– Башка раскалывается, – пожаловался Энрике. – перебрал вчера малость. Пойду-ка рассольчика выпью, а потом поговорим.
Вернувшись, он выглядел гораздо лучше и был готов слушать своего гостя. Владимир высказал все свои умозаключения, которые пришли ему в голову за ночь. Энрике слушал, пытаясь пригладить свои всклокоченные вихры.
– Подумайте, Энрике, что есть у вас такое в этом замке, ради чего пока что неизвестные нам люди пошли на убийство?
– А чёрт его знает… Ой, извини, – сказал Энрике, громко икнув.
– Может, какие-то вещи тут есть? Может, чем-нибудь ваш отец особо дорожил?
Энрике пожал плечами.
– Поймите, я чувствую, что в этом замке действительно что-то есть, чего убийцы не могли заполучить иначе, как только вместе с замком. Или «оно» неотделимо от поместья, или они просто не знают, где искать. Подумайте, может, какие-то реликвии, коллекции у вас есть?
– Да полно всяких коллекций: и монеты старинные, и ружья, и марки, и антиквариат всякий. Но это можно найти в каждой аристократической и даже в каждой интеллигентной семье. Этим никого не удивишь. Ничего тут особенного нет.
– Может, на территории парка что-то закопано?
Энрике задумался, потом покачал головой.
– Вряд ли. Никогда не видел, чтобы в парке что-то копали. А вообще, я не знаю. Да и за три дня мы не успеем перекопать весь парк.
– Пройдитесь мысленно по всем помещениям замка. Везде ли вы бывали? Может, в стенах что-то замуровано? Подвалы, чердаки, подсобки какие-нибудь? Комнаты слуг?
Энрике опять задумался. В детстве он обследовал всё, что только было доступно. Кроме… он вдруг ясно вспомнил, как он, маленький, пытается своим детскими пальчиками открыть дверь в подвале, ржавую, с облупившейся краской, покрытую паутиной и толстым слоем пыли. Ключей от двери нет, они давно потеряны неизвестно кем, а он хочет непременно попасть туда. Молоденькая няня, едва не плача, уговаривает его уйти, говоря, что за этой дверью живут огромные крысы, которые съедят его, но это только подстёгивает любопытство: надо обязательно увидеть крыс, которые едят маленьких мальчиков… В конце концов, его, ревущего, уносят оттуда с окровавленными пальцами, а он, отбиваясь ногами, пытается вырваться, чтобы добраться всё-таки до крыс. Ему очень хотелось знать: сколько их и какие они – наверное, очень большие, если едят мальчиков, и какие у них крысята. В тот же день главную дверь, ведущую в подвалы, надёжно закрыли. В том подвале он больше никогда не был и таинственную дверь не видел.
– В правом крыле подвала есть дверь, от которой нет ключа, – сказал Энрике. – Я никогда не был за той дверью. Вскрыть её можно только автогеном.
– Откроем? – спросил Владимир.
– Откроем, – ответил Энрике.
Он вызвал кого-то из своих людей и приказал вскрыть дверь в подвале.
– Готово, – вернулся слуга. – Там даже лампочка есть.
Они спустились в подвал. В ноздри ударил затхлый воздух непроветриваемого помещения, с лица то и дело приходилось снимать паутину. Они подошли наконец к вырезанной двери. Тускло горела лампочка под потолком, покрытая слоем пыли. Комната, не очень большая, была пуста, лишь в углу стояли нагромождённые друг на друга то ли ящики, то ли коробки. Энрике первый вошёл в помещение и приблизился к коробкам.
– Какие-то железяки, – разочарованно сказал он. – Наверное, водопроводчик оставил.
В этот момент погасла лампочка, не выдержавшая напряжения после многолетнего бездействия.
– А-а, чёрт! – выругался Энрике. – Пойду, принесу фонарик.
Он ушёл, а Владимир, ожидая его, решил сам заглянуть в коробки. Он сунул руку в верхнюю коробку, которая не была накрыта крышкой. Многолетний пласт пыли спрессовался в единое целое и казался какой-то пушистой, ворсистой тканью. Владимир снял верхний слой пыли, словно накидку, и взял наощупь первую попавшуюся железку. В темноте он стал ощупывать её, не веря в свою догадку. Неужели?…
Вернулся Энрике с мощным фонариком в руках.
– Энрике, посветите сюда, – взволнованным голосом сказал Владимир.
Луч света осветил его ладони. В руках его была золотая скифская пектораль…
Глава 6
Утренние газеты наперебой смаковали главную новость дня: наследство лорда Норфолка. Когда-то он был слишком заметной фигурой в политике, да и во всей жизни страны, и теперь журналисты, каждый на свой лад, обсуждали вчерашнюю продажу поместья, недоумевали, возмущались или, наоборот, одобряли то обстоятельство, что при продаже замка не продавался баронский титул его хозяев.
Владимир вчера был там. Он сел в конце зала, чтоб держать в поле зрения тех, кто будет держать торг. Так они договорились с Энрике. В конце концов, когда ставки взлетят, кто-то один должен привлечь внимание Владимира – тот, кто будет торговаться до последнего. Тот, кто до такой степени хочет завладеть поместьем, что мог убить человека. Хотя, скорее всего, в зале будет не он, а подставное лицо. Но если после поехать за ним, то можно узнать, кто он. Это может оказаться ниточкой. Так можно начать распутывать клубок.
Неожиданностей не произошло. Всё шло, как и ожидалось. Газеты давали подробный отчёт о ходе аукциона, о том, как с астрономическим возрастанием цены количество желающих приобрести замок уменьшалось, пока их не осталось двое. Один из них постоянно говорил с кем-то по мобильному телефону. Другой – бородатый, в тёмных очках, безучастно поднимал цену, а первый тут же советовался по мобильному и набрасывал ещё тысчонку-другую. Бородатый даёт ещё десять тысяч, «мобильный» – тысячу. Чувствовалось, что он уже выдыхается. И вот трагический момент – он не успел заявить свою цену, или уже понял, что дальше не может вести торг. Молоточек ведущего взлетел:
– Раз, два, три! Продано! – и опустился, означая конец всей процедуре. Торг выиграл бородач, пожелавший остаться неизвестным. Так и сообщила вся пресса. Но Владимир знал имя купившего Норфолк-холл. Это был Энрике.
Да, это был он, наследник династии Норфолков. Когда совершенно случайно в замке были обнаружены сокровища скифских курганов, Энрике, не медля, предложил их музеям – отечественным и зарубежным – на продажу. Раритеты были немедленно выкуплены за баснословные деньги. Это и позволило Энрике участвовать в торге за собственный дом и выиграть его.
После аукциона Владимир, не выпуская из виду человека с мобильным телефоном, поехал вслед за ним. Они доехали до окраины Лондона, там он остановился на маленькой улочке, оставил машину и вошёл в дом. Владимир тоже вышел из машины и подошёл к дому. Это явно был частный дом, а не какая-нибудь штаб-квартира: на окнах вышитые занавесочки, цветы в горшках. На стене дома был написан адрес и имя владельца. Владимир аккуратно записал адрес и имя: Джордж Смит.
