Ошибиться было невозможно, Гнеда приближалась к болоту. Ступни уже вовсю хлюпали по влажной разбухшей почве. Трава редела. Узнать бы, кто из двоих завопил тогда, стрелец или мечник? Хотя, какая разница. Сейчас ноги вынесут её из и так уже жиденького рогозника, и останется только, как лягушке, скакать по трясине на радость окаянным. Им и подошв не придётся марать. Тот, что повыше, вскинет лук, лениво прицелится, оттягивая упругую тетиву, и поминай как звали.
Отступать было некуда, и с вновь проснувшейся жаждой жизни Гнеда зашлёпала по скользкой земле. Впереди замаячили объеденные лосями стебли пушицы, пять зазубренных листьев растопырил огнецвет. Девушка замерла, окидывая диким взором плавни.
Откровенно говоря, дрягвы она не так уж и боялась, несмотря на произошедшее в Кранн Улл. Каждую осень Кузнец брал маленькую Гнеду с собой на добычу руды. Вдвоём они отправлялись вниз по Листвянке, где в её старице выросло огромное болото. Люди в Перебродах называли его Ягодным, хотя и никогда не ходили туда, сколько Гнеда себя помнила. Их и в Черноречье-то лишь самая крайняя нужда гнала, чего уж там говорить. Катбад болото никак не называл, зато там в камышах у него была припрятана лодка, сплетённая из ивовых прутьев. Сам он вооружался объёмистым кованным черпаком, прилаженным на длинный деревянный шест. Гнеда сидела на дне лодки и обнимала большую корзину, обтянутую внутри порыжевшей кожей, куда Кузнец складывал добычу, извлечённую со дна трясины – землистые избура-красные комья. «Вот, — говорил он, потряхивая пружинками золотых кудрей, и улыбка пересекала его загорелое лицо от уха до уха, — справим тебе славный наручень!». Катбад подмигивал ей, а девочка ещё долго гадала, как из груды болотной грязи может выйти блестящее украшение.
Девушка нашла глазами веретье, поросшее багульником, и выбежала на гряду. Впервые за всё это время она позволила себе оглянуться. В волнующейся осоке никого не было видно. Мелькнула шальная надежда, но в этот миг внизу что-то склизнуло, и правая нога по щиколотку ушла в топь, застряв в сплавине. Пронзённая внезапной болью, Гнеда упала на второе колено. Не давая себе опомниться и стараясь не обращать внимание на жжение в бедре, она с силой выдернула ногу и бросилась вперёд.
— Куда! – раздалось сзади.
Девушка не стала оборачиваться. Сейчас пустит стрелу в спину.…
Теперь она припадала на одну ногу, но всё-таки пыталась перескакивать через кочки. Сзади захлюпало. Значит, ногу повредил стрелец. Повезло. А этот, ну чего ради побежал за ней на болото? Сделалось совсем тоскливо. Гнеда остановилась, схватившись за огромную коряжину, чтобы немного отдышаться. Тот, с мечом, прыгал на удивление резво, повторяя её путь.
Не без труда расставшись с корягой, девушка бросила беглый взгляд вперёд. Веретье уходило прямо и влево, там, где, видимо, кончалось болото. На почти сухой и ровной гриве у неё совсем не было преимуществ, и Гнеда понимала, что рано или поздно её догонят. Вправо же на всём обозримом пространстве растянулось бывшее когда-то окончатым, а теперь всё больше забитым трясиной и зыбунами жижево. Навскидку девушка выделила для себя несколько кочек и порослей лихорадочника, которые могли бы удержать её вес. Размышлять было некогда, да и расклад небогатый, выбирай из двух погибелей, какая сердцу милее: либо в лапах у душегуба замучиться, либо зелёной гущи напиться досыта.
