class="p1">- Короч, - продолжал главный мафиози, - мы тут начальники, вернее, я, а ещё точнее, я и мои ребята. Поэл?
- Спасибо, я уже поел.
- Не поел, а поэл! – разъярился сильнее прежнего бандит. – Поэл?
- Э-э. Поэл, - слегка растерянно отозвался Ёжик.
- А раз поэл, значт, никаких больше концертов, особенно без нашего... моего разрешения. И деньги заработанные мы у тя конфискуем. Андерстенд?
- Андер... чего?
- Ну, поэл?
- О. Так бы сразу и сказал. Поэл. Хорошо.
- Вот и отлично.
- Мне вообще-то деньги не нужны, - принялся объяснять Ёжик, - мы здесь с другой целью.
- Мне это неинтересно.
Мафиози уже собрался уходить, как неожиданно из кустов показалась голова обеспокоенного Дубнера, который закричал:
- Играй!
- Что? – спросил Ёжик.
- Что – что? – Растерянность перекинулась на мафиозного лидера.
- Что угодно, только поагрессивнее! – кинул в ответ бобёр и поглубже зарылся в кусты.
Ёжик развёл руками, как бы говоря вожаку мафии «Ничего не поделаешь», и ударил своими природными медиаторами – коготками, по струнам. В унисон этому звуку ударил в небе сильнейший раскат грома.
- Дисторшн меня побери! – запричитали кусты голосом Дубнера.
А Ёж не прекращал играть предельно жёсткую музыку да ещё и голосить.
- Breaking thelaw, breaking thelaw, - выдал он прямо в лицо мафиози – хотя, учитывая габариты последнего, скорее, прямиком в тело.
С громким воплем предводитель слетел с пирамиды, а сложная живая конструкция покачнулась. Раздались новые взрывы грома, ветер завыл обезумевшей совой, облака стремительно окрасились в тёмно-коричневый цвет, а засверкали пугающие, слепящие ветки молний.
- Breaking the law, breaking the law, - удар по струнам, удар по струнам. – Breaking the law, breaking the law, - удар, удар.
Не выдержав шумовой атаки, кое-кто в пирамиде заткнул уши, а после ветер усилился до такой степени, что башню повалило и разметало по всей округе. Слёзы дождя полились реками, молний становилось больше и больше, облака угрожающе нависали на площадью.
- Breaking thelaw!
Стихия возила термитов носами вниз по плитам, то вздёргивая в воздух, то обрушивая обратно. Простые лесовики, в том числе и полиция, попрятались по домам и позакрывали окна, а преступные элементы непрерывно вскрикивали от боли и обиды.
- Breaking the law!!!
Финальный аккорд. Мафию приподняло в едином порыве и сдуло прочь с площади. Самая длинная и яркая молния развернулась лентой и обрушилась на гитару; Ёжика отбросило назад и уронило на колючки. Перед потемневшим взором коротышки плавали мутные круги; дождь поливал нещадно. И внезапно, когда контакт с музыкой прекратился, перестала и буря.
Дубнер в очередной раз выполз из кустов; проходя мимо Ёжика, он бросил через плечо «Вставай, всё закончилось» и отправился подбирать выручку. Шляпу, в которой та раньше находилась, закинуло на верхнюю ветку старой толстой берёзы. Окошки и двери потихоньку открывались, люд выглядывал наружу. Дятел выпорхнул из дупла, похватил шапку и скинул Дубнеру.
- Благодарствуйте! – сказал продюсер, закидывая монеты теперь уже в головной убор.
Тело Ёжика ныло везде и кое-где болело.
- Они... ушли? – уточнил он, с трудом поднимаясь на ноги.
- Ушли, - ответствовал Дубнер. – И сомневаюсь, что вернутся: народ у нас суеверный, как сам знаешь, а с существами, которым подвластна стихия, шутки плохи.
- Хор... ошо.
Ёжик поднялся на ноги и постарался справиться с ощущением, будто бы он деревце, что треплет ветер.
- Голова... кружится...
И тут он заметил, что Дубнер приостановил «сбор средств» и смотрит куда-то, пристально, с интересом.
Ёж перевёл взгляд туда же – и в удивлении задрал брови.
- Стильно, - оценил Дубнер.
На деке гитары, на защитной полоске, виднелся след от молнии: разлапистая чёрная «ветка», словно бы рождающая всполохи чёрного же огня, которые, в свою очередь, заставляли виться серыми струйками дым.
Не дав Ёжику собраться с мыслями, из ближайшего дома-убежища выбежала юркая фигурка и, подпрыгнув к владельцу «Везеркастера», затрясла покрытую колючками руку.
- Спаситель! Спа-си-тель! Спасибо, спасибо! И – поздравляю!
Ёжик был так ошеломлён, что не сразу узнал местного голову – хорька.
- Я... э-э... ой! – Что-то тяжелое заставило гитариста замолчать; судя по форме и весу, этим оказалась нога Дубнера. Музыкант обернулся – так и есть.
Бобёр выразительно хмыкнул, давая понять, что слово надо взять ему.
- Вы правда рады нас видеть? – хитро улыбаясь, спросил он, убирая шляпу с выручкой в свой, кажется, бездонный карман.
- Ну разумеется! – едва ли не вскрикнул хорёк-голова. – Вы же спасли нас от гнёта преступников, которые долгие годы держали в страхе...
- Ля-ля-ля. Ладно-ладно, я понял, - прервал Дубнер. – Ёжик, подь сюды.
Колючий послушно приблизился.
- Вот этому парню, - продолжил отставной электрик, - нежно сжимающему в руках гитару...
- Чего сжимающему?
- Этому парню, - с нажимом возобновил речь Дубнер, - требуется полный пансион: отель, еда, транспорт. И гастроли, удачно организованные.
- Вы хотите сказать...
- Я хочу сказать, что нашей общей родине, нашему любимому Лесу требуется помощь в борьбе с аномальной засухой, и мы можем предоставить вам того, кто эту помощь окажет.
- Его? – Глава кивнул на Ёжика.
- А вы быстро соображаете – не зря, видать, добрались до столь высокого поста. – И Дубнер нагло улыбнулся.
Хорёк поцокал языком.
- Хорошо, - согласился он и моментом добавил: - Но двадцать процентов с прибыли – мои.
Бобёр разулыбался пуще прежнего.
- Ну конечно, ко-не-эчно-о. Эх, дайте я, что ли, вас обниму, золотой вы мой человек!
Ёжик решил привлечь к себе внимание.
- Э-кхем.
- Да-да? – навострил уши Дубнер.
- Во-первых, ты назвал его человеком. А во-вторых, не может ли аномальная жара быть следствием падения космических яиц, о которых ты мне рассказы...
- Так, а теперь всем пора по домам, - поспешно перебил Ёжика друг. И, подойдя поближе, шикнул: - Думай, что говоришь не при своих. Может, оно и может, но не всякому следует это знать.
- Извини, - прошептал Ёжик. – Что-то я подустал, видимо, голова плохо соображает. Пойду отдохну.
- Давай-давай, потому что на завтра у нас запланировано много дел.
- Каких?
- Я разве не сказал? – Улыбка Дубнера заполнила, казалось, всё его внушительных размеров лицо, и он радостно возвестил: - Гастроли!
