П. Как замысловато это объяснение!
К. Однако ж оно заключает в себе истину, хотя и проникающую к нам как бы сквозь туман и мрак; ибо глубок смысл закона. «Если жертва всесожжения его из мелкого скота, — говорит он, — из овец, или из коз, пусть принесет ее мужеского пола, без порока. и заколет ее пред Господом на северной стороне жертвенника» (Лев. 1, 10–11). Раздробляется также и это на части, с измовением внутренностей точно таким же образом, как и в отношении к тельцу. Узаконил еще и то, чтобы возносить его на жертвенник: и на это тоже самое может быть объяснение смысла. Впрочем, здесь есть нечто и неодинаковое: агнец закалаем был «на северной стороне жертвенника».
П. Какой же смыл этого обряда?
К. Разве ты не знаешь, что более к югу лежит земля Иудейская, а более северную страну к морю разделили между собою бесчисленные толпы язычников, расселившиеся по селам и городам?
П. Правда.
К. Посему то обстоятельство, что агнец закалается на северной части, служит указанием на то, что и самые толпы, живущие к северу, будут также посвящены Богу. Это именно и Спаситель провозглашал о толпе язычников, говоря: «Есть у Меня и другие овцы, которые не сего двора, и тех надлежит Мне привести: и они услышат голос Мой, и будет одно стадо и один Пастырь» (Ин. 10, 16).
П. Я понял, что ты говоришь.
К. Но дабы поставить выше малодушия и всякой медлительности тех, которые пожелали бы исполнять установленное законом, Бог всяческих некоторым образом уравнивает путь плодоприношения и повелевает совершать жертвы из животных, которые меньше и овцы. Он говорит: «Если же из птиц приносит он Господу всесожжение, пусть принесет жертву свою из горлиц, или из молодых голубей; священник принесет ее к жертвеннику, и свернет ей голову, и сожжет на жертвеннике, а кровь выцедит к стене жертвенника; зоб ее с перьями ее отнимет и бросит его подле жертвенника на восточную сторону, где пепел; и надломит ее в крыльях ее, не отделяя их, и сожжет ее священник на жертвеннике, на дровах, которые на огне: это всесожжение, жертва, благоухание, приятное Господу» (Лев. 1, 14–17). Заметь опять, как превосходно и премудро соблюдено здесь то, что святые являются сообразными Христу; ибо Он есть истинно вышняя и сладкогласнейшая горлица, равно как и кротчайший голубь. Посему и в книге Песнь Песней написано о Нем: «глас горлицы слышан в пустыне» (2, 12). А чрезвычайной и высочайшей кротости как бы некоторым образцом и примером представлял Он Себя нам, когда говорил: «научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем» (Мф.11, 29). Но вот и святым, поелику они носят на себе образ Христа, весьма тщательно соблюдены благолепие и досточудность в тех же добродетелях; потому что и они по справедливости могут быть разумеемы под горлицами, как передающие слушателям Божественное и священное слово и охотно совершающие пение и песни во славу Божию. Посему–то и говорят они: «язык мой поучится правде Твоей, весь день хвале твоей» (Пс.70, 24; ср. ст. 14, 15). Также и жизнь свою они проводят во Христе и шествуют кротчайшею стезею евангельского жития, желающим ударить их в правую ланиту подставляя и левую и принуждающим их пройти одно поприще добровольно предлагая, если хотят, пройти с ними и два (Мф.5, 39–41). Итак, они себя самих посвящают в воню благоухания и во всесожжение Богу, как бы в виде горлиц и голубей. Затем, отторгнувши голову, священник возлагает ее на жертвенник, излив кровь: ибо истинно свят и по преимуществу священен ум святых, и ему прилично быть посвященным всесвятому Богу. Он полон благих помыслов и благоухает миром истинного богопознания: «мысли праведных судьбы», согласно написанному (Притч. 12, 5). А что свята и жизнь живущих в страхе Божием, это может ясно быть из того, что кровь должна быть проливаема при святом жертвеннике: ибо кровь изображает собою жизнь. Отделяется гортань птиц, то есть зоб с перьями, и извергается, как совершенно ненужное. И это может быть ясным указанием на то, что жизнь святых является выше телесного удовольствия, так что кажется уже как бы не нуждающеюся и в чреве, вмещающем пищу. Такова в особенности жизнь людей трудолюбивейших (подвижников), которые, пренебрегая пищею и даже самым чревом, измождают плоть, умерщвляют похоти и становятся свободными и избавленными от всего мирского и излишнего. Это, думаю, означает отнятие перьев. Иметь перья необходимо птицам: но и нам необходимо то, чрез что это земное тело достигает удовлетворения собственных нужд, разумею