— Возможно, вы правы, — сказал Йоханнессен. — Мы попытаемся…
— Могли бы поблагодарить за добрый совет, — буркнул Монсен.
Нильс стоял на станции, когда подошел предобеденный поезд. Человек с овчаркой вышел из вагона; Нильс узнал и проводника и собаку.
— Кари!
Кари подняла большую серую голову и взглянула на него.
— Матушка Кари, узнаешь меня?
— Здравствуй, — поздоровался проводник.
Фамилия его была Юннесдал. Нильс знал, что он — старший полицейский из Бергена. Такой старший полицейский должен быть старый и нудный, но Юннесдал был не такой.
— Я-то тебя помню. Ты здесь живешь?
— Да, — ответил Нильс. — А вы по службе? Будете искать воров с фабрики?
— Нет, это дельце поменьше, — ответил Юннесдал.
Нильс оцепенел, и комок застрял у него в горле. Все против него, даже Юннесдал и Кари! Кари, которая обнюхивала его ноги, Кари, которая смотрела на него своими карими глазами и виляла хвостом. А теперь Кари явилась сюда, чтобы доказать; будто он украл часы!
«Ты не можешь этого сделать, Кари! — мысленно произнес он. — Ты не можешь быть такой подлой, не можешь навредить мне, Кари!»
А Кари уже неуклюже трусила по перрону рядом со своим хозяином, и когда Юннесдал остановился, чтобы поздороваться с Йоханнессеном, она тоже остановилась и, усевшись на хвост, широко оскалила зубы. Казалось, она смеется над ним.
Забившись в укромный угол за станционным киоском, Нильс почувствовал себя отгороженным от всего мира. Теперь, думал он, пусть хоть весь мир взрывается, он только рад будет этому. Даже отец и мама не верят ему. Они, конечно, говорят, что верят, но когда он вчера вечером лег спать, они пришли в его комнату, сели на край кровати и сказали, что он может все откровенно рассказать, они помогут ему и будут любить его.
Улав и Кристиан тоже думают, что он вор, Кристиан-то уж во всяком случае. Кристиан таскался за ним повсюду и был уж слишком фамильярен. «Я могу помочь тебе сбыть их», — сказал этот болван!
Подумать только, Кристиан притащился и сюда… Он оглядывался по сторонам, словно участвовал в какой-то военной операции, и в глазах его сверкали настороженность и любопытство.
— Видел, собака обнюхивала тебя? Это чтобы навести ее на след!
— Молчи, подлиза!
— Если ты спрятал часы в лесу, они наверняка найдут их!
— Хотел бы я, чтоб кто-нибудь спрятал в лесу тебя!
— А что, если они вышлют тебя на остров Бастёй?!
— А что, если я тебя тресну по кумполу! Если ты сию минуту не заткнешься… я…
Нильса прямо распирало от злости, и он не понимал, что говорит.
— Иди домой к своей мамочке, возьми за руку ее и тетушку и утешайте друг друга, пока полицейские не придут и не схватят тебя!
— Заткнись!
— А кто мне может запретить говорить, а?
— Убирайся!
— И не подумаю!
У Нильса внутри все кипело от негодования, и, размахнувшись, он ударил Кристиана прямо в глаз. Не удержавшись на ногах, Кристиан угодил прямо в живот уполномоченному ленсмана Йоханнессену.
— Осторожней, парень, — предупредил его Йоханнессен.
— Это Ни… — начал Кристиан и запнулся на полуслове, прикрыв рукой глаз, — ладно, не хочу ябедничать.
— Кончайте, ребята!
— А я ничего не сделал! — выкрикнул Кристиан.
— Я уверен, что Нильс не желает тебе зла, — сказал Йоханнессен.
— Угу. Я только хотел убить его насмерть! — медленно и отчетливо выговорил Нильс.
— Так что вы — свидетель! — заявил Кристиан.
— А ну, ребята, брысь! — крикнул Йоханнессен.
Йоханнессен объяснял Юннесдалу и Кари, сидевшей в ожидании, что люди поручат ей какое-нибудь серьезное дело.
— Часы украли вот в этом заведении, а мальчик, которого подозревают в краже, живет вон в том желтом доме наверху, на косогоре. Тогда он пошел прямо домой и во всяком случае никаких больших крюков не делал, потому что вся семья ждала его. Если он взял посылку, то спрятал ее в лесу или в каменной осыпи наверху. Вряд ли он принес ее домой, потому что родители его — люди порядочные. Они не стали бы покрывать мальчишку, явись он домой с краденым. Так что, скорее всего, часы в лесу. У него не было времени спуститься вниз к озеру.
— Он торопился?
— Да, но если это сделал мальчик, которого подозревают, то он хорошо ориентируется в здешних краях, мог давно знать прекрасный тайник — такие мальчики играют в разные игры и находят столько удивительных вещей! Может, он просто искал что-нибудь, желая использовать свой тайник.
