несопоставимости военных потенциалов сторон. Но применить силу против русских оказалось невозможно, потому что это были русские. Это, наверное, главный вывод, который нам следовало сделать из югославской войны и своего участия в ней. Но вывод этот противоречил слишком многим мифам, поэтому никто так ничего и не понял. Исключительно из-за нежелания понимать.
Англичанам, коим отписали Слатину по диспозиции натовской оккупации Косова, очень хотели поговорить с командованием десантников. Однако как только британский вертолет заходил на посадку, российский БТР разгонялся и шел на таран вертолета. Последний, естественно, тут же снова взлетал. Эти веселые игры продолжались до вечера 12 июня. В дело вмешались профессионалы из российского МИДа, которых военные и Президент, наверное, правильно не поставили в известность об операции, а то бы она просто не состоялась. Ожидавшееся подкрепление из России к десантникам не прибыло (его не пропустили через свое воздушное пространство Венгрия, Болгария и Румыния). Вместо него пришел приказ пустить на аэродром англичан.
Десантники своим броском добились того, что Россия получила довольно достойное место в составе миротворческого контингента в Косово, но в целом, увы, вышло «как всегда», поскольку мы сами не поняли, для чего туда пришли. Тем более, что в стиле Ельцина было одержать блестящую победу, продемонстрировав свою силу (битые противники президента называли это «непредсказуемостью»), после чего утратить всякий интерес к проблеме, никак не воспользовавшись результатами победы.
Получилось, что просто подложили свинью Западу, только обычно это делалось и делается глупо и топорно, а тут вышло красиво и вдохновенно. Можно было не стыдиться, а даже гордиться. Но гордость быстро отменили. Мы добились того, что братьев-славян не убивали физически (убивали, разумеется, но совсем не в тех масштабах, на которые были способны «освобожденные от сербского ига» албанцы), но этого и натовцы бы не позволили. И нисколько не помешали тому, что сербов выкинули из Косово.