Она прыгнула на первый болотный горб, отстоявший от основной гряды сажени на полторы, и сразу же соскользнула с него, уйдя в трясину по пояс. Преследователь остановился, видимо, изумлённый. Не ожидал, что малец сам полезет топиться. Гнеда намертво уцепилась за сросшиеся корни, облепившие выступ, и быстро заколошматила ногами, пытаясь освободиться. Вытянув тело еле давшимся усилием, она рухнула в подгнившую траву. Ноги на клочке суши не умещались и безжизненно висели, уходя под воду до колен. Лиходей, не без удивления заметив, что его жертва до сих пор жива, поспешил продолжить свой путь. Гнеда с остервенением поднялась. До следующей кочки было не допрыгнуть, но к ней вело болотное оконце — чёрная прогалина, обозначающая наибольшую глубину. Раз, два… Её лёгкое тело звонко плюхнулось в чистую воду, исчезнув на некоторое время из вида. Человек с мечом ошарашено замер, тупо глядя в ту точку, где только что был мальчонка.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Гнеда вынырнула, шумно отплёвываясь, и резво погребла к следующей кочке. Несколько ловких движений, и она уже сидела на крошечном пригорке, поджав колени к груди и пытаясь отдышаться, не отводя глаз от мечника. Тот издал рычащий звук и ринулся вперёд, к краю гряды. Решимость, с которой он это сделал, вспугнула девушку, и она покачнулась, вовремя ухватившись разодранными в кровь пальцами за дернину. Верзила уже начал примеряться, чтобы сигануть за ней, когда Гнеда поняла, что засиделась. Торопливыми скачками она переместилась на близлежащие взгорки, при этом несколько из них предательски прогнулись под её ногами, норовя вот-вот уйти под воду. Совершив стремительный бросок, Гнеда оказалась на островке, где торчали остатки вывороченного комля. Её пальцы дрожали, невольно затевая пляску на влажном бархатистом мху. Вдавившись спиной в жёсткие корни, она прерывисто дышала, не смея отвести взгляда от человека, упорно продолжавшего карабкаться за ней по пятам. Он гнал её, охваченный безумным пылом охотника, преследующего зверя, не замечая, что ловля становится опасной для него самого.
Душегуб перемахнул через первую кочку с неожиданной для его телосложения ловкостью. Ходящий ходуном под его тяжестью кусочек земли был слишком мал, чтобы позволить ему задержаться на нём, поэтому человек размахнулся, примериваясь для дальнего прыжка. Гнеда не поняла, как в мгновение ока он очутился на следующем пригорке, даже не замочившись, перелетев через чёрное оконце, которое ей самой пришлось преодолевать вплавь. Почувствовав себя полностью беспомощной и не имея больше сил продолжать гонку, девушка заворожённо, словно птица на подбирающуюся змею, смотрела на то, как смерть становилась всё ближе к ней. Он миновал первые несколько горбиков.… Вдруг раздалось приглушённое, утробное бульканье. Преследователь расставил руки врозь, изо всех сил пытаясь удержать равновесие, но это не помогло – кочка, медленно ворча и пуская крупные пузыри, оседала под ним. Ноги дрогнули и потеряли последнюю опору. Девушка во все глаза глядела, как человека, только что представлявшего для неё опасность, не спеша и причмокивая пожирало болото.
— А-а-а! —истошно завопил бугай, отчаянно вытягивая руки и лишь ускоряя свою судьбу.
Если бы он не промахнулся, то, наверное, уже раскроил Гнеду надвое одним ударом меча, которому ныне суждено было закончить свою неправедную службу на дне дрягвы. Девушка не могла заставить себя оторваться от стекленеющих очей, уставившихся на неё в мольбе и отчаянии и запечатлевшие весь ужас смерти.
— Помо...
Ему не дано было докончить речи. Жижа заплыла в разинутую пасть, глотка клокотнула, впустив в грязное месиво несколько шариков воздуха, и смолкла, на этот раз навсегда. Зелёная каша удовлетворённо чвякнула, сомкнувшись над головой утопленника, и затихла.
Гнеда пришла в себя оттого, что кокора, к которой она прислонялась, вовсю тряслась. Вздрогнув, девушка отделилась от своей опоры, поняв, что это по её телу пробегали волны резких судорог. Хотелось забыться, но отчего-то рассудок совершенно не собирался покидать её. Напротив, он вовсю принялся работать, подсказывая Гнеде, что теперь должен появиться сообщник мертвеца. Где вообще его носило, пока друга постигал столь прискорбный жребий? Рано или поздно обладатель лука доберётся сюда. Ему-то не придётся прыгать по кочкам, подобно обделённому умом приятелю, а достаточно будет лишь одну стрелу израсходовать.
Вернуться назад? А заодно и догнать своего горе-убийцу по дороге на Тот Свет — благо далеко он уйти вряд ли успел. Страх загнал Гнеду на середину гиблой топи, но совсем другое дело на отрезвевшую голову выбираться на сушу.
Фиргалл! Что с ним? Мог ли он остаться в живых?