— Ладно, посмотрим. Идем, Кари!
Местность, которую им предстояло прочесать, была довольно неровной. Там были косогоры, поросшие кустарником, каменистые осыпи с мелкими и крупными камнями, там были болотца, вырубки и поляны, скалистые холмы, покрытые черничником, и темные выемки, где росли папоротники, такие высокие, что почти прикрывали спину Кари.
— Ищи, Кари!
Приземистая, сильная собака ткнулась мордой в подножье холма, искоса взглянула на хозяина и снова стала принюхиваться.
— Ищи, Кари!
Кари искала так же методично, как почтальон сортирует письма.
Она знала все запахи. Запахи леса, запахи человека, запахи домов, машин и автобусов, запахи дорог и пароходов, еды и того, что покупают в бутылках, запахи кошек и свиней, отвратительные запахи и вкусные — все до одного. Какой же запах просили ее отыскать? А может, и не запах, а какую-то вещь?
— Ищи, Кари!
В лесу было столько запахов, а на земле столько следов!
Вот тут на кочках, поросших черникой, топтались дети. Может, надо найти ребенка? Здесь большими шагами ходил человек. Сапоги у него были намазаны жиром, и от него пахло табаком. Тут топтались свиньи. Их запах ударил ей в морду. Тут пробежала собака. Кари не надо было поднимать глаза вверх, она и так чувствовала по всему, кто прыгает меж сосновых ветвей. Там разгуливала белка. Кари не сочла нужным даже тявкнуть вслед этой маленькой длиннохвостой чертовке, хотя белки — докучливые животные и могут довести до бешенства самую уравновешенную собаку. Тут валялась старая подметка от башмака. Может, она им нужна.
И вот подметка в ее огромной пасти, она осторожно несет ее хозяину, вопросительно взглядывает на него: то ли это?
— Молодец, Кари! Спасибо, Кари! Ищи еще, Кари!
Подметку выбросили, но Кари этого не видела: она не должна была знать, что хоть какая-то ее находка забракована.
Кари прибежала с бутылочной пробкой, покрытой сверху фольгой. Может, это? Она поняла: надо было искать все то, что не пахло лесом и не имело к нему отношения.
— Спасибо, Кари! Хорошие находки, Кари! Ищи еще, Кари!
Конечно, Кари будет искать!
Потом Кари обнюхала несколько срубленных деревьев и сложенные штабелями дрова… Может, такой штабель — хорошее место? Кари не торопилась. Она обошла вокруг штабеля, тщательно обнюхивая землю, где валялись еловые ветви, с которых сыпались сухие иглы, стоило лишь кому-нибудь их коснуться. Людей здесь давно не бывало. Запахи рассказывали лишь о дереве и дровах, которые сохли. Кари отступила. Ей приказывали искать в другом направлении — и все началось сначала.
Юннесдал разделил лес на несколько зон и отметил расстояния в одном и в другом направлениях. Он должен был прочесать всю территорию, ничего не забыв и не пропустив. И не обследовать одно и то же место дважды.
Теперь они стояли посреди частого, но хилого можжевельника, росшего на вершине холма. Для того, кто хорошо знал эти места, здесь должны бы найтись прекрасные тайники. Такой колючий можжевельник умеет хорошо защищаться!
— Ищи, Кари!
Кари не пугали колючки — она просто не обращала на них ни малейшего внимания. Шуба у нее была толстая, и она не жалела времени на поиски.
— Хватит, Кари! Теперь пойдем, поедим!
Юннесдал обедал в гостинице, Соня накрывала на стол.
— Ух ты, какой красивый пес, — похвалила Соня, знавшая, что все люди любят, когда хвалят их собак. Да и против этого парня она ничего не имела. — Может, он хочет, мясную кость?
Юннесдал сказал: «Да, спасибо», — и Кари — не исключено — тоже отчетливо сказала: «Да, спасибо», когда перед ней появилась мясная кость.
— Люблю собак, — продолжала Соня. — И хорошо разбираюсь в них; у нас дома они всегда жили. Можно его погладить? Красивый мальчик, какой же ты красивый мальчик!
«Да! — подумал Юннесдал, — не очень-то ты разбираешься в собаках, если называешь Кари мальчиком».
Соня поплыла на кухню и там встретилась с другой официанткой.
— Больно ты храбрая! — съязвила та.
— Храбрая? — удивилась Соня. — С чего ты взяла!
— А как это называется, флиртовать с полицейским?
— Это… полицейский? — вытаращила глаза Соня.
— А ты не знаешь?.. Это полицейский, приехавший из Бергена с овчаркой-ищейкой, ну просто легендарной! Она может найти все на свете. Она ищет часы, которые украл тот самый мальчишка, что живет наверху, в желтом доме. Они наверняка их найдут!