одежды, средства пропитания, и кроме сего весьма необходимо то, с помощью чего является все это, то есть денежные доходы, противоборствующие напору нужды, мягкое ложе и тому подобное. Но хотя это полезно и необходимо для живущих на земле и в телах, однако святыми людьми считается за ничто; напротив, отверзая приобретение всего такового, как излишнее бремя, они едва не нагими и неодетыми проводят жизнь в мире сем, с неохотою удовлетворяя телесной необходимости тем, что случится и что легко можно добыть. По снятии перьев и отнятия зоба или гортани, «да изломит, — сказано, — от крил, и да не разделит», и затем да вознесет «на олтарь». Выламывание крыльев может быть образом и ясным примером того, что ум святых не мыслит о чрезмерно великом и не парит высоко, а более устремляется к помыслам смиренным и как бы ищет нижнего (Рим. 12, 16). Ум людей надменных всегда как бы высокопарящ и несется к высоте, не терпит того, чтобы держаться более низменного и презирает умеренный и смиренный помысл. Итак, выламывание крыльев прикровенно указывает на отложение надменности. А что и совсем и, так сказать, всецело посвятили свою жизнь Богу неразделенные между Ним и миром, на это указывает то, что крылья не разделялись: о разделении находящихся в браке сказал и мудрый Павел (1 Кор. 7, 33). Итак, священен ум людей святых, свята их и жизнь, и стоит выше телесных удовольствий, свободна от мирского попечения и преукрашена смиренномудрым помыслом, не разделена Богом и мирскими предметами. Поэтому она и возносится в воню благоухания Богу.
П. Это так.
К. Но закон низводит роды жертвы и до меньшего еще и доступного всякому и получаемого без труда, расширяя, как я думаю, путь к похвальной деятельности и для малого, и для великого; ибо написано: «широка заповедь Твоя зело» (Пс.118, 96). И не величиною дароприношения, без сомнения, измеряется пред очами добролюбивого Бога искренность (приношения), но в одном ряду с имеющими много становится и бедный, отдающий насущное и желающий почтить Бога тем, что имеет и что может. Посему так сказал Он еще: «Если какая душа хочет принести Господу жертву приношения хлебного, пусть принесет пшеничной муки, и вольет на нее елея, и положит на нее ливана, и принесет ее к сынам Аароновым, священникам, и возьмет полную горсть муки с елеем и со всем ливаном, и сожжет сие священник в память на жертвеннике; [это] жертва, благоухание, приятное Господу» (Лев. 2, 1–2). Разумеешь ли, как он напоминает приносящему о смирении: Божественный закон называет нам его вообще душою, хотя бы в сей жизни он был и весьма незнатен, показывая этим справедливость ко всем и беспристрастие Высочайшего Естества, подобно тому как без сомнения и в других словах: «все души — Мои» (Иез.18, 4): «Ибо нет лицеприятия у Бога» (Рим. 2, 11), как я сказал недавно. Итак, если бы кто из людей, не имеющих, сказано, знатности в мире, захотел приносить дар Богу, то родом жертвы его пусть «мука пшенична будет», только напоенная елеем и смешанная с ладаном. А что пшеничная мука служит образом жизни, елей — веселия, основывающегося на уповании, ладан же — благоухания в делах и подвигах и в жизни, вполне согласной с законом, это нам разъяснила продолжительная беседа. Итак, желающим возвеселить в себе Бога всяческих должно, весьма мудро говорит закон, предавать и посвящать Ему свою жизнь, не скорбя о подвигах, предпринимаемых ради добродетели (ибо не «ропщите», говорит божественный Павел: 1 Кор. 10, 10), но посвящая Ему жизнь, исполненную благоухания мысленного; потому что тогда только вознесет «жрец паматъ ея» к Богу. Иначе сказать, мы приблизимся во Христе к Богу и Отцу чрез духовную жертву, приобретая этим и то, что будет в памяти у Него: ибо чем обыкновенно мы становимся доброхвальными, тем самым обнаружится, что мы сделались достойными памяти о нас Бога и знаемыми Ему во Христе.
П. Ты сказал превосходно.
К. Но к этому присовокупляет: «Если же приносишь жертву приношения хлебного из печеного в печи, [то приноси] пшеничные хлебы пресные, смешанные с елеем, и лепешки пресные, помазанные елеем. Если жертва твоя приношение хлебное со сковороды, то это должна быть пшеничная мука, смешанная с елеем, пресная; разломи ее на куски и влей на нее елея: это приношение хлебное. Если жертва твоя приношение хлебное из горшка, то должно сделать оное из пшеничной муки с елеем» (Лев. 2, 4–7 и 14–16).
П. Как глубок смысл закона! Так объясни же это, чтобы, вникая умом и в столь тонкие предметы, мы не уклонялись от цели.
